Нестрашная сказка. Книга 1 - Вера Огнева

— Ее отправят в храм Аштарет, — изрекла одна из женщин.

— Она слишком чужая нам, она как экзотический цветок. Владыка наверняка захочет насладиться ее нектаром. А уже после она, конечно, отправится в храм женского естества, — хихикнула другая.

Женщины вели что-то вроде хоровода, центром которого являлась настороженно замершая невеста.

Она сначала обрадовалась, что так хорошо понимает чужую речь, но одновременно ей стало не по себе. Кто бы они ни были: жрицы храма или родственницы фараона, они не имели права обсуждать чужую принцессу, будто она вещь.

Женщина, которая все время стояла в сторонке и не участвовала в разговоре, вдруг продекламировала резким высоким голосом:

— Она предназначена Эрейху, он должен овладеть ею. Если она с первой ночи понесет мальчика — останется женой фараона. Если нет, уйдет к Аштарет.

Женщины покатились со смеху.

Дядя, вычитавший в поездке множество всяческих казусов и диковин, как-то поведал Тейт, что в стране Кем при некоторых храмах, насильно поселяют женщин, обязанных прислуживать и одаривать любовью всех, кто этого потребует. Тейт тогда посмеялась над дядей. В руках он держал книгу сказок.

Судя по всему, мерзкая сказка вот-вот готова была обернуться былью. Что оставалось делать?

Принцесса встала, оттолкнув одну из женщин, топнула ногой и потребовала себе воды.

— Будущая жена наследника и фараона, — четко выговорила она в лицо зарвавшейся прислуге, — желает мыться и переодеваться!

Женщин отнесло от ее кресла. Все пятеро выстроились у стены и склонили головы. Тейт уже обрадовалась, что сумела призвать их к повиновению, как открылись ворота. В зал вошел старший жрец.

Он молча сделал некий пасс рукой, и все пять прислужниц кинулись на Тейт.

В миг с нее содрали одежду, окатили водой, растерли губками с пенным корнем, опять окатили, вытерли насухо куском белого полотна… после чего связали по рукам и ногам!

Ей выбрили голову! Начисто. Не оставив ни одного волоска.

Она не кричала, не билась в руках мучителей, она решила дождаться конца экзекуции.

На голову ей напялили огромный тяжелый волосатый парик, который вонял конюшней и благовониями. Руки к тому времени развязали. Принцесса стащила черную копну и швырнула под ноги жрецу.

— Я это носить не стану!

Тот посмотрел с интересом, остановил кинувшихся поднимать парик женщин и что-то им шепнул. Тейт внимательно следила за происходящим. Приказ поставил надсмотрщиц в тупик, но короткий гортанный окрик погнал в соседнее помещение, откуда они с осторожностью, граничащей с благоговением, вынесли сундук, прикрепленный к двум длинным жердям. Ящик поставили на пол, жрец откинул причудливо изукрашенную золотом крышку. Внутри среди волн белого полотна лежала корона.

Жрец осторожно поднял цилиндрический, скошенный кзади золотой убор, поднес на вытянутых руках и опустил на голову принцессы.

Корона оказалась очень удобной, и точно пришлась в пору. Более того Тейт вдруг почувствовала необычайную легкость. Ее больше не мучила жажда. Прошли страх и усталость.

Ощущая прилив сил, обнаженная, в одной короне на обритой голове принцесса встала на своем маленьком подиуме.

И тут случилось то, что должно было случиться еще третьего дня, да из-за тяжелой дороги подзадержалось: у Тейт начались месячные.

Кровь потекла по ногам, запачкала скамью и, валяющуюся под ногами белую накидку.

Ну и что? Придворный лекарь раз и навсегда еще в самом начале женских неприятностей объяснил дочерям короля, что ничего постыдного, страшного, срамного в таком кровотечении быть не может. Наоборот — это благословение Великих Сил на будущее материнство. Ибо только та истинная женщина, кто выносила плод и родила. Ура!

Жрец пятился, пятился, пятился, пока не уперся задницей в ворота. А прислужницы и так шибко не одетые, скинули с себя последнее, и пошли хороводом с заунывными припевками.

Тейт подтянула к себе полотенце, кое-как завернулась в него и начала прикидывать, как выбираться из зала. Еще было желательно найти своих, и совсем бы неплохо — поесть.

Когда девушка приготовилась стрикануть в глубину зала, авось выход где да найдется, распахнулись монументальные двери.

В помещение ввалилась целая толпа. Первым шел хромой юноша в тунике, столь густо обшитой золотом, что она напоминала рыбью чешую, с золотым посохом и в золотой же двойной тиаре.

Не иначе, жених знакомиться пришел, — сообразила Тейт.

Наследник фараона не снизошел до приветствия. В первую минуту его лицо выражало только презрение. Однако вид девушки, на голове у которой красовалась древняя корона, а по ногам тоненькой струйкой стекала кровь, заставил принца отшатнуться и даже закричать. Тихая паника пошла по рядам придворных. Тейт стало по-настоящему страшно.

Каким же счастьем было увидеть за бритыми головами египтян буйную рыжую шевелюру ярла Сигурда.

— Дядя! Дядя! Забери меня отсюда. Дядя, они хотят отдать меня в храм Астарты!

Могучий Сигурд протолкался среди мелких аборигенов, невежливо посторонил принца, подхватил девушку на руки и понес, раздвигая набежавшую толпу. При этом дядя трубно возглашал, что они идут на свой корабль, где и останутся до объяснений, которые непременно должна принести противная сторона. Иначе…

— А что иначе? — шепотом спросил дядя. — Что мы им сделаем?

— Ракушками закидаем, или крокодилов на них натравим.

— Так это ихние крокодилы, они быстрее нас поедят, чем своих.

— Мы им корону не отдадим, — посоветовала Тейт.

— Иначе, — взревел ярл Сигурд, — помолвка будет расторгнута и принцесса покинет страну Кем!

Мурманы и корабельная команда, все кто был на берегу, сбежались и взяли принцессу в кольцо. Друзья и родственники невесты так ощетинились мечами и копьями, что любая попытка вернуть девушку, могла закончиться смертоубийством.

Портовая стража в коротких юбочках расступилась, только завидев Тейт в короне. Забравшись на приступочку храма, орал что-то непонятное жрец. Толпа потихоньку отставала. На причал пройти никто не посмел.

На корабле Тейт дали привести себя в порядок, покормили, да и сами поели. Ни у кого с утра ни куска, ни глотка во рту не бывало.

И сели думать.

Можно было смело поднимать паруса и двигать к себе. При чем, с чувством исполненного долга. На браке Тейт с сыном фараона настаивала вообще третья сторона. Король отец поначалу даже разговаривать не хотел. Его год убеждали. Центральная империя и союз Эллинов вели в Та Кем собственную политику. Им необходимо было, чтобы хоть одна ветвь Белого единорога протянулась на черный континент. Король соглашался: влияние Белого континента на Черный падает. Что творится за неприступными стенами страны пирамид, никто толком не знает… вот и пусть эллины отправляют туда своих дочерей!

Не берут! — отвечали дипломаты. Фараон уперся: стать женой его сына могла только принцесса третьей страны.

Отец позвал Тейт за советом. Она была ровненько средней дочерью. Старшая уже замужем — отпадала. Оставались четверо сестер. После долгих переборов вышло, что ехать придется ей. Младшая еще не выросла, Изольда слишком импульсивна, Эдана не вполне здорова. Врач и придворный маг требовали еще как минимум два года лечения, прежде чем отпускать девочку из дому. Тем более — в жаркую страшную Кеми.

— Ты как? — удрученно спросил отец.

— Поеду, — без всякого, впрочем, энтузиазма согласилась Тейт.

— А давай разругаемся с Центральной империей и эллинами? Пусть сами разбираются со своими проблемами, — предложил отец.

— Гадостей они нам потом не наделают?

— Гадостей — нет. Но на их помощь в случае чего рассчитывать не придется.

— Значит, я еду.

— Политика дело не только грязное, но и хитрое. Если ты или кто-либо из наших заметите хоть малейший подвох со стороны хозяев, бросайте все и возвращайтесь.

— А если принц мне понравится, если я полюблю его на всю жизнь?

— Что ж, значит, ты нашла свою судьбу. Мне будет тебя не хватать. Но я буду счастлив твоим счастьем.

Ночью на корабль пробрался эллинский лазутчик. Обмазав специальными смолами для отпугивания крокодилов, его спустили в воду еще в открытом море, на подходах к устью Нила. Но на успех особенно никто не надеялся. Страна Кеми пользовалась дурной славой. Шпионов тут даже не допрашивали — так вешали. Вообще любого чужеземца казнили на месте силами жреческой охраны. Послаблений ни для кого не предполагалось.

Оттертый от смолы, отмытый и накормленный лазутчик поведал, что в стране Кем творится страшный раскол. А виной — соперничество двух жреческих кланов. Фараон полностью зависим от жрецов Пта. Они его лечат, кормят, даже говорят вместо него. На наследника же нацелились жрецы Анубиса.

— А как же их верховный бог Амон?