В слепой темноте (СИ) - Янг Энни

— Он что, даже в туалет не ходит? — насмешливо поднимает брови мой друг.

И София тут же бросает на него суровый, недовольный взгляд. Надо же, она и такое умеет. Очевидно, наша добрая и милая София может быть и строгой, когда того пожелает. Но всё же для меня она была и остается феей. Легкой и воздушной. Как это великолепное лавандовое платье, что сейчас на ней. Этой женщине явно не хватает крыльев.

— Ты зачем сюда пришел, внучок? Чтобы работу чужую осуждать? А-ну, брысь отсюда. Сама справлюсь. Давай-давай, иди отсюда.

Женщина проходит за кафедру, начинает аккуратно разрезать ножницами защитный скотч на коробках.

— Ба, вообще-то я помочь хочу, — хмурится парень.

— С чего бы? — София с подозрением смотрит на него. Неудивительно. Ведь я тоже никогда не видела здесь этого парня. Книги никогда не входили в сферу его интересов.

Но Макс, намеренно избегая бабушкиных пронзительных глаз, отводит взгляд в сторону. Тут-то он и замечает меня, стоящую на пороге и со спокойным лицом наблюдающую за их возней. Застывает с приоткрытым ртом.

Неспешно отлипаю от стены и иду к ним.

— Максим, ты привидение увидел что ли? — спрашивает София, глухим стуком кладя новые увесистые издания на стол, а пустой коробок отставляя подальше, после чего тоже переводит взгляд на меня. — Ох, девочка моя, Сашенька, — радостно приветствует меня она и, мигом вскочив со стула, тепло обнимает. — Почему же ты мне не позвонила? Не предупредила, что придешь? Я бы чай заварила, — отстранившись, улыбается мне.

— Да ну что вы, какой чай? У вас столько работы. — Киваю на стопку прибывших книг.

— Да, работы, конечно, у меня много, — соглашается она. — Лето, сама понимаешь. Каникулы. Книжный сезон в разгаре. За день по сотню читателей приходит. И каждого нужно обслужить должным образом. Показать, рассказать, посоветовать. А еще акт на списание нужно составить, — устало вздыхает София, покосившись на компьютер. — Но для чая всегда время найдется.

— Эй, я тут между прочим, — с притворной обидой встревает в нашу беседу ее внук. — Меня что, не видно?

Наши взгляды встречаются, и он улыбается мне.

— Алекс, ты прекрасно выглядишь, — произносит он, не сводя с меня пристального взгляда.

— Дыру сожжешь, герой, — лукаво поглядывая на внука, говорит София.

А ему хоть бы хны, стоит, облокотившись о стойку кафедры и разглядывает меня.

— Макс, скажи честно, что ты здесь делаешь? — прямо вопрошаю я, не обращая внимания на комплимент.

— Бабушке своей помогаю, — пожимает плечами и подходит ближе.

Ну-ну. Кажется, до меня доходит, что он здесь забыл. Наладить с бабушкой близкие отношения, приобщиться к литературе, бывать как можно чаще в библиотеке — это чтобы ко мне подступиться что ли? Зря. Зря он это затеял, ничего у него не получится. А тот поцелуй на моей кухне и вовсе был ошибкой. Надеюсь, он не вообразил себе, что у него появился шанс со мной. По-моему, я ему доходчиво объяснила и запретила думать о нас в таком ключе. Мы друзья, он сам когда-то просил об этом. Обещал, что не станет больше говорить о том, что якобы любит меня. Какого черта, он не держит обещание? Уже в который раз убеждаюсь, что обещание людей ничего не стоит. Нельзя никому верить.

— Помогает, помогает, — подтверждает женщина и тут же обращается к нему: — У входа еще коробки остались. Давай, помощник, сходи за ними. Вот тебе тележка, — и толкает ее к Максу, тот растерянно хватается за металлическую ручку. — А потом я покажу тебе, какие книги отнести к Лидии в большой читальный зал. Давай же, не стой столбом, иди. А мы пока с Александрой чайку попьем.

— Я что, один должен работать?

— Ты же вроде помочь мне хотел. Передумал? — с ехидной улыбкой интересуется та.

Нахмурив брови, парень фыркает от негодования, и нехотя шагает к выходу. Одним глазом не забывая посматривать на меня.

— Никуда не уходи. Нам нужно поговорить, — с серьезным лицом бросает он мне через плечо. В этот момент колесо тележки ударяются об косяк, и парень, выругавшись себе под нос, выруливает тележку и исчезает.

— Ну как ты? — спрятав улыбку, спрашивает с беспокойством София, положив ладонь мне на спину, подводит меня к нашему излюбленному столику в углу.

— В порядке, — спокойно отвечаю я и опускаюсь в кресло.

— Вижу, как ты в порядке, — не верит она.

— Правда, София, всё хорошо. Давайте лучше пить чай.

Покачав головой, она ставит электрический чайник. Почти полный, замечаю я.

— Лидия с утра забегала на пять минут, — проследив за моим взором, поясняет она.

— Понятно. А Макс давно помогает вам в библиотеке? — бесстрастным тоном задаю я вопрос.

Она, коротко усмехнувшись, говорит:

— Сама не понимаю, что на него нашло. С утра сегодня со мной на работу увязался. Он ведь со мной теперь живет. Сын мой за границу с молодой женой укатил, в медовый месяц, — с неодобрением произносит женщина. — Она же ему в дочери годится.

— А Макс? Как он отнесся к мачехе?

— Ко мне сразу же переехал, как узнал о свадьбе. Не взлюбил он ее сильно. Говорит, стерва та еще. Хуже матери.

— А мать его так и не объявлялась?

— Да нет, столько лет прошло, — в голосе печаль. — Бросила она сына, не думаю, что вернется.

София разливает в чашки чай из апельсиновых лепестков. В воздухе растекается приятный, нежный запах цветов. Изумительный аромат.

— Думаю, он из-за нее такой, — притянув к себе свой напиток, предполагаю я после короткого размышления.

— Какой? — не понимает она, держа в пальцах обжигающую чашку.

— Ненавидит всех женщин, разбивает им сердца, причиняет им боль.

— Максим? — недоверчиво переспрашивает она.

— Вы не знали, да? — понимаю я. — Не знали, как Макс обходится с девушками. После первой же ночи он их бросает.

Она шокировано смотрит на меня. Не верит.

— Мы сейчас о моем внуке говорим?

Я вздыхаю.

— София, поверьте, я знаю, о чем говорю. Половина девушек в городе влюблены в вашего внука и рыдают по нему, проклинают, как только не называют… Но всё равно любят. Он красивый, хорош собой. Обходительный брюнет с глубокими серыми глазами. Не влюбиться в такого почти нереально. Разве что я исключение. Хоть он и пытается до сих пор меня в постель затащить.

— Вы же дружите, — замечает она с сомнением.

— Так и есть, только… у нас очень специфическая дружба. Странная. Неопределенная какая-то. Да еще и этот поцелуй. — (Ее брови в изумлении взлетают вверх.) — Да, вы правильно услышали. Ваш внук поцеловал меня вчера.

— Да-да, я знаю, что он приходил к тебе. Я еще просила его передать, чтобы ты заглянула ко мне… — словно бы припоминая, задумчиво произносит она.

— Простите, вчера не получилось. Подруга приходила, плакалась в жилетку после расставания с парнем.

— Надеюсь, не из-за Максима? — тотчас хмурится.

— Нет, тут он не при чем. Лера ни за что не попалась бы на удочку Макса, — заверяю я, и она расслабляется.

— Ох, что творит этот мальчик… — огорченно вздыхает. — Наверное, пришло время с ним поговорить. Объяснить, что с девочками поступать так нельзя. Не думала, что придется взрослому парню открывать столь простые истины. Думаешь, не поздно воспитывать? — с горькой усмешкой.

— Думаю, он уже меняется. Не стоит вмешиваться. Макс хороший, правда, хороший. Просто он озлоблен на мать, и его отношение к ней проецируется на всех особей женского пола. Я это только сейчас поняла. Когда вы напомнили о его матери.

— Но как же ты? Ты единственная его подруга, девушка. К тебе он относится очень трепетно, я вижу это. Он тебя ценит.

— Честно говоря, не знаю, что на самом деле он чувствует ко мне. Но даже если предположить, что у него действительно есть какие-то чувства, что выходят за рамки дружеских, то всё равно это не имеет никакого значения. Во-первых, я его не люблю. Во-вторых, любовь мне больше не нужна. Уж простите.

— Ошибаешься, любовь нужна всем, — мягко произносит София. — И тебе она нужна. И любишь ты другого.