Преподобный Серафим Саровский - Анна Маркова

– В ночь воры взломали лавку твоего сына, но я взял метелку и стал мести около лавки, и они ушли.

Действительно, поутру все запоры были найдены вырванными, но лавка – целой и нетронутой.

В 1849 году я заболел. Болезнь моя была убийственная: я не думал, что останусь живым. Никакие средства не могли восставить меня. Я отчаялся. Только в поздний вечер 1850 года вдруг кто-то тихо говорит мне: «Завтра день кончины о. Серафима, саровского старца; отслужи по нем заупокойную литургию и панихиду, и он тебя исцелит». Это меня сильно утешило. Я хотя лично не знал о. Серафима, но в 1838 году, бывши в Сарове, возымел к нему веру и любовь. Эти чувства еще более утвердились во мне, когда в 1839 году мне снилось, что служу молебен о. Серафиму от всей души и громко воспеваю: «Преподобие отче Серафиме, моли

Бога о нас!» Только, когда нужно было читать Евангелие, я не знал какое читать, преподобного или другое. Вдруг кто-то говорит мне: читай от Матфея 33-е зачало. При этих словах таинственного голоса я пробудился. С той поры и поныне я искренно верую, что о. Серафим – великий угодник Божий. Но обращусь к начатому (т. е. к рассказу о своей болезни в 1849 году). По тайному внушению, убеждавшему меня к поминовению о. Серафима, я попросил, сам будучи не в силах, отслужить по нем литургию и панихиду, и лишь только это сделал – болезнь моя миновалась: я почувствовал чрезвычайное спокойствие, избавился от насилия неприязненного. И с той поры и поныне благодатью Божией здоров.

Иеросхимонах Сергий Святогорец

Иных преподобный Серафим спасал от разбойников и воров, чудесно являясь им с угрозами. Так, однажды, муромскими лесами шла богомолка. Услыхав в глухом месте страшные крики и стоны, она вынула находившееся при ней изображение Серафима и перекрестила им себя и то место, откуда раздавались крики. Вскоре неподалеку были найдены два изувеченных человека, которые рассказали, что разбойники хотели их убить, но вдруг разбежались. Пойманные впоследствии разбойники, каясь в разбое в муромском лесу, рассказали, что когда они готовились нанести своим жертвам последний удар, вдруг из лесу выбежал седой, согбенный, в измятой камилавке монах, с грозящим пальцем, в белом балахоне, с криком: «Вот я вас!» А за ним бежала с кольями толпа народа. Им показали изображение Серафима, отобранное от странницы, и они признали его.

В 1851 году, после смерти жены моей, осталось у меня трое малолетних детей, и я должен был заботиться об их образовании, а особенно о сыне, который воспитывался в частном пансионе, но с наступлением 11-летнего возраста его необходимо было устроить в другое учебное заведение. По просьбе моей сын мой был допущен до баллотировки в Николаевский Сиротский Институт в Гатчине. Однако дважды он баллотировался, но не был выбран, и тяжело было для моего отеческого сердца положение сына, остающегося без правильных занятий.

Глубоко чтя отца Серафима, я обратился к нему с молитвой, твердо веруя, что только ходатайством его перед Господом избавлюсь от этой заботы. Скоро наступила и третья баллотировка, и вера в помощь Божию по молитвам отца Серафима оправдалась: сын мой был принят на казенный счет в институт.

Алексей Куркин

В 1856 году единственный сын вице-губернатора Костромской губернии А. А. Борзко,

восьми лет, начал страдать спазмами в желудке, превратившимися в сильную болезнь со страшными, изнурительными припадками, так что родители стали отчаиваться за его жизнь. В это время рясофорная монахиня Костромского женского монастыря С. Д. Давыдова подарила матери больного ребенка описание жизни и подвигов Серафима Саровского, которое и стали читать оба родителя ребенка, дивясь действиям благодати Божией, явившимся в преподобном. В одну ночь ребенок увидел во сне Спасителя, окруженного Ангелами, Который обещал больному выздоровление, если он исполнит то, что прикажет ему старец, который придет к нему. Потом явился ему старец и, называя себя Серафимом, сказал:

– Если хочешь быть здоровым, возьми воды из источника, находящегося в саровском лесу и называемого Серафимовым; и три дня утром и вечером омывай голову, грудь, руки и ноги, и пей.

Утром ребенок рассказал свой сон родителям, которые недоумевали, как достать воды, и скорбели о том. На другое утро ребенок рассказал другой сон: к нему являлась окруженная Ангелами Божия Матерь, и с любовью приказывала исполнить слова старца. В этот самый день вернулась путешествовавшая в Саров г-жа Давыдова, и родители просили помочь им достать воды из источника Серафимова. Та тотчас же принесла им бутылочку этой воды. И когда поступили по наставлению старца, дитя, постепенно оправляясь, совершенно выздоровело.

Одно служащее лицо, неоднократно терявшее места и подверженное несчастной склонности к пьянству, дошло до крайности. Уже раньше испытав на себе силу молитв к о. Серафиму, этот несчастный человек и теперь стал призывать старца как последнюю надежду свою. И видит он сон: стоит перед ним о. Серафим, на этот раз грозный, и говорит ему: «В последний раз!»

В самое непродолжительное время этот человек получил недурное место, какого не мог ожидать.

Г-жа А., будучи беременна, весьма боялась приближения времени родов, так как роды всегда были особенно тяжелы для нее и опасны. В это время зашел к ним в дом странник, у которого было описание жизни старца Серафима. Прочитав эту книгу, госпожа А., после молитвы к Господу Богу, положила свое упование на блаженного старца Серафима и просила его помощи. После этого она почувствовала себя гораздо лучше, всякий страх прошел уже, и что-то радостное было на душе. Наступило время родов. Без всякой помощи от людей, призывая на помощь только Богоматерь и старца Серафима, А. родила без прежних страданий сына, которого назвала Серафимом.

В 1858 году дивеевская инокиня Евдокия, в среду на пятой неделе Великого Поста, вместе с другими сестрами, набивала льдом огромный общий ледник и, нечаянно поскользнувшись, упала на дно с высоты трех сажен. Ее подняли замертво, причем она жаловалась на смертельную боль в боку и в голове, и малейшее прикосновение повергало ее в продолжительный обморок. Приехавший лекарь нашел положение ее очень опасным. Спустя две недели, в течение которых она почти не спала от боли, в полночь на Великий Четверг забылась она тонким сном, в котором увидела, что преподобный Серафим вошел к ней в келию и сказал: «Я пришел навестить своих нищих (так и при жизни называл он вверенных его попечению дивеевских сестер); давно здесь не был». Больная с горькими слезами воскликнула: «Батюшка, как у меня бок-то болит!» Старец же, сложив три перста правой руки, три раза перекрестил расшибленное место, говоря: «Прикладываю тебе пластырь и обвязания», – после чего стал невидим. Евдокия проснулась, но в келье было совершенно пусто и тихо, и она снова заснула. В пять часов утра она проснулась лежащею на больном боку, не чувствуя никакой боли. Припомнив явление к ней старца Серафима, она говорила, что «долго чувствовала, как будто пластырь лежит на ушибленном месте». В тот же день она одна без всякой помощи встала с кровати и поведала всем о чудесном своем исцелении.

Как-то к священнику при церкви Успенского острова, о. Александру К, приезжают из деревни, лежащей в нескольких верстах от острова, с просьбой напутствовать умирающего. Отец Александр поспешил на зов и приобщил больного. Сестра милосердия, видевшая этого крестьянина, считала болезнь его бугорчаткой и признала его безнадежным. И сам он, и все окружающие ждали с минуты на минуту конца.

Приобщив больного, о. Александр вернулся домой.

Через несколько часов к нему прискакали опять, прося его навестить того же умирающего, который испытывал страшные душевные муки и настойчиво требовал священника.

Когда о. Александр приехал, больной сказал ему, что никак не может умереть, что он окружен духами злобы, которые наводят на него отчаяние. «Ты думаешь, – говорили они ему, – что ты приобщился и спасен. Не уйти тебе от нас. Ты в нашей власти. Нет тебе спасения».

Больного ломало так, что страшно было на него смотреть и оставалось лишь удивляться, как еще целы его кости.

Священник объяснил ему значение Таинства Елеосвящения, в котором разрешаются все грехи, сделанные человеком, забвенные им, утаенные и не исповеданные, – чем главным образом могли смущать его «враги», – и соборовал его; затем увещевал его не поддаваться ни страху, ни отчаянию и, благословив его на смерть, уехал. Вечером в третий раз явились к о. Александру из того же дома с известием, что предсмертная тоска умирающего еще лютее мучит его и что он просит помощи.