Я - оборотень - Window Dark

— Слушай сюда и слушай внимательно. Все изменилось. Теперь ты, лично ты, отвечаешь за мою безопасность. Мои деньги остаются в целости и сохранности. Меня не будет трогать никто из старшаков, понял? Да, чуть не забыл, и районные бухарики тоже. Я теперь на особом положении. Если кто меня тронет, я убью не его, я убью тебя! Понял?

Произошло небывалое. Кирпич, неустрашимый Кирпич — глава старшаков нашей учаги — испугался. Да, испугался самым обычным образом. Куда испарилась вся его блатная уверенность и недоступность. Передо мной стоял пацан. Просто пацан старше меня всего на год. И он боялся меня: я на данный момент был сильнее, и он это чувствовал.

— Понял? — еще раз спросил я, сжимая хватку.

— Понял, — пробормотал он, — но с районными я не связан. Тут я ничего гарантировать не могу.

— Меня это не касается, — пояснил я, сжав его горло сильнее, и посмотрел прямо ему в лицо…

… Кирпича затрясло от бессилия. Завидя его, все пацаны старались разбежаться с глаз долой, но сейчас… Сейчас действительно был особый случай. Холодная нечеловеческая рука цепко держала его горло. Из темного провала рта страшного существа, которое еще недавно являлось всего лишь каким-то Сверчком, злобно торчали белые острые клыки. Мрачные морщины придавали лицу зловещее выражение, совсем как у мертвецов из видеофильмов. Но ужасней всего были кровавые глаза на темном фоне глазных впадин, окаймлявших эти адские зрачки. Это было! Это существовало!! Это стояло здесь!!!…

— … Понял? — я убрал руку с горла Кирпича.

— Понял, — утвердительно кивнул он.

Я выбрался из кустов и двинулся к общаге.

— Только в другие районы не ходи, — раздался позади меня голос Кирпича, — за них я не отвечаю.

Кровь радостно бухала в моей голове, зубы давно приняли подобающие размеры. Я торжествовал — она пришла — первая, но значительная победа. Я выиграл сражение, потому что стал оборотнем. Начало было положено, и я был готов к новым схваткам…

… На следующий день действительно давали стипендию. Старшаки весело кружили с утра по коридорам, напоминая о правах и обязанностях. Кирпич не отставал от других, но, увидев меня, понимающе кивнул.

Не дожидаясь конца занятий, три пацана из нашей группы скололись из учаги, надеясь проскочить до прихода основных сил местной мафии. Как впоследствии выяснилось, это им все же удалось, но какими партизанскими тропами они выбирались из плотного кольца осады, так и осталось неизвестным.

После занятий основной поток учащихся уныло потянулся во двор учаги, где их уже ждали. Более хитрые не упускали возможности спрятаться получше. По слухам кое-кому в прошлый раз удалось укрыться от бдительных глаз наводчиков. Правда половину из них потом изрядно потрепали старшаки, но появилась надежда.

Я стоял в пустынном коридоре и ждал, нарываясь на неприятности. После вчерашней стычки с Кирпичом я вовсе не собирался пасовать перед районными суперами. Теперь я мог постоять за себя.

На лестнице послышались четкие шаги, и в коридоре появились два пацана. Они понимающе кивнули друг другу, за тем один из них скрылся за дверью, ведущей на лестницу и, судя по шагам, начал подниматься на следующий этаж. Второй, сплюнув на пол, направился ко мне.

— Чего ждешь, пацан? — спросил он меня.

Я молча уставился на него.

— Чего молчишь? — не унимался он.

Я продолжал молчать.

— Чтоб тебя в рот! Там на дворе тебя, дохляка, заждались.

Наконец, я открыл рот и послал пацана подальше. Он явно не ожидал такого поворота событий, угрюмо посмотрел на меня и, злобно бормоча себе под нос какую-то неразбериху, скрылся за дверью и загрохотал вниз по лестнице. Я, не спеша, получил в гардеробе свою куртку и вышел на холодное пространство двора.

Сразу же возле меня оказалась четверка мощных парней в ярких турецких куртках.

— Вот он! Вот он, козел, — захлебываясь, заорал наводчик, появившись откуда-то справа. Он мельтешил возле моего лица кулаками в черных перчатках и едва сдерживался, чтобы не вмазать мне по морде.

— Сбрызни! — повернувшись к нему, сказал парень, ближе всех стоявший ко мне, схватил его за плечо и оттолкнул от меня.

— Да дайте же мне проучить эту корову! — наводчик не удержался на ногах, сел в невысокий сугроб и теперь во всю глотку орал оттуда.

— Заткнись, — сказал тот же парень, по-видимому старший в четверке, этого оговорено не трогать. Не того выцепил, Сухарь. Гони обратно в учагу.

Сухарь зашипел и поплелся обратно. Впрочем, такова была его судьба. А четверка, завидев следующего пацана, который огородами пытался выбраться с опасной территории, ринулась за добычей, оставив меня одного.

Я не верил своим глазам. Не знаю, когда Кирпич успел показать меня районным суперам, но результат был налицо. Свершилась вторая и довольно весомая победа. Теперь я приобрел материальную независимость.

Памятуя о своих многострадальных брюках, я решил купить спортивные штаны, где талию охватывала резинка, а ткань могла растягиваться, что являлось очень немаловажным достоинством во избежании возможных потерь при экстренных превращениях в волка.

В государственные магазины я мог и не заглядывать. Последний раз мне покупали спортивный костюм в госторговле, когда я пребывал в беспечном пионерском возрасте. Цены комков с их «адидасами», "пумами" и «аренами» сверкали нулями не для моего кармана. Оставалось идти на толчок, где в изобилии раскинулись кооперативные киоски. Там можно было купить за вполне сносную цену просторные брюки в спортивном стиле.

Площадь, где находился толчок, еще скрывалась за близлежащими сараями, где располагались овощные склады, но музыка, кусками доносившаяся оттуда, выдавала его присутствие. Это торговали кассетами три-четыре мужика со связями на базах, еще не накопившие пока на постройку собственного киоска с гордым названием "Студия звукозаписи".

Врубив на полную мощность укрытую целлофаном технику, они зорко наблюдали за своими чемоданами, набитыми различными модификациями союзных кассет и китайско-гонконгской дрянью, и хмуро поглядывали на толпу, которая окружала их кольцом, рассеяно читая предлагаемый ассортимент записей. Недовольство продавцов можно легко понять — кассеты брали неохотно, а шум и гам вокруг сильно действовал на нервы.

Между ними приткнулись юркие мужички как бы из общества глухонемых. Они торговали фотографиями Шварценеггера, Сталлоне, индийскими знаменитостями и эротико-порнографическими календариками в черно-белом исполнении. Пройдя их лотки я очутился в книжном царстве.

Было просто удивительно, какие книги выпускаются в нашей стране. Даже не верилось, что все это произведено в Союзе, особенно если вспомнить прилавки магазинов, забитые кооперативной макулатурой за крылатые цены. А здесь было все, начиная от красочно изданной «Анжелики» и заканчивая солидными томами "мастеров детектива". Встречались тут, конечно, и знакомые кооперативные книжонки, но их держали в расчете на периферию, которая пашет всю неделю и только в воскресные дни вырывается в город, когда все магазины закрыты. Когда-то и я относился к ней, и это были не самые худшие дни в моей жизни. Как гордо мы шагали по городу в воскресенье, и какими смешными и неловкими казались мне теперь сельские пацаны, которых я теперь легко поставил бы в тупик одной метко брошенной фразой. Окинув беглым взглядом книжные россыпи, я двинулся дальше.