Нежное прикосновение - Элизабет Деланси

— Однако… Так вы хотите, чтобы она согрелась в вашей койке.

Стефен процедил сквозь зубы:

— Я оплачу ее проезд на собственной койке, в ее собственной каюте и взамен ничего не жду! Только одного — чтобы вы оставили ее в покое!

— Восхитительная галантность, — проговорил Блоджет насмешливо. — Есть только одна загвоздка… У меня сто двадцать четыре пассажира, и все каюты заняты. Я не буду причинять неудобство пассажирам, разрешив этой женщине спать в будуарах для леди и в общественных салонах.

— Но есть свободные спальные места в каютах леди. Леди часто берут билеты на двоих.

Блоджет фыркнул:

— Неужели вы думаете, что миссис Пенингтон из Филадельфии или мисс Кэмберуел с Пятой авеню потерпят ирландскую убийцу из четвертого класса в качестве соседки по каюте? Подумайте, Флин! Где ваш здравый ум?!

Стефен растерялся — Блоджет прав. Этот план не сработает никогда. Он судорожно пытался найти выход и вдруг неожиданно выпалил:

— Она будет находиться в моей каюте. Как… э… няня для моего сына.

Капитан захохотал:

— Вот придумали, мистер Флин. Ваш сын для няни слишком большой. Или, может, за вами нужен уход?

Лицо Стефена запылало.

— Я хочу, чтобы эта женщина была в безопасности, Блоджет, и за ее безопасность я хорошо заплачу.

При упоминании платы бранчливость у капитана сменилась интересом.

— Да?!

— Я уплачу полную стоимость проезда — сто сорок долларов, несмотря на то, что за трюм она уже заплатила.

Блоджет задумался.

— Я жду от вас других предложений… Скажем, на сотню долларов больше. Это звучит веселее, не правда ли?

— Пятьдесят, — быстро откликнулся Стефен. «Жадный ублюдок, — подумал он. — Без сомнения, Блоджет прикарманит все до цента из платы за билет Анны первым классом, зная, что у корабельной компании не будет инспектора…»

Капитан поднял голову:

— Прекрасная грудь! Длинные ноги… А между ними уютная гавань… За все дельце положим две сотни, мистер Флин!

Стефен поднялся:

— Вы получите деньги, когда ее доставят в мою каюту. Я надеюсь, вы выполните свое обещание!

— Конечно. — Блоджет встал и протянул руку: — Слово джентльмена. — И подмигнув, добавил: — Развлеките ее…

ГЛАВА V

Анна шла по палубе, освещенной только светом звезд, по направлению к корме парохода. Ее вывели из камеры и освободили от кандалов, но после долгих часов в кандалах с железными замками у нее онемели ноги так, что она не успевала за широкими шагами мистера Кинкейда.

— Поторапливайтесь, девушка! Полагаю, что освобождению вы очень рады.

Анна не знала ни который час, ни какой сегодня день. Была ночь, и она решила, что, сжавшись под грязным одеялом, провела весь день в помещении под палубой. Ее стражник сидел под раскачивающейся лампой, наблюдая за ней с револьвером наготове. Один раз, когда он задремал, крыса пробежала по ноге Анны. Девушка взвизгнула. Матрос мгновенно проснулся и нацелил свое оружие на Анну. Она решила больше не испытывать судьбу — натянула одеяло на голову и притихла. А когда Кинкейд толчком разбудил ее, она поняла, что спала.

— Вас купил боксер, — доложил Кинкейд. — Мне велено отвести вас наверх.

Больше он ничего не стал объяснять, а Анна ни о чем и не спрашивала. Мысли ее были в смятении, а тело уставшим. С самого первого дня отплытия она отдана на милость мужчин. Один на нее напал, другой посадил в тюрьму. А сейчас, видимо, она стала принадлежать третьему…

Анна взглянула в ночное небо, усыпанное звездами, — ярко светил полумесяц, но обычное умиротворение в этот раз не снизошло на несчастную девушку. Ее не покидало чувство обреченности…

Они миновали очень длинный проход и вышли на незнакомую территорию в середине корабля. Тут не было суматохи и гама пассажиров из четвертого класса. Палуба была просторной и безукоризненно чистой.

Кинкейд остановился перед небольшим салоном на палубе.

— Она в вашем распоряжении, мистер Флин.

Из тени выступил Флин. Он, не отрываясь, молча смотрел на Анну. Когда он увидел ее всклоченные волосы, изорванную грязную одежду, его охватил гнев. Девушка опустила голову.

— Они вами пользовались?! — спросил он жестко.

Анна безмолвно взглянула на него.

— Анна! Они причинили тебе боль?! — Он приподнял ее лицо за подбородок. — Что они с тобой сделали?!

— Ничего, — прошептала она. — Они ничего не сделали…

Он пристально смотрел на нее.

— Они изнасиловали тебя?! Анна потрясла головой:

— Нет…

— Я хотел тебя забрать еще раньше, — сказал Флин уже спокойно, — но капитан сказал, что твой вид потревожит пассажиров… Пришлось ждать наступления ночи. — Стефен зло улыбнулся и добавил: — Пугать приличное общество нельзя.

Анна молчала.

— Тебе нужно помыться.

Анна огляделась, но ни бочек, ни ведер не увидела. Стефен взял ее за руку и повел в салон на верхней палубе.

— Все с себя сними и отмойся как следует. Никто тебя не побеспокоит. А я подожду здесь. — Он открыл дверь и мягко подтолкнул ее: — Ну, иди, ты одна.

Анна переступила порог маленькой комнатки с голыми стенами. Стены и пол были выложены плиткой, отражающей свет лампы. Пол был с наклоном, с небольшим отверстием внизу у стены. Анна опустила пальцы в бак, наполненный горячей водой. На скамье она нашла мыло, пахнущее розами, пушистые полотенца и …аккуратно сложенные льняные трусы, лифчик и ее лучшая шерстяная шаль. Это были ее парадные вещи, и все они были украшены кружевами ее работы. Как они очутились здесь?! Неужели Стефен Флин перебирал ее имущество?! И тут она вспомнила — она принадлежит ему и он может делать все что угодно — и с ее сундуком, и с ней самой.

Анна сбросила одеяло и сняла порванную и испачканную кровью одежду. У нее жалко выпирали тазовые кости, живот запал от голода. Она набрала ковшом воды и вылила себе на голову. И опять, и опять она обливала себя горячей водой… Намылив волосы и тело, она с ожесточением начала отмывать въевшуюся грязь. Девушка не заметила, как из глаз потекли слезы, перемешиваясь с мылом и водой. Слезы текли рекой, выволакивая ее из теплого, спасительного бесчувствия. Рыдания сотрясали все тело… Анна обхватила себя руками, но не могла сдержаться от отчаянных причитаний. Ее планы разрушены, а мечты разбиты вдребезги. Она убила человека и должна понести небесную кару!

Анна рыдала, намылившись второй раз, она рыдала, когда ополаскивалась… Потом рыдания прекратились, сделав ее слабой, но освобожденной от острейшей боли и блаженно опустошенной. Одним полотенцем она завернула волосы, а другим хорошо себя растерла. Она думала о Стефене Флине и чувствовала смутную надежду. Он не похож на человека, который хотел бы причинить ей зло. Однажды он уже был с ней добр. Возможно, он искренне хочет ей помочь. Но… в тот день за сараем он так внимательно рассматривал ее тело… Она знала, что следует обычно за этим.