Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред Даймонд

В 1492 году, когда европейцы начали распространяться по земному шару, условия были другими. Тогда не было самолетов, полеты которых предупредили бы “неоткрытые” народы о существовании внешнего мира. Последним широкомасштабным первым контактом в мировой истории оказался, вероятно, тот, который имел место на Нагорье Новой Гвинеи, где в 1930-1950 годах австралийские и голландские правительственные патрули, армейские разведывательные отряды, геологоразведчики и участники биологических экспедиций “открыли” миллионный народ горцев, о существовании которого внешнему миру известно не было. Как и горцам о внешнем мире, — хотя к тому времени европейцы посещали и осваивали побережье Новой Гвинеи на протяжении 400 лет. До 1930-х годов контакты местных жителей с европейцами происходили в ситуации, когда последние совершали путешествия пешком или по рекам, а первым свидетельством существования европейцев для жителей Нагорья послужило их физическое появление. Начиная с 1930-х годов все более частые появления самолетов предупредили горцев о том, что происходит нечто новое. Например, самая многочисленная человеческая популяция в западной части Новой Гвинеи — примерно 100,000 человек в долине Балием — была “открыта” 23 июня 1938 года, когда самолет совместной экспедиции нью-йоркского Музея естественной истории и голландских колониальных властей, финансируемой нефтяным королем Ричардом Арчболдом и занятой поиском новогвинейских растений и животных, пролетел над лесистым горным районом, который считался труднодоступным и необитаемым. Арчболд и его команда были поражены, увидев широкую плоскую безлесную равнину, пересеченную густой сетью ирригационных каналов, словно в густонаселенной Голландии.

Наиболее поздние случаи массового контакта жителей Нагорья с европейцами описаны в трех замечательных книгах. Одна из них, “Первый контакт” Боба Коннолли и Робина Андерсона, описывает путешествие геологов Майкла Лихи, Майкла Дуэйера и Дэниела Лихи, которые оказались первыми европейцами, проникшими в некоторые густонаселенные долины Нагорья в восточной части Новой Гвинеи в 1930-1935 годах (лютеранские миссионеры уже достигали восточных окраин Нагорья в 1920-е годы). Вторая книга — это собственный отчет Майкла Лихи под названием “Исследования Нагорья Новой Гвинеи, 1930-1935”. Третья книга называется “Небесные путешественники”, ее написал Билл Гаммэдж, и она рассказывает, как правительственный патруль под руководством Джима Тейлора и Джона Блэка обследовал Нагорье в 1938 и 1939 годах. Обе экспедиции привезли много фотографий, а Майкл Лихи к тому же снял кинофильм. Ужас, написанный на лицах новогвинейцев, сфотографированных в момент первого контакта, говорит об испытанном ими шоке лучше, чем любые слова.

Ценность первой и третьей из этих книг заключается в том, что они передают впечатление от первого контакта, испытанное и новогвинейцами, и европейцами. Оба автора беседовали с участниками контакта через 50 лет после описываемых событий. Так же, как американцы старшего поколения на всю жизнь запомнили, что они делали в момент трех самых травмирующих событий современной американской истории — нападения японцев на Перл-Харбор (7 декабря 1941 года), убийства президента Кеннеди (22 ноября 1963 года) и атаки на Всемирный торговый центр (11 сентября 2001 года), — так и новогвинейцы старше 60 лет в 1980-е годы ясно помнили, как они еще детьми впервые увидели белых людей отряда Лихи — Дуэйера. Вот рассказ одного из этих новогвинейцев:

В то время эти два больших человека [показывает на двоих стариков] — теперь-то они старые — были совсем молодыми, еще не брились. Вот тогда белые люди и пришли... Я был так испуган, что ничего не мог понять и плакал без остановки. Мой отец потащил меня за руку, и мы спрятались в высокой траве кунаи. Потом он встал и выглянул, чтобы посмотреть на белых людей... После того как они ушли, люди [новогвинейцы] уселись и стали придумывать истории. Они ничего не знали о белокожих людях. Мы не видели дальних мест. Мы знали только о том, что есть по эту сторону гор, и мы думали, что мы единственные живые люди. Мы верили, что, когда человек умирает, его кожа становится белой и он уходит через границу “в то место” — место мертвых. Так что когда пришли чужаки, мы сказали: “Ах, эти люди не принадлежат миру. Давайте не будем их убивать — они наши собственные родичи. Те, кто раньше умер, сделались белыми и пришли обратно.

Впервые увидев европейцев, новогвинейские горцы начали искать способ уместить эти странно выглядящие создания в какие-то категории собственных представлений о мире. Они задавали себе вопросы: “Являются ли людьми эти существа?

Зачем они явились сюда? Чего они хотят?” Новогвинейцы часто принимали белых за “небесных людей”: таких же, как они сами, потому что считалось, что они населяют небо, так же торгующих, любящих и воюющих, но бессмертных; являющихся то ли духами, то ли призраками предков, которые иногда принимают человеческий облик, делаются красными или белыми и сходят на землю. Во время первого контакта новогвинейцы внимательно разглядывали белых, изучали их поведение, исследовали мусор, оставленный пришельцами в своих лагерях, пытаясь понять, кем же белые являются. Два открытия помогли новогвинейцам убедиться в том, что белые — настоящие люди: экскременты, обнаруженные в уборных рядом с лагерями, выглядели в точности как человеческие (то есть такие же, как экскременты самих новогвинейцев); молодые новогвинейские девушки, предложенные европейцам в качестве сексуальных партнерш, сообщили, что у пришельцев имеются мужские органы и что сексом они занимаются точно так же, как мужчины-новогвинейцы.

Торговля и торговцы 

Между соседними сообществами, помимо защиты своих границ, войн и совместного пользования ресурсами, имеет место еще и торговля. Я оценил тонкости торговли между традиционными сообществами, когда занимался изучением птиц на 16 островах пролива Витязь к северо-востоку от Новой Гвинеи. Большинство этих островов покрыто лесом, на них находятся немногочисленные деревни, состоящие из расположенных на расстоянии нескольких десятков футов друг от друга домов, выходящих на просторную общественную лужайку. Поэтому, высадившись на остров под названием Малаи, я был ошеломлен контрастом; я почувствовал себя так, словно неожиданно спрыгнул с парашютом на маленькую копию Манхэттена. Высокие двухэтажные деревянные дома теснились один к другому, словно нью-йоркские таунхаусы, — настоящие небоскребы по сравнению с одноэтажными хижинами, преобладавшими на других островах пролива. Множество больших долбленых каноэ, вытащенных на песок, делали бухту похожей на какой-то доисторический яхт-клуб, все эллинги в которой были заняты. Перед домами толпилось больше народу, чем я видел одновременно на небольшой площади где-либо еще на островах. Согласно переписи 1963 года на Малаи числилось 448 жителей; если разделить это число на площадь Малаи (0,32 квадратных мили), получалась плотность населения в 1400 человек на квадратную милю, более высокая, чем в любой европейской стране. Для сравнения: даже Нидерланды, наиболее плотно населенная страна в Европе, имеет плотность населения всего в 1010 человек на квадратную милю.

Это необыкновенное поселение принадлежало знаменитым торговцам сиасси, которые на своих каноэ проделывали по 300 миль по бурному морю, перевозя свиней, собак, горшки, бусы, обсидиан и другие товары. Они оказывали услуги всем сообществам, которые посещали, снабжая их этими необходимыми предметами. Совершая благодеяния для других, они и сами получали выгоду, приобретая для себя продовольствие и став в результате чрезвычайно богатыми по новогвинейским стандартам (богатство измерялось в свиньях). Одно путешествие могло принести доход в 900%: погрузив на Малаи свиней, на первой же остановке на острове Умбои каждую свинью обменивали на 10 мешков саго, на второй остановке — в деревне сио на Новой Гвинее — мешки саго обменивались на 100 горшков, которые в следующем пункте — на Новой Британии — обменивались на 10 свиней, которые, в свою очередь, привозились обратно на Малаи и поедались на церемониальном пиру. Согласно традиции, денежного обмена не происходило, потому что ни одно из этих сообществ денег не знало. Каноэ сиасси с их двойными мачтами, имевшие до 60 футов в длину и осадку в пять футов, могли перевозить до двух тонн груза и представляли собой настоящие шедевры деревянного судостроения.

Археологические данные свидетельствуют, что наши предки еще во времена оледенения, десятки тысяч лет назад, умели торговать друг с другом. На стоянках кроманьонцев эпохи плейстоцена в глубине Европейского материка находят янтарь с берегов Балтийского моря и средиземноморские раковины, перевезенные за тысячи миль от побережья. Обсидиан, кремень, халцедон и другие твердые породы, больше всего подходящие для изготовления каменных орудий, обнаружены в сотнях миль от тех мест, где их добывали. Только немногие из современных традиционных сообществ являются самодостаточными и почти или совсем не знают торговли; к таковым относятся сибирские оленеводы-нганасаны и боливийские индейцы сирионо, которых изучал Алан Холмберг. Большинство народностей, ведущих традиционный образ жизни, как и развитые общества, импортируют те или иные товары. Как мы увидим, даже те традиционные сообщества, которые могли бы быть самодостаточными, часто предпочитают покупать или выменивать некоторые предметы, которые вполне могли бы найти или изготовить сами.