В альтернативную вселенную - Бертрам Чандлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не понимаю, сэр.
— Я тоже не многое понимаю. Но эти, как вы их назвали, «наросты» провели здесь долгую жизнь.
Вдоль красной полосы они вплотную подошли к одному из концов корабля. Через острый гребень, который разделял корпус надвое, полоса переваливала на другую сторону. Весь корпус за полосой был закрашен черной краской. Возле гребня, над полосой, виднелся странный знак, выведенный синим: круг, разделенный линией пополам, с одной стороны которого была буква «L», с другой «R». Вдоль гребня виднелась небольшая синяя полоса, разделенная, как шкала линейки, поперечными штрихами. Возле каждого стояли буквенные отметки: «TF», «T», «S», «W», «WNA»…
— Так значит, это один из кораблей нашего мира, — сказала Соня. Конечно, это могут быть какие-то знаки внеземной цивилизации, но я так не думаю.
— Вы совершенно правы, — ответил Гримс. — Буквы «L» и «R» означают «Регистр Ллойда», остальные — осадку судна в различных водах в разное время года. Это земной морской корабль.
— Но что это значит? И откуда вы это знаете?
— Я знаю, потому что увлекался историей земного мореплавания. Я должен был определить это с первого взгляда, но… нелепость ситуации сбила меня с толку. Но, может быть, наше присутствие здесь настолько же нелепо. У нас больше шансов выжить, даже если мы никогда отсюда не выберемся.
Затем Гримс направился к краю корпуса, туда, где виднелись белые поручни. Держась за ограждение, он перелетел через край и встал на палубе так, как когда-то здесь ходили люди. Перед ним оказалась палубная надстройка с деревянными дверями, обрамленными желтой латунной полосой. Свет прожектора отбрасывал здесь резкие тени. Гримс включил лампу у себя на шлеме.
Ходить по деревянной палубе было невозможно, и Гримс, прицелившись, оттолкнулся от поручней и, пролетев несколько метров, вцепился в ручку. Там оказался коридор, по обеим сторонам которого были открытые и закрытые двери. Гримс подождал, пока подойдут остальные, и, держась за поручни, направился к первой полуоткрытой двери. Она легко распахнулась.
Внутри каюты находился комод, два легких стула и две койки у стены, одна на другой. Свет фонарика ярко отражался от металлических деталей и тускло поблескивал на полированном дереве.
Гримс застыл перед верхней полкой. Над ней, запутавшиеся в белых простынях, висели два тела — мужское и женское. Командор не впервые встречался со смертью, но никогда еще люди не казались ему такими беззащитными перед ее лицом. Тела, похожие на мумий, за столетия пребывания в этом пустом пространстве высохли, хоть и не до степени обтянутых кожей скелетов.
В наушниках прозвучал голос Тодхантера:
— Разрешите их заснять, сэр?
— Конечно, доктор. Они тоже не будут возражать.
«Сколько же времени прошло, — думал Гримс, — с тех пор, как вы думали и возражали… Но что же с вами произошло? Погибли вы от резкого холода или в тот момент, когда воздух одним хлопком вырвался из каюты?»
Повернувшись, он увидел за шлемом скафандра бледное лицо Сони.
«Как мы должны быть благодарны за то, что мы живы! — подумал он. Как нам повезло, все-таки…» А вслух сказал:
— Мы немного выясним, роясь по другим каютам.
— Где же тогда? — глухо спросил Кэлхаун.
— В контрольной рубке. Раньше на таких кораблях ее называли рулевой.
Отталкиваясь руками от поручней, все двинулись вслед за ним вдоль трапов и коридоров. Время от времени им встречались такие же тела, как и в первой каюте. Наконец, пройдя через большой зал, где свет фонариков ярко играл в хрустальной люстре, они снова выбрались на палубу. С обоих сторон корабля здесь висели спасательные шлюпки. Огни «Искателя» походили отсюда на большую звезду, окруженную туманностями на темном небе.
При помощи поручней и перил они добрались до капитанского мостика. В центре рулевой рубки, перед широкими окнами, рядом с большим морским компасом на подставке, находился штурвал. Держась за его отполированные ручки, перед ним стоял вахтенный матрос, одетый по всей форме: бескозырка, широкий воротник, черные короткие ботинки. На его лице застыло выражение напряженного внимания, а глаза были устремлены на компас, стрелка которого за половину тысячелетия не сдвинулась и на градус.
Напротив штурвала находилась дверь в другое помещение, в котором еще два человека в белых формах склонились над столом. Для Гримса не представляло труда определить их звания.
— Прошу прощения, капитан, — пробормотал он и осторожно отодвинул в сторону высокое худое тело бородатого человека с четырьмя золотыми нашивками на рукаве. Затем он взглянул на расстеленную на столе карту:
— Именно то, что я и думал. Побережье Южной Африки.
— Что это, сэр? — спросил Кэлхаун.
— Это на Земле. Похоже, трагедия произошла в начале двадцатого столетия.
Соня прочитала запись в раскрытом судовом журнале:
«…Вахтенный рассказал о громе и необычайно ярких молниях; также он припомнил странное фосфоресцирование океана…»
— Но кто они были? — спросил Тодхантер. — И как они здесь оказались?
— Могу ответить только на первый вопрос, — сказал Гримс и указал на надпись вверху страницы судового журнала: «Варатах, Дурбан-Ливерпуль».
15
В этой же комнате на стенах висело несколько больших застекленных рамок, и в одной из них кто-то обнаружил подробный план корабля. Все с интересом принялись его изучать. Мак-Генри вдруг сказал:
— Я бы хотел взглянуть на их машинное отделение…
— Я и так могу сказать, как устроены их двигатели, — ответил Гримс. Паровой котел, поршни, шатуны, угольная топка. Если я не ошибаюсь, я читал, что судно заходило в Дурбан за углем на обратном пути из Австралии.
— Но я бы хотел взглянуть, как это выглядело, сэр, — Мак-Генри пальцем прочерчивал путь по плану в машинный зал.
— Нужно пройти вот так, через кочегарку и оттуда прямо в машинное отделение.
— Ладно, ступайте, — сказал Гримс, — но только не один.
— Я пойду с ним, — сказал Кэлхаун.
Тут Джонс заявил, что он хочет обследовать трюмы, а Тодхантеру потребовалось сделать еще несколько фотографий.
Гримс и Соня вышли за дверь рулевой рубки и наблюдали, как два инженера, второй помощник и врач спустились по трапу, пролетели над палубой и один за другим исчезли в темноте за открытой дверью.
Соня спросила:
— Джон, но как вы можете все это объяснить?
— В том-то и дело, что никак не могу. А если бы мог, то это помогло бы открыть иные тайны. Как вы знаете, я увлекался историей мореплавания и даже был авторитетом в определенных кругах ученых, занимавшихся этими вопросами. Знаете, даже в этом древнем двадцатом веке было невозможно забыть про полное исчезновение корабля. Тогда уже существовали довольно надежные способы ориентации по солнцу и звездам, звуковые эхолоты, и рождение радиосвязи относится к этому времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});