Романов. Том 8 - Владимир Кощеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Согласна, — кивнула Виктория с легкой улыбкой.
Прихватив планшет, Морозова подала мне руку, и мы покинули обеденный зал.
* * *
Боярин Островерхов вновь прибыл в половину восьмого утра, чтобы лично сопроводить нас с Викторией на суд и последующую за ним казнь.
— Время у нас еще есть, Нестор Петрович, не желаете чашечку кофе? — добродушно улыбаясь, предложил я градоначальнику.
Морозова молча изучала данные на планшете. Кажется, вчерашнее событие очень сильно пошатнуло ее уверенность в себе, и моя невеста решила наверстать упущенное в кратчайшие сроки.
— Благодарю, Дмитрий Алексеевич, для меня честь... — поклонившись, заговорил Островерхов, но я прервал его взмахом руки.
— Не стоит, просто садитесь. Заодно обсудим важный вопрос по поводу назначения нового куратора. У меня есть как средства, так и возможность действительно закупить транспорт для города, — объявил я, звякнув колокольчиком. — Но вы же понимаете, Нестор Петрович, сам я за всем уследить не смогу. Нужен исполнитель. Грамотный и честный, которому хватит мозгов не повторить судьбу своего предшественника.
Сотрудник гостиницы заглянул к нам и, получив приказ подать боярину кофе, тут же покинул помещение.
Островерхов не стал отвечать сразу, хотя наверняка уже думал над моим вопросом. Однако и показывать, что готов прямо сейчас назвать подходящую кандидатуру, он не горел желанием.
— Я могу предоставить список, Дмитрий Алексеевич, — наконец проронил он крайне осторожно. — Однако я полагал, вы решите поставить верного именно вам человека.
Я кивнул.
— Список — это хорошо, — заявил я уверенно. — Как минимум он означает, что претендентов может быть больше одного. Это радует, Нестор Петрович, а то мне после вчерашнего уже начало казаться, в моем княжестве собрались все казнокрады Русского царства.
Я холодно усмехнулся, а градоначальник едва уловимо вздрогнул. Явился слуга с кофе для боярина, и на несколько минут в зале установилась тишина.
— А у кого мы закупим автобусы? —оторвав взгляд от планшета, уточнила Виктория.
— У Никиты Александровича, — пожал я плечами. — Рогожины входят в совет директоров завода, выпускающего нужную нам модель. Так что, думаю, он не станет возражать, если я с ним свяжусь.
Морозова улыбнулась.
— Это будет полезно для всех, — заметила она, тактично не упоминая о том, что сам Никита Александрович — тот еще бездельник.
Впрочем, понять, зачем Рогожин вообще поступал в Царский Государственный Университет, я так и не смог. Однако это не мешало мне понять, что в серьезных делах на него можно положиться. Если Никита Александрович согласится помочь княжеству Красноярскому, он исполнит договор в точности.
— Да и сделка с Романовым будет ему лично на пользу, — улыбнулся я. — Ладно, поговорили и хватит. Нестор Петрович, мы готовы отправляться.
Градоначальник тут же залпом допил свой кофе, и первым поднялся на ноги. Поклонившись с достоинством, боярин произнес:
— Прошу следовать за мной.
Дорога до городской администрации много времени не заняла. Наш гостиничный комплекс был возведен практически в центре города. Виктория смотрела в окно, а я уже набирал сообщение для Рогожина.
Прошло не так уж и много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, но вряд ли у Никиты Александровича что-то серьезно изменилось. Однако изменилось у меня, и несколько минут я обдумывал, как начать послание, все-таки я теперь князь.
— Дмитрий Алексеевич, мы на месте, — сообщил Виталя, вновь занявший пост моего личного шофера.
— Благодарю, — кивнул я и обернулся к невесте. — Ты готова?
Морозова как раз разглядывала собравшуюся на суд толпу горожан. Людей навскидку на площадь вместилось тысячи три, и это только те, кого я видел невооруженным глазом.
У самого крыльца городской администрации был выстроен помост, на котором установили два небольших трона — для меня и для невесты. Также имелось несколько скамеек для благородной публики. Неодаренным предлагалось наблюдать оттуда, где найдется место.
Охранять порядок пришли полсотни красноярских полицейских, уже окруживших помост. За их спинами стояли сотрудники ЦСБ, похожие друг на друга, будто вышли из одного инкубатора.
— Готова, — наконец выдохнула Виктория.
Мы покинули «Монстра» и я подал невесте руку. Под взглядами тысяч людей мы прошли к помосту. Я не собирался рисковать, а потому нас окружало мощное силовое поле. Его все равно никто не увидит здесь, а мне не придется отрывать головы излишне горячим зрителям, которые могут решиться напасть на князя или его невесту.
Однако моя оценка ситуация оказалась в корне неверной. Мы шли, и люди приветствовали нас, снимая головные уборы и сгибаясь в поклонах. За нашими спинами, стоило толпе вновь собраться, звучали приветственные выкрики.
— Ура Романову! — скандировали где-то на краю площади.
— Слава князю! — выкрикивали впереди.
— Тебя уже любят, — заметила боярышня с легкой улыбкой.
— И это хорошо, — ответил я, помогая невесте подняться на помост.
Вспышки фотокамер ударили по глазам, ослепив нас на мгновение, я разглядел несколько местных представителей прессы. И один фургон центрального царского телевидения. Что ж, похоже, и здесь мне не скрыться от попадания в новости Русского царства. И опять — во время кровопролития.
Я помог Виктории опуститься на предназначенное для нее место, а сам заговорил, встав рядом.
— Жители славного города Красноярска, — обратился я к толпе, усиливая голос с помощью дара. — Сегодня я, ваш князь, Романов Дмитрий Алексеевич, вершу суд над одним из бояр Красноярского княжества. По моему приказу суд состоится прямо здесь, — я обвел рукой пространство, — чтобы каждый из вас увидел лично и передал тем, кто сегодня не присутствует, что закон восстановлен. Больше не будет места преступникам в моем княжестве, на вашей родной земле — какого бы сословия они ни были! Я пришел в Красноярск, чтобы поднять эту благословенную землю с колен, и я это сделаю. И вы, жители славного города Красноярска, станете первыми свидетелями, что я держу свое слово!.. Ввести подсудимого!..
Сотрудники ЦСБ живо выволокли из дверей администрации боярина Хоркина. Леонид Борисович не шел, его тащили на руках двое крепких бойцов. Ноги бывшего куратора городской транспортной службы волочились по ступенькам. Но народ видел не это, а две окровавленные тряпки на месте обрубленных мной рук.
— Нестор Петрович, — повернулся я к замершему
