Портреты Тициана - Михаил Лебедянский

Тициан в детстве и юности был провинциалом, как мы сейчас бы сказали, а не венецианцем. Поэтому он мог долго «отесываться» в Венеции, формироваться как живописец. Это отчасти объясняло бы его поздний расцвет и дальнейшую долгую творческую жизнь. Тициан обхаживал и возделывал найденную им плодородную почву, как крестьянин, а затем долгие годы собирал обильный урожай, созданный своими руками.

Здесь можно обратиться к исследователю западноевропейского искусства Борису Випперу: «Тициан не принадлежал к числу рано созревших гениев; могучий талант его развивался медленно и неравномерно. И хотя в последнее время исследователи склонны передвигать год рождения мастера с конца 70-х годов на конец 80-х годов XV века, все же остается несомненным, что Тициан вышел на вполне самостоятельный творческий путь не ранее чем к концу третьего десятилетия своей жизни»[27].

Из нескольких версий даты рождения Тициана, обсуждаемых в настоящее время в искусствознании, наиболее правдоподобной, с моей точки зрения, является та, которая опирается на документальные свидетельства, а именно: на письмо императору Филиппу II от 1 августа 1571 года, где Тициан пишет, что ему 95 лет, и на запись в книге умерших церковного прихода Сан Канчиано в Венеции, где записано, что Тициан умер 27 августа 1576 года в возрасте 103 лет.

Эти документы говорят о том, что Тициан Вечеллио родился между 1473 и 1476 годами. И как бы ни казался нам долгий жизненный путь Тициана совершенно легендарным «мафусаиловым» веком, все же наиболее достоверны документы, а не предположения. И надо утвердиться в мысли, что в истории мировой культуры жил и творил до последних дней своей долгой, вековой жизни знаменитый венецианский живописец Тициан Вечеллио.

Заключение

…Хотя многим и кажется, что картины Тициана исполнены без всякого труда, на самом же деле это не так… Этот способ работы разумен, красив и поразителен, так как картина, благодаря тому, что скрыты следы труда, кажется живой и исполненной с большим искусством.

То, что венецианский живописец Тициан Вечеллио является величайшим художником, можно узнать, перелистав любую историю мирового искусства. Но часто читателю необходимо, вполне доверяя книгам и авторам, быть самому искренне убежденным в такой оценке. А для этого недостаточно знать мнения других людей.

По репродукциям, даже самым хорошим, трудно составить мнение о живописи Тициана, так как его искусство, располагая бесчисленным количеством градаций и оттенков цвета, света и тени, плохо передается полиграфическими средствами и много теряет в своем ослепительном великолепии при переводе изображения на печатные формы.

При этом следует еще иметь в виду, что Тициан жил долго, написал много картин и, естественно, не все они равноценны по своим художественным достоинствам.

Тициан был одним из самых плодовитых художников в мире. Александр Бенуа по этому поводу заметил: «Тициан именно один из самых “богатых” художников всей истории искусств»[28]. Ученые теряются при точном подсчете созданных им произведений. Ясно одно – счет их ведется не десятками, а сотнями. Каталог его работ насчитывает более пятисот произведений, без учета созданных его мастерской или ему приписываемых, причем около полутора сотен из них являются портретами.

В капитальной монографии Виктора Гращенкова Портрет в итальянской живописи Раннего Возрождения в заключительной главе говорится: «Характеризуя метод исполнения живописцев Раннего Возрождения, можно сказать, что их портреты не “написаны с натуры”, а “нарисованы с натуры”… Радикальные перемены в творческом методе венецианских художников Высокого Возрождения привели к созданию новой практики, когда графический подготовительный этюд сменялся живописным… Тициан уже писал свои портреты с натуры»[29].

В то время, когда Тициан начал заниматься живописью, портретное искусство в Италии имело вполне определенную цель – достаточно точно передать облик конкретного человека. Развиваясь в этом направлении, портретное искусство Италии к началу XVI века достигло своих вершин. Здесь можно вспомнить не только великие имена Леонардо да Винчи, Рафаэля, Пьеро делла Франческа, но и замечательные портреты венецианских художников, например Джованни Беллини.

Тициан почерпнул у Беллини не только особенности его искусства и тайны живописной техники, не только уравновешенность и цельность композиционных приемов, не только спокойствие и величавость образов, не только стремление к ясной цветовой гармонии, но и, возможно, образ жизни. Беллини жил долго, плодотворно трудился до глубокой старости, а после его смерти именно Тициан получил заветную для многих венецианских художников должность на Немецком подворье, которую можно назвать должностью придворного художника Венецианской республики.

Тициан познакомился с Джорджоне из Кастельфранко в мастерской Джованни Беллини. В то время Тициан был, как сейчас бы мы сказали, выходцем из венецианской провинции, а Джорджоне, обладая не только выдающимися способностями живописца, но и талантом музыканта, особо чтимого в Венеции, входил в круг элиты венецианской молодежи.

Впоследствии, когда они оба покинули мастерскую Беллини, Тициан работал в мастерской Джорджоне. Кем он был в ней – учеником Джорджоне, его первым помощником или просто товарищем, – до сих пор остается загадкой. Во всяком случае они вместе расписывали стены восстановленного после пожара Немецкого подворья, а впоследствии, через века, исследователи установят, что после ранней смерти Джорджоне Тициан дописывал пейзаж (и только ли пейзаж?) на его знаменитой картине Спящая Венера из Дрезденской галереи, а картину Сельский концерт из парижского Лувра, в течение десятков лет считавшуюся работой Джорджоне, сейчас приписывают кисти Тициана.

В мировом искусствознании существует огромная литература о жизни и творчестве Тициана, начиная с изданных при его жизни книг Лодовико Дольчи Диалог о живописи, названный Аретино (Венеция, 1557) и второго издания Жизнеописаний наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих Джорджо Вазари (1568). С тех пор литература о нем не иссякает.

В отечественном искусствознании о Тициане писали крупнейшие искусствоведы, такие, например, как A. Н. Бенуа, П. П. Муратов, М. В. Алпатов, Б. Р. Виппер, B. Н. Лазарев. Даже специально интересующее нас портретное искусство Тициана было глубоко исследовано в труде И. А. Смирновой[30].

Когда еще все картины Тициана, приобретенные русскими императорами в XVIII и XIX веках, находились в экспозиции Эрмитажа, Александр Бенуа в своем Путеводителе по картинной галерее Императорского Эрмитажа писал. «Тициан, этот “царь Венеции”, друг самых светлых умов своего времени, любимый художник основателя современной политики Карла V, любимый художник дерзавшего идти наперекор истории Филиппа II, наконец, художник, которому позировал последний “великий Папа”, жадный и умный Павел III. Что только не перевидал, не перечувствовал и не передумал во всю свою вековую жизнь Тициан». И далее: «Тициан является символическим художником Венеции, ее лучшим и наиболее полным олицетворением»[31].

Совсем по-иному отнесся к Тициану Павел Муратов, в эти же годы, когда появился путеводитель по Эрмитажу Бенуа, выпустивший в свет трехтомную книгу Образы Италии. Сейчас, когда пишутся эти строки, эта крупнейшая работа Муратова, впервые появившаяся в печати в начале XX века, вызывает особый интерес. Муратов пишет; «Прошлое Италии представляет главную тему этой книги. В нем больше жизни, настоящей вечной жизни, чем в итальянской современности»[32]. Муратов начинает свой труд описанием Венеции и заканчивает также рассказом о Венеции. И обращаясь к венецианским живописцам, он более всего пишет о Тинторетто и художниках XVIII века, что, естественно, определяется его личным вкусом, оценками и пристрастиями. О Тициане, не заинтересованный его искусством и его личностью, он упоминает вскользь, рекомендуя читателю: «Чтобы найти истинное понятие о Тициане, надо побывать в Мадриде»[33].

Рассказывая о Тинторетто и желая возвысить свое мнение об этом действительно великом художнике, Муратов пишет: «Он не водил дружбу с Аретино, как Тициан, и не принимал участия в его оргиях. Есть что-то волчье в лицах Аретино и Тициана, но лицо Тинторетто удивительно человеческое, очень светлое человеческое лицо»[34].

Если отметить еще несколько мимолетных упоминаний о Тициане на-страницах трехтомной книги Муратова Образы Италии, то в целом соглашаешься с выводом автора послесловия к этому изданию В. Н. Гращенкова: «Бросаются в глаза вопиющие лакуны в освещении истории итальянского искусства. Многие десятки страниц книги посвящены Венеции. Но в них не нашлось места для Тициана»[35].