Называйте меня пророком - Андрей Воронцов

— От души поздравляю, — сказал мужской голос. — Ярослав Качиньский, как вы и предсказывали, не стал президентом Польши. А Радослав Сикорский остался министром иностранных дел.

— Это пан Цеханович? — спросил Енисеев, хотя голос явно был не Цехановича.

— Нет, но о ваших предсказаниях ему наслышан. И о других тоже. Нам необходимо встретиться.

— Зачем?

— Лучше поговорить об этом при встрече. Это в наших обоюдных интересах.

— А кто вы?

— Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, как сказал поэт. Шучу. А вы не можете с помощью своих удивительных способностей угадать, кто я?

— Да дурак какой-то.

На том конце провода крякнули:

— Это от души. Один — ноль в вашу пользу. Я — Ступар. Слышали?

— Ну, слышал, если снова не шутите. Ступор — это состояние обездвиженности с отсутствием реакций на внешние раздражители. Чем же я могу вам помочь?

— Хе-хе! Хе-хе! Вы — щетинистый человек! Ступар — это моя фамилия, пишется через «а». Вы, правда, ничего не слышали обо мне?

— Что-то слышал, а что — Бог знает.

— Я президент АВПП, Агентства всеобщего и политического прогнозирования.

— А-а… Я не занимаюсь политическими прогнозами.

— Не скромничайте. Еще как занимаетесь! Большинство ваших предсказаний связано именно с политикой — мы проследили. Но не в этом дело. Точнее, не только в этом. Есть потребность кое-что обсудить с вами. Вы не очень загружены работой, как мы выяснили. Не уделите ли нам час своего внимания? Уверяю, вам это будет интересно.

Енисеев хотел было отказаться, но вспомнил, что встреча с Цехановичем, на которого ссылался Ступар, тоже была интересной и во многом показательной, несмотря на весьма неприятной осадок от нее. К тому же, после Нади и Цехановича Ступар был третьим человеком в мире, который за многие годы проявил к нему интерес как к прорицателю. Поэтому он сказал:

— Ладно, давайте.

Агентство Ступара было обыкновенным офисом с компьютерами. Отличался лишь отделанный «под готику» кабинет самого Ступара — с панелями из мореного дуба или его заменителя, резными стульями, здоровенным камином, едва ли действующим, так как в его вычищенном нутре не имелось следов угля или золы, книжными шкафами во всю стену, в которых тускло поблескивали золотыми корешками старинные тома, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся популярным в подобных кабинетах Брокгаузом и Ефроном, переплетенными приложениями к журналу «Нива», «Историей» Геродота, «Полом и характером» Вейнингера и почему-то Бремом. Стены украшали смутно знакомые Енисееву небольшие картины, изображавшие одетых по моде девятнадцатого века людей, у коих вместо носов были птичьи клювы, хоботы, воронки и прочая дрянь.

— Подлинный Шемякин, — похвастался Ступар.

Это был рыжий мужчина с пухлыми плечами, веснушками на идущей ото лба лысине и длинным извилистым носом, что, вероятно, объясняло его любовь к Шемякину. Он усадил Енисеева на кожаный диван в углу, а сам пристроился в кресле напротив. Сложив руки на животе и склонив голову набок, некоторое время Ступар изучал Енисеева, шевеля при этом кончиком носа.

— Как это у вас получается? — наконец осведомился он.

Енисеев, в свою очередь, хотел спросить, как у него получается так шевелить носом, не задействовав при этом губ и щек, но он сдержался.

— Что вы имеете в виду? Предсказание насчет Ярослава Качиньского, Сикорского и Цехановича? Я вас разочарую: это никакое не предсказание. Это было лишь мое предположение, высказанное в императивной форме.

— Ну, мы такими предположениями и занимаемся. А как насчет крушения самолета Леха Качиньского?

— Насчет самолета мне уже говорить надоело. Не обессудьте. Но это, конечно, было не предположение. Это было предвидение, от меня едва ли зависящее. Во всяком случае, я так думаю.

— А вот у поляков сложилось впечатление, что это было осознанное предсказание, да еще с морально-историческим подтекстом. Причем, по их мнению, полонофобским.

— Плевать мне на их впечатления. Не они, а я, «полонофоб», пытался спасти президентский самолет. Если они такие впечатлительные, то надо было спасать своего президента и его команду, пока была такая возможность, а не думать о том, как бы не сорвать Катыньскую церемонию.

— Знаете, я тоже не верю, что ваши предсказания от вас не зависят. То есть вы так считаете, но на самом деле при желании можете давать и осознанные предсказания. Ну не было же спонтанным ваше пророчество о Тимошенко! Вы же были на ее пресс-конференции, думали о ней.

— Совершенно верно. Но я вдруг назвал цифры, о которых вовсе не думал.

— Так на то вы и прорицатель! И тем отличаетесь от обычных людей. Я клоню к тому, что, вы, на мой взгляд, можете рационально подвести себя к состоянию, когда начинаете действовать иррационально — то есть предсказывать будущее.

— Может, и могу, — пожал плечами Енисеев. — Но специально я этим не занимался.

— Так, может быть, пора? Вы что же, всю жизнь собираетесь играть в любительской лиге?

— А профессиональная — это какая? Где платят деньги?

— Естественно. Любой труд должен быть оплачен. Особенно тот, что требует столько душевных и психических сил, как предсказание.

— Оплаченные предсказания имеют одну характерную особенность: в них содержится только та информация, которую хотелось бы услышать клиенту. Это не по мне.

— Вы действительно ничего не знаете об АВПП, Илья Петрович. Во-первых, мы занимаемся не только политическими прогнозами, а любыми. Во-вторых, наша «фишка» как раз в том, что мы даем правдивые прогнозы, независимо от того, что хочет клиент. Он платит только за правду и получает правду, пусть она ему и не нравится. А гарантированный «возвышающий обман» он может получить в другом месте. Мы сразу предупреждаем об этом клиентов. Наш девиз: «Правда, и ничего, кроме правды». Другого такого агентства прогнозов вы нигде не найдете. Даже влиятельные мониторинговые компании проводят опросы так, как нужно клиенту. Первый вопрос у них: «Вам как посчитать?» До сих пор мы занимались чистой аналитикой и не привлекали к своей работе известных астрологов и предсказателей, но не исключали такой возможности. На рынке прогнозирования есть своя конъюнктура, и в последнее время популярность мистики возрастает. Не знаю, какова причина этого: может быть, увлечение нуворишей каббалой, а может быть, просто футбольные пророчества какого-нибудь осьминога Пауля. Мы сделали подсчеты, какой процент предсказаний отечественных нострадамусов сбывается, и получилось примерно пятьдесят на пятьдесят, чего может добиться и обыкновенный человек с улицы. У осьминога Пауля процент куда выше. Он выше и у финалистов «Битв экстрасенсов», но они, как правило, «плавают» в важных для нас вопросах политики, бизнеса и юриспруденции. Здесь необходима точность, которой экстрасенсы не обладают. Вы же, помимо прочего, оказались сильны и точны в политике. Поэтому мы подумали, что если нам обращаться к оракулам, то лучше, чем вы, кандидатуры пока не сыскать.

— Не думаю, что это так. Профессиональные предсказатели и экстрасенсы хорошо всем известны, а я неизвестен никому. К вам пойдут клиенты благодаря их именам, а уж сколько там их прорицаний сбудется — дело десятое. Главное, чтобы клиенты шли и платили деньги, правильно?

— Не совсем. Популярность известных предсказателей и магов — это ресурс, который они сами давно уже эксплуатируют. Используя его, мы стали бы пиарить именно их, а не себя. Причем успех предсказаний работал бы, прежде всего, на их имидж, а вот неудача ударяла бы по имиджу нашего агентства. Ведь они могут позволить себе ошибаться, а мы нет. Наш пиар — это рекомендации наших клиентов, которым мы дали правильный прогноз. Нам вовсе не нужно, чтобы сюда валом валил народ с вопросами типа: «Куда посоветуете вкладывать деньги?» Вы видели офис: мы просто не готовы принимать большое количество людей. Нам важно не количество клиентов, а их качество. Их платежеспособность в том числе. По мелочам много не соберешь, скорее, потеряешь. А солидный клиент не придет, увидев нашу рекламу где-нибудь в «МК» или «ТВ-3». Он придет, когда ему конфиденциально посоветует обратиться к нам такой же солидный человек. Для нас главное — репутация, а не чьи-то имена.

— Ну, в таком случае, я вам совершенно не подхожу. Если я не знаю, смогу ли вообще предсказывать специально, то как я могу дать гарантию, что буду предсказывать правильно?

— От вас этого не потребуется. Клиент будет получать, если, конечно, пожелает, как аналитический прогноз, так и оракульский. Если они будут отличаться, то тем лучше: какой-нибудь да сбудется! Но для этого нам нужен именно неизвестный предсказатель, потому что предсказание известного всегда будет выглядеть предпочтительнее аналитики. Так уж устроен человек с его склонностью к суевериям. Если же прогноз аналитиков совпадет с предсказанием разрекламированного прорицателя, клиент будет думать: зачем я платил дважды? И следующий клиент попросит, чтобы с ним работал только доморощенный Нострадамус. Другое дело, когда клиенту неизвестно ни имя аналитика, ни имя предсказателя агентства, а известна только репутация АВПП. Тогда, с большой степенью вероятности, он прибегнет к услугам и предсказателя, и аналитика.