Страсть и скандал - Элизабет Эссекс

— Ха! Посмотрим, посмотрим. — Лорд Саммерс обернулся к сиркару, который топтался сзади. — Приведите племянницу госпожи, мисс Роуэн.

Ожидание зажгло его огнем, который разгорался в глубине, обдавая внутренности тихим жаром. Томасу пришлось призвать на помощь всю силу веры, чтобы не выказать своей реакции, когда минуту спустя девушка выпорхнула на веранду как свежий ветерок прохладных северных гор.

— Вот и ты, моя дорогая. — Лорд Саммерс протянул к ней руки.

Она проворно сбежала вниз по ступенькам, потом с затененной веранды на испещренный солнечными пятнами двор, двигаясь с ястребиной целеустремленностью и грацией, так быстро и весело, что и уследить за ее движениями было трудно.

Томас сделал жест приветствия и замер, услышав ее долгий плавный вздох. Даже кобыла повернула голову на этот звук, завороженная, как и сам Томас, видом девушки с волосами цвета пламени.

Вблизи она и вовсе казалась неземным созданием, потому что была словно соткана из противоречий. На несколько дюймов выше лорда Саммерса, она возвышалась над ним словно амазонка-воительница — при том что не доставала Томасу даже до плеча, — но лицо у нее было нежное, в форме овала. Его очертания наводили на мысль об изысканной красоте жительниц Тибета, с их прекрасными огромными глазами. Но здесь цвета были совсем другие — бледная белизна и пламенеющий рыжий, да еще серо-голубой, словно океан. Будто кто-то погрузил Англию, туманный Альбион, в пламя яркого костра. Она казалась воинственной принцессой эльфов, длинноногим видением богоравной Туаты Де Дананн, родившейся от брака северного бога с лебедем.

Загрызи его шакал. Он ведет себя так, будто надышался туманящего голову гашиша, что витает над надгробиями кладбища за чертой города. Как раз поблизости от него караван делал остановку. Наверное, это галлюцинации — с чего бы ему принимать обычную девушку за богиню-лебедь. Кроме того, такому человеку, как Танвир Сингх, вообще не положено знать о северных или кельтских богах.

Лорд Саммерс взял ее протянутую руку.

— Моя дорогая Катриона.

Катриона! Томас повторил это имя про себя, прокатывая его звуки во рту, как зернышко граната.

— У меня для тебя сюрприз. — Жестом фокусника лорд Саммерс указал на лошадь. Как будто это он, а не Томас, сотворил чудесное животное из жара пустыни и горного тумана исключительно для удовольствия девушки. — Что ты о ней скажешь?

Катриона Роуэн подошла к лошади с той же целеустремленной грацией, с которой сбегала по ступенькам, но не столь торопливо. Как ястреб, склонила набок голову, тихо и настороженно, предлагая кобылке рассмотреть себя, шепча ей на ухо ласковые слова. На фоне глянцевитого бока лошади красота Катрионы казалась еще ярче, наполненная цветом и жизнью. Сейчас, в пронизанной солнцем тени дворика ее дяди, она казалась реальнее и живее, чем под палящим солнцем базара. И чем ближе она подходила к Томасу, тем явственнее он ощущал исходящий от нее жар, — как всегда, если стоишь возле костра.

— О, милорд, не такой уж это и сюрприз. Ведь мы уже встречались, не правда ли, красавица моя? — Она говорила, обращаясь и к лошади, и к лорду Саммерсу. — Мы познакомились на базаре.

В ее голосе была тихая напевность, в такт симфонии цвета глаз и волос. Наполовину ирландка, наполовину шотландка, сказал ее дядя. Вот откуда яркий огонь ее волос.

Она смотрела на лошадь, не отводя глаз, почти благоговейно, и не замечала, как на полном лице ее дяди отразилось недоумение.

— Не хочешь ли ты сказать, что была на гарнизонном базаре или выходила в город? Моя дорогая, я должен предостеречь тебя против того, чтобы искать в городе приключений. Твоей тете следовало сделать тебе внушение на этот счет ради твоей же безопасности. — Лорд Саммерс изумленно покачал головой. — Совсем не дело — бродить в одиночку по местным базарам. И нет никакой необходимости толкаться среди туземцев. Если тебе там что-нибудь нужно, стоит просто послать слугу, и он сам купит все необходимое.

Его слова подразумевали некий оскорбительный для Томаса смысл, но тут ему пришлось подавить свое негодование. Оно стекло с его спины подобно грязной воде, ибо он был согласен с лордом Саммерсом. Молодым женщинам любой расы и вероисповедания не стоило выходить в одиночку, а лишь в сопровождении сильного эскорта. Он был бы более чем счастлив предложить ей свои услуги.

Но мисс Катрионе Роуэн, обладательнице огненных волос и, вероятно, столь же огненного темперамента, приказание дяди, пусть и выраженное в мягкой форме, явно пришлось не по вкусу. Слушая его укор, она заливалась милым алым румянцем. Губы чуть сжались. И вместо того чтобы опустить очи долу, застенчиво внимая советам дядюшки, как пристало добропорядочной покорной английской девушке, Катриона едва заметно повела плечами, резко обернулась и взглянула Томасу прямо в лицо, чем немало его поразила. Взгляд ее был острым и недвусмысленным, как лезвие кинжала, хотя говорила она в этот момент с лордом Саммерсом, стоящим у нее за спиной.

— Прошу прощения, дядя. Но, боюсь, уже поздно отказываться от знакомства, поскольку я уже встречалась и с саваром[2] Танвиром Сингхом, и с его лошадью. Как поживаете, хазур? — Она воспроизвела его жест приветствия и протянула руку для пожатия.

О Господи, как будто он англичанин. Как будто оба они джентльмены, обсуждающие стати лошадей в конюшнях «Таттерсоллз», а не фея-лебедь и смуглый сикх, торговец лошадьми, который годится ей в слуги, и не более того. Но почему ему в голову пришли вдруг конюшни «Таттерсоллз», находящиеся за тридевять земель? Это нарушает образ, да и вообще опасно: Танвиру Сингху не положено знать или хотя бы подозревать о существовании «Таттерсоллз».

Да, ибо, несмотря на годы тренировки, невзирая на изумление лорда Саммерса, рука Томаса, казалось, по собственной воле потянулась навстречу, не спрашивая совета у головы, — уместно ли будет дотронуться до руки незамужней девушки-ангрези и подобной фамильярностью вызвать гнев нового резидента. Лорд Саммерс обладал властью просто пристрелить Танвира Сингха или по меньшей мере запороть на конюшне чуть не до смерти уже за то, что он осмелился просто посмотреть на его племянницу. Раньше, чем Томас успел бы признаться, кто он на самом деле!

Но и ум его, и тело жаждали доставить себе наслаждение простого прикосновения к ней, хотя бы мимолетного. Просто дотронуться до нее. Один раз.

И он не был разочарован. Катриона сжала его руку своей крепкой рукой, нисколько не напоминавшей мягкую, точно рыба без костей, ладошку, которую большинство дам обычно протягивают мужчине. В его крупной, натруженной руке ее ладонь казалась крошечной, но пожатие было твердым и уверенным.