Игра в свидания - Беверли Брандт

Но мысль, что ночью остатки каши на стенках миски могут привлечь тараканов, заставила ее рискнуть и совершить еще один поход на кухню. Когда и эта миссия была успешно завершена, Лейни опять уселась на кровать и уныло уставилась на часы, стоявшие на тумбочке.

Всего лишь 18:13. Чем же заняться?

Лейни осмотрелась в поисках идеи, и ее взгляд наткнулся на все еще открытую дверь гардеробной.

Ага, тайна чехла для одежды. На его исследование у нее уйдет… сколько? Может, минут пять?

Лейни принесла чехол из гардеробной, бросила на кровать и расстегнула молнию. Содержимое чехла открылось ее взору, и кровь отхлынула от щек.

Воспоминания, унизительные воспоминания, которые она так старалась забыть, обрушились на нее водопадом.

Ну почему отец все это сохранил? Что это — невинная случайность или изощренный способ напомнить ей, что она все такая же неудачница, как и пятнадцать лет назад?

Глава 8

Лейни не отрываясь смотрела на красное платье с тоненькими, как спагетти, бретельками и юбкой с бисерной бахромой. Бирка так и осталась на правом боку. Платье стоило ей двадцать пять часов работы по минимальной ставке в «Макдонаддсе». Просить отца подбросить деньжат она не могла ни под каким предлогом. Если бы попросила, он обязательно поинтересовался бы, встречается ли она с мальчиками, и на это ей пришлось бы ответить: «Нет. Во всяком случае, пока».

Она увидела это платье за два месяца до школьного бала и поняла, что должна купить его. В редком приливе оптимизма она убедила себя, что — обязательно — кто-нибудь пригласит ее. Она была не дурой. Она знала, что один мальчик, по которому она сходила с ума с тех пор, как переехала в Нейплз, не будет тем самым «кем-нибудь», и предполагала, что им может оказаться этот недоносок Майк из класса по естествознанию или Чад из компьютерного. Да, ее считали тупицей… и слишком упитанной… но и они не подходили для свиты королевы бала.

Чем ближе был день, тем быстрее улетучивался оптимизм Лейни.

Наконец за неделю до бала она сдалась. Ей была невыносима мысль, что в такой знаменательный вечер придется просидеть дома, поэтому она добровольно вышла в вечернюю смену. Один из ее коллег, уже год как закончивший школу, узнав, что ее не пригласили на бал, сам предложил сопровождать ее, но Лейни вежливо отказалась. Она решила, что гораздо лучше делать вид, будто предпочитаешь работать в этот день, чем иметь кавалера, который согласился сопровождать тебя из жалости.

Она ошиблась.

Надо было идти, с кавалером или без. Она пятнадцать лет жалела о своем решении, и сейчас вид так и не надеванного платья наполнил ее душу невероятной грустью.

В тот вечер в «Макдоналдсе» было относительно спокойно, поэтому у Лейни было, достаточно времени обдумать тот факт, что она одета в заляпанную кетчупом синюю униформу, в то время как другие ее сверстницы наряжены в воздушные бальные платья. Что она моет пол, а другие девочки кружатся в танце. Она крепилась — действительно крепилась изо всех сил, — но за десять минут до полуночи силы иссякли. Ресторан закрывался в двенадцать, и она уже считала секунды до того момента, когда запрут двери. Ей не терпелось остаться одной и погрузиться в глубокую жалость к самой себе, предварительно запасшись остатками мягкого мороженого и галлоном карамельной подливки. Однако у судьбы были другие планы.

Без десяти двенадцать двери распахнулись, и в ресторан ввалилась галдящая и хохочущая толпа ее одноклассников, уставших от чопорной атмосферы и ищущих настоящих развлечений. Когда они подвалили к прилавку, она ощутила запах перегара. Ребята, работавшие у гриля, начали ворчать. Вся их работа по чистке оборудования перед закрытием пошла прахом. Их безупречно отдраенные грили очень скоро будут забрызганы маслом от десятка биг-тейсти и еще пары-тройки биг-маков.

Высыпав коробку замороженной картошки фри в горячее масло, Лейни стала принимать заказы. Она смаргивала слезы, когда красивые девчонки в дорогих платьях заказывали бургеры, картошку, мороженое и диетическую колу. Наконец через восемь минут, которые показались ей вечностью, все заказы были розданы, и в зале воцарилась тишина. Компания высыпала наружу и расположилась на террасе. Радуясь, что ребята не сели внутри, у нее на глазах, Лейни собралась запереть ресторан, и тут произошло это.

Двери открылись, и в зал вошел Блейн Харпер, ее любовь. Она сходила с ума по Блейну с тех пор, как переехала в Нейплз.

Все началось на биологии, когда их вдвоем поставили препарировать кошку. Лейни знала, что не сможет сделать это, однако она также знала, что отец не напишет учительнице записку с просьбой освободить ее от задания. Только в старших классах она осмелела настолько, что стала писать записки сама. Трудно объяснить, почему ей раньше не пришло в голову, что препо-давательский состав школы не будет посылать записки на графологическую экспертизу.

Однако она отклонилась от темы. Вкратце ее любовь к Блейну зарождалась следующим образом:

Лейни: «Я не могу разрезать кошку». Блейн: «Не переживай. Я сам». Лейни: «Спасибо».

Блейн (своему лучшему другу Тиму): «Эй, ты, в брюхе у этой кошки недоеденная птица».

Да, то была любовь с первого взгляда.

Когда в тот вечер Блейн вошел в ресторан, Лейни решила, что видит сон. Он был один и шел прямо к ней. В ее глупой, забитой романтикой голове уже возникла картина, как он опускается на одно колено, протягивает руку и говорит, что был дураком, потому что не пригласил ее на бал. Естественно, если бы Блейн опустился на колено, она бы просто не увидела его за прилавком. Это лишний раз доказывает, насколько непрактичны фантазии.

А Блейн всего лишь заглянул Лейни в глаза, облизнул свои сочные, полные губы… и заказал два мак-чикена, две большие картошки, ванильный коктейль и диетическую колу.

И тут Шей Монро — ведущая танцовщица из группы поддержки Шей Монро с идеальной кожей и богатыми родителями — вышла из-за того угла, где были туалеты, и встала рядом с Блейном. Когда Блейн обнял ее за плечи и чмокнул в ухо, у Лейни так сжалось сердце, что она едва не умерла.

Нет в жизни счастья. Пока в кипящем масле жарилась курица, Лейни целых пять минут слушала, как милуются Блейн и Шей. Она наблюдала за ними от коктейльной машины и мысленно просила, чтобы эти двое присоединились к остальным. Но они продолжали стоять у прилавка, красивые, счастливые. Шей была одета в шуршащее бледно-розовое платье с низким вырезом, который открывал практически всю ложбинку между грудями, а Блейн — ее, Лейни, Блейн — в черный смокинг с дерзким кушаком в черно-розовый горох.