Чародей по вызову (СИ) - Сомов Андрей

«Холера! Да кто?!»

Чародей едва успел отдернуть голову и осколок лишь чиркнул его по скуле. Раскручивая крест, Шулер двинулся по дуге, стараясь держаться на расстоянии от зеркал.

«Так, давай рассуждать логически. «Бес» с необычными способностями. Уже редкая комбинация. Связан с зеркалами. А зеркала это у нас?.. Мебель? Предмет быта? Хм… Цукумогами?»

Если на вещь, что несколько поколений служила одной семье, попадает кровь хозяина, она превращается в демона. Способности его разнятся в зависимости о того, чем он был раньше. Вроде подходит. Определившись, Анджей спрятал крест.

Цукумогами — антропогенная нечисть. Серебро и религия не помогут. Впрочем, как и огонь с осиной. Лишь холодное железо. Чародей достал из карманов пальто кастеты. Надел их и двинулся вглубь зеркал.

Взгляд порхал по отражениям и бликам света. Локти согнуты, плечи приподняты, кулаки застыли у скул. Стелющийся шаг. Чувства — все шесть — напряженны до предела.

Отблеск слева. Анджей шарахнулся вбок. Развернулся. Кусок стекла уже летит в него с другой стороны. Метит в горло. Шулер пригнулся. Шляпу вскользь задело и чуть не сбило на пол. Подшаг, удар — летят брызги зеркала.

И из каждого осколка успевает вынырнуть и ударить тощая рука. Анджей свел вместе предплечья, закрывая шею и лицо. Руки мгновенно покрылись десятком порезов. Шулер тут же отскочил назад на более-менее свободное пространство.

«Сакура! — вдруг вспыхнуло в голове чародея. — Холера, точно, сакура!».

Для цукумогами это растение — страшный яд. Выудив из-за пазухи пакетик, Шулер принялся щедро рассыпать по сторонам розовые лепестки. Пригоршня перед собой. Другая — через плечо. Еще одна летит влево. И вот у демона лишь один путь для атаки.

Осколок мелькнул перед лицом Анджея. Он едва успел отшагнуть назад. Чародей схватил тонкую руку. Рывок. Тело вывалилось наружу и покатилось по полу. Вскочило и рвануло к другому островку безопасности. Вслед ему понеслась склянка.

Цукумогами нырнул в свое отражение. Разлетелся вдребезги пузырек. Побежали по зеркалу трещины. Прижатый телекинезом, выплеснувшийся из склянки пепел рябины въелся в позолоченную рамку. Отражение демона заметалось, не в силах покинуть ловушку.

Анджей подошел поближе. Сквозь покрытое узором разломов стекло на него злобно смотрел старик. Тощий, ссутулившийся. От волос на его высокой макушке остались лишь жидкие пряди, а сухую кожу покрывали пятна. Красноватые, крысиные глаза прыгали и метались, ища выход, а острые мелкие зубы обнажались в тщетной попытке устрашить противника.

Горсть бледно-розовых лепестков полетела в зеркало. Его поверхность пошла черными пузырями, потекла патокой. Чародей замахнулся. Цукумогами сжался в преддверии удара. Комната перевернулась.

Шулера приложило о потолок, вышибив весь воздух. Слетела шляпа. Демон остался внизу. Помещение накренилось и Анджей покатился в сторону выхода. Грохнувшись на пол — вновь занявший положенное ему место — чародей добрую минуту не шевелился. Переводил дыхание и мысленно матерился.

Придя немного в себя, Шулер, кряхтя, поднялся. Поправил сбившееся пальто. Отряхнулся. Проверил пузырьки на поясе. Слава всем богам, старым и новым — ничего не разбилось. Пригладил волосы… Холера! Шляпа! Анджей глубоко вдохнул и заставил себя успокоиться. Огляделся. Он вновь оказался в коридоре.

Так-с… Нужно найти хозяина этого зверинца. Анджей прислушался к своим ощущениям. Весь дом был пропитан потусторонним. Но кое-где оно все же чувствовалось сильнее. Словно на пепелище, когда к запаху гари примешивается вонь бензина — источника возгорания.

Чародей потянулся за этой тонкой нитью, нащупывая разумом нужные отголоски. Коридор, коридор, поворот. Он шел не задумываясь. На чистой интуиции. Палитра ощущений постоянно менялась, смещалась. Приходилось то и дело корректировать направление.

Дверь. Новый коридор. Очередной хлопок за спиной. Очередной коридор впереди. Анджей замер на мгновение. Повернул назад и вышел в сквозной зал. Очень похожий на тот, в котором он бился с цукумогами. Только без зеркал.

Пройдя его, чародей вышел в маленькую комнату. Справа, в углу, приткнулась дверь. От полуистлевшего дерева так и веяло потусторонним. Шулер раскрутил крест. Пинком проложил себе путь. И вошел в место, где началась трагедия этого дома.

Нити. Повсюду. Красные, толстые и мохнатые. Они затянули небольшую комнату подобно джунглям. Оружие тут же запуталось, как гребень в непослушных волосах. За спиной захлопнулась дверь. Опять.

«А эта сволочь себе не изменяет…»

Слева стояла накрытая шерстяным одеялом кровать. Напротив нее громоздился покрытый темными брызгами комод с какой-то книжкой. Над ним виднелась овальная проплешина в слое пыли. Там когда-то висело зеркало.

Скрип. Скри-и-ип. На другом конце спальни, на кресле-качалке сидела босоногая кикимора. Маленькая. Хрупкая. Лицо ее скрывали длинные черные волосы. Сжимая в руках окровавленное веретено, она смотрела на Анджея. И тихонько смеялась. Перед ней, на полу, валялся пронзенный спицами клубок, от которого веером расходились потоки шерсти, что заполнили всю комнату. Вероятно, та самая забытая на ночь пряжа, породившая нечисть.

Прыжок. Кикимора заскользила по нитям и между ними с невозможной для человека грацией. Они расступались, изгибались и подстраивались под свою хозяйку.

Достав из-за пазухи горсть листьев, Шулер широким движением разбросал их перед собой. Крапива насквозь прожгла демоническое макраме вокруг него. Анджей вытащил кастет и метким броском сбил кикимору наземь. Рывком вытащил крест из поредевших силков. Телекинезом притянул брошенное в нечисть оружие. И тут же толкнул его обратно в пытавшегося подняться демона.

Притянул. Толкнул. Повторил. Не переставая расстреливать кикимору из импровизированного чаромета, Шулер подходил все ближе. Кикимора лежала ничком. Прикрыв голову руками. Всхлипывая и вздрагивая при каждом ударе. Комната накренилась.

«Хрен тебе!» — ухватился за нити Анджей.

Повиснув на пряже, чародей продолжал телекинезом избивать нечисть. Комната проворачивалась на все триста шестьдесят, но выпнуть из нее Шулера не получалось.

«И если я прав о природе повелителя этого лабиринта… То у него остался всего один способ спасти свою подопечную».

Комната раскололась. Анджей оказался посреди колодца из ничего. Он падал, а рядом проносилось нечто, чему нет имени. За пределами узкого круга не было света. Но и тьмой то, что лежало за границей назвать было нельзя. Изнанка ткани пространства-времени. Само Ничто, существовавшее еще до Слова Его.

Чародей сжался в преддверии жесткого приземления. Спустя десять минут полета ему пришлось расслабится. Через пятнадцать он начал напевать:

— I believe I can fly! I believe I can touch the sky!

Прошел час — ощущение свободного падения ушло. Точнее, Шулер перестал его замечать и будто оказался в невесомости космоса. Тогда он сменил пластинку:

— А снится нам не рокот комодро-ома! Не эта, ледяная, синева!

Еще через час ему и это надоело. Вот поэтому пространственные переходы и не используют для перемещения людей. Попробуй мгновенно преодолеть больше сотни метров — получишь целый век полной изоляции и безумие как результат. Зато их используют для транспортировки грузов. Да и то — только очень крупных и на огромные расстояния. Когда сложность и трудоемкость процесса начинает окупаться.

Через шесть часов Анджей обнаружил, что вслед за ним сквозь Ничто все это время летела та самая книжка с комода. Чародей притянул ее телекинезом. Начал читать. Какой-то дамский роман. Пролистав пару страниц, он со вздохом отложил ее.

Спустя три дня Шулер кусал губы, пытаясь угадать, кого же все-таки выберет Марьяшка. Через неделю он уже знал книжку наизусть. Еще через две — сжег ее ко всем чертям.

«Дорогой дневник, — писал чародей в заметках на телефоне. — прошел месяц с начала моего падения. И я уже жалею, что сжег книгу. Еще больше я жалею, что не скачал никаких игр на смартфон…»