Дивный новый мир финансов - Катасонов Валентин Юрьевич

Негативный опыт тоже ценен. И опыт «Эль Петро» следует внимательно изучить и России, и Ирану и другим находящимся под санкциями странам. Те или иные официальные и полуофициальные заявления в указанных странах по поводу планов использования «цифровых» средств противостояния санкциям были сделаны.

Тегеран, против которого с прошлого года Вашингтон организовал новый раунд экономических санкций, в январе нынешнего года объявил о запуске официальной криптовалюты. К решительным действиям Тегеран подтолкнуло вторичное отключение банковской системы страны от СВИФТ (первое отключение было в 2012 году). В отличие от проекта «Эль Петро» иранский проект предусматривает, что в основе криптовалюты будет лежать не какая-то эфемерная нефть, а национальная денежная единица риал. Поэтому нередко иранскую криптовалюту называют цифровым риалом. Центральный банк Ирана еще в ноябре прошлого года заявил, что приступил к разработке цифровой валюты. Надо полагать, что он будет и эмитентом цифрового риала. Т.е. это цифровая валюта Центробанка, о которой сегодня много разговоров в разных странах. Но ни один Центробанк еще не начал эмиссию такой валюты, которая в специальной литературе называется CBDC (Central Bank Digital Currency).

Сначала цифровой риал будет использоваться для платежей и расчетов между иранскими банками и их корпоративными клиентами, а на следующем этапе станет доступен физическим лицам для расчетов за товары и услуги. Параллельно цифровой риал будет использоваться для расчетов по внешней торговле с ближайшими партнерами. Обычные иранцы, выезжающие за рубеж, цифровым риалом не смогут воспользоваться.

О каких торговых партнерах Ирана может идти речь? Судя по высказываниям политиков и государственных деятелей разных стран, это Россия, Китай, Венесуэла и Турция. Именно эти страны упомянул американский сенатор Тед Круз, выступив с инициативой принять специальный закон о противодействии цифровому риалу.

Напряженно думают о возможности использования цифровых валют для обхода экономических санкций и в России. Центробанк России уже достаточно давно (года два) обсуждает тему CBDC, взвешивает плюсы и минусы возможного запуска официальной цифровой валюты. Поначалу дискуссия велась в основном под углом зрения возможного использования CBDC во внутреннем денежном обращении. На днях Центробанк опубликовал аналитический материал А. Киселева под названием «Есть ли будущее у цифровых валют центральных банков?»[16].

Материал интересный. И то, что он вышел под грифом «Банк России» означает, что внутри финансового мегарегулятора к идее цифровой валюты ЦБ относятся достаточно позитивно. Увы, в документе почти ничего не говорится о цифровой валюте ЦБ как средстве международных платежей и расчетов в условиях экономических санкций. Может быть, финансовый мегарегулятор специально не раскрывает своих планов на этот счет? Но за пределами Центробанка этот аспект цифровых валют ЦБ активно обсуждается.

Уже давно пропагандистом идеи использования цифрового рубля для обхода санкций выступает советник Президента РФ академик С.Ю. Глазьев. Как можно заметить, академик выступает за цифровую валюту как универсальное средство платежей и расчетов: и на внутреннем, и на внешнем рынках. Вот фрагмент из одного его выступления на эту тему: «Национальная цифровая валюта является своего рода ответом на вызовы частных криптовалют. Несмотря на все риски и проблемы, связанные с их обращением, они содержат некую ценность, которая привлекает в том числе и регуляторов вместе с государством. Отличием цифровых денег от обычных является технология их учета и осуществления транзакций, основанная на принципе децентрализованных реестров блокчейн. Использование распределенных реестров позволяет достоверно контролировать потоки перемещаемых средств, исключает возможность вывода средств за контур целевого обмена»[17]. Но он все-таки особое внимание уделяет национальной цифровой валюте как средству международных платежей в условиях санкций. В одном из интервью он сказал: «… Позитивным фактором внедрения цифровой валюты является создание высокотехнологичной и безопасной системы обмена межбанковской информацией, в том числе и для международного обращения. Особенно важным этот факт становится на санкционном фоне, создающим постоянные риски отключения России [от западных платежных систем]»[18]. Последняя инициатива С.Ю. Глазьева, озвученная на днях, – предложение принять в Крыму цифровую валюту для того, чтобы привлечь инвесторов и избежать санкций.

В этом месяце глава думского комитета по финансовому рынку Анатолий Аксаков сообщил, что некоторые «серьезные сырьевые компании» обратились к Госдуме и ЦБ РФ с предложением реализовать в стране концепцию стейблкоинов (цифровые валюты, имеющие обеспечение и обладающие устойчивой покупательной способностью).

Хотелось бы выразить свое отношение к подобного рода проектам и предложениям. В них имеются некоторые слабые места, о которых надо говорить и думать. Прежде всего, надо помнить, что цифровые валюты не могут оставаться вечно в своем цифровом мире. Рано или поздно им приходится выходить за его пределы -для приобретения каких-то активов (недвижимости, долей в капитале, разных ценных бумаг, драгоценных металлов, других материальных ценностей и т.д.) или для конвертации в обычные валюты (доллары, евро, фунты и др.). Не вдаваясь в детали, скажу, что финансовая разведка США и другие компетентные органы западных стран вполне способны установить контроль над криптовалютными биржами, банками, торговыми и иными организациями, выполняющими роль «шлюзов», соединяющий мир цифровых валют с внешним миром. Так, руководство криптовалютной биржи Binance, действовавшей в Иране, в ноябре 2018 года заявило о том, что биржа уходит из этой страны. Оно прекрасно понимает, что за операциями биржи пристально наблюдают западные спецслужбы и не хочет нарываться на неприятности. Никакая децентрализация и анонимность криптовалют не избавит от ответственности владельцев бирж, если они будут обслуживать Иран, Россию или Северную Корею. Криптовалютные биржи и платформы цифровых валют (уж не говоря о банках, работающих с такими валютами) не могут считать себя свободными от исполнения американских санкций, если рассчитывают заниматься бизнесом на Западе.

А на Западе такие биржи периодически трясут. Так, в 2017 году суд Калифорнии потребовал от биржи цифровых валют Coinbase раскрыть информацию о клиентах, которые совершили в прошлые годы операции на сумму более 20 тысяч долларов США. Таким образом, и владельцы, и пользователи криптовалютных бирж подпадают под действие американских законов – их средства могут быть в любой момент заморожены.

Тут можно еще раз вспомнить венесуэльскую криптовалюту «Эль Петро». Если на первом этапе еще какая-то конвертация этой цифровой валюты в доллары США и евро происходила, то сейчас, благодаря усилиям финансовой разведки и других спецслужб США, выходы «Эль Петро» во «внешний мир» почти полностью заблокированы и эта цифровая валюта может конвертироваться лишь в боливар.

Кстати, несмотря на меры предосторожности при запуске проекта венесуэльской криптовалюты, финансовой разведке США многое было известно. В том числе и то, что активным партнером Венесуэлы в этом проекте был российско-венесуэльский банк «Еврофинас – Моснарбанк». В марте этого года Вашингтон занес этот банк в свой санкционный список. В российских СМИ было сообщено, что эта мера была предпринята за сотрудничество банка с государственной нефтяной корпорацией Венесуэлы PDVSA, которая уже находилась в санкционных списках. Но в американских источниках дается более подробная информация, из которой следует, что банк занимался операциями с криптовалютой «Эль Петро».

Вывод, который напрашивается из сказанного, сводится к следующему: цифровые валюты не могут быть универсальной «палочкой-выручалочкой» для стран, оказавшихся под санкциями. Да, как тактический и временный (может быть, даже одноразовый) инструмент они могут использоваться. Но рассчитывать на долгосрочное их использование в качестве универсального средства международных платежей наивно и опасно.