Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В комнате наверху стоит пьянящий запах сожженных недавно трав. Ставни наглухо закрыты, и в темноте Келей не сразу замечает сидящую за столом фигуру. Она так плотно укутана, что посетитель видит перед собой лишь мрачную кучу одежды. Неожиданно из-под этой одежды доносится голос – на удивление приятный и интеллигентный.
– Трактирщик Келей! Да благословит богиня Кибела тебя и твою семью!
– Ты и есть колдунья?
Женщина выдерживает паузу, намекая, что это был неправильный вопрос. Наконец она отвечает спокойным, ровным тоном:
– Разумеется, я не колдунья. Колдунью могли бы обвинить в богохульстве. Мои лекарства сочли бы ядами. Меня упрекали бы в развращении молодежи и подкупе рабов. А тебя, Келей, ожидали бы неприятности просто потому, что ты сюда пришел. Власти бы решили, что мы предаемся разврату в ходе магических ритуалов. Я всего лишь прорицательница. И я просто помогу тебе узнать волю богов. Может быть, при определенных обстоятельствах, я посоветую, что можно сделать, чтобы… исполнить эту волю. А если ты не сможешь сделать это сам, я предложу свою помощь. Мы понимаем друг друга?
Геката, триединая богиня перекрестков [31]
Укутанная женщина молча садится на место, наблюдая за реакцией своего растерянного клиента. Келею эта (вовсе не) колдунья представляется таинственной и грозной фигурой, которую он по глупости разозлил. Вдруг она прямо сейчас произносит про себя заклинание, которое окончательно отравит его и без того незавидную жизнь? Он уже жалеет, что пришел.
На самом деле колдунья думает о том, что сожгла слишком много семян черной белены и цветов голубого лотоса. При сжигании их смеси комната наполняется дымом, делающим посетителей расслабленными, раскованными и разговорчивыми, однако, если концентрация веществ превышена, он вреден, а для некоторых людей – смертельно опасен. Колдунья начинает беспокоиться о самочувствии Келея.
– Чего ты хочешь от подземных сил? – спрашивает она. – Хочешь добиться женщины, которая не обращает на тебя внимания? Хочешь призвать демона, который пронзит ее, ее уши, ее глаза, ее живот, ее грудь, ее лоно, чтобы она думала о тебе одном? Хочешь, чтобы она явилась к тебе, сгорая от похоти, забыв мужа или жениха, и стала твоей и только твоей?
…пронзай мучительно душу и сердце Каросы, дочери Фело, пока она не прибежит к Апалу, сыну Феониллы, желая страсти и любви, сей же час, вот-вот, быстро-быстро <…> и не давай этой Каросе, дочери Фело, вспоминать ни о муже, ни о ребенке, ни о питье, ни о пище, но пусть она явится, сгорая от страсти, любви и жажды совокупления, особенно от жажды совокупления с Апалом, сыном Феониллы, сей же час, вот-вот, быстро-быстро…
«Приворотное» заклинание V в.н. э., Papyri Graecae Magicae, 19A, 50–54[32]
Колдунья вдруг умолкает, понимая, что нечаянно начала произносить заклинание и почти дошла до волшебного слова «абланафаналба», которое заставляет демона Абракса исполнить все перечисленное.
Келей задумывается над предложением колдуньи.
– А если женщина переехала в другой город, это выйдет дороже? – интересуется он, но тут же качает головой, пусть и не без сожаления. – Нет. Я жажду возмездия. Мой враги меня прокляли. Можешь проклясть их самих?
– Я? Разумеется, нет! Думаешь, я Медея? Я сказала, что могу помочь, но я простая смертная, и от моих проклятий толку не больше, чем от твоих. Нужно призвать потусторонние силы и изложить им свою просьбу, чтобы они покарали твоих врагов. А карают они порой довольно изобретательно.
Келей смотрит на нее недоверчиво.
– О каких таких… силах ты говоришь?
– Геката, Мормо и Гермес, – тут же отвечает жрица. Мысленно она уже составляет список вещей, которые ей понадобятся. Большинство из них хранятся в шкафу у нее за спиной.
– Мормо, – задумчиво произносит Келей. – Ею меня в детстве мама пугала. Если я не слушался или дразнил сестру, мама говорила, что ночью придет Мормо и откусит мне нос. Как же я ее боялся…
– Мне надо подготовиться к ритуалу, – говорит жрица. – Спустись вниз и скажи плотнику взять черную курицу из курятника во дворе. И оставь на столе одну из обещанных драхм. Вдруг ты не вернешься, а мое время стоит дорого!
На самом деле Мормо для этого ритуала не очень-то и нужна. Нужны только Геката, богиня-покровительница колдуний, и Гермес, одновременно как бог торговли и как проводник душ умерших – Гермес Психопомп. Просто колдунья на днях выучила ритуал призыва Мормо. Церемония короткая, но впечатляющая, и колдунье не терпится ее опробовать:
Чтимая в пути на перекрестках, светоносная, блуждающая в ночи, Враг света, но друг и товарищ мрака, Радующаяся лаю собаки и запекшейся крови, Бродящая меж трупами по гробам умерших, Жаждущая крови, страх наводящая смертным, Горго, и Мормо, и Луна, и многообразная, Приди милостиво на наше жертвоприношение [33].Обезглавив курицу, колдунья подходит к грубоватому очагу, скрытому в глубине комнаты, и выливает чашу кипящей воды, смешанной с куриной кровью, в маленький тигель, установленный над огнем. Келей издает сдавленный крик, видя, как кровь вспыхивает, а комнату наполняет плотный черный и зловонный дым.
– Чувствуешь ее? – хрипло шепчет колдунья. – Мормо здесь! Она слушает тебя!
Колдунья хрипит, потому что случайно вдохнула немного смеси известняка и серы, пока сыпала ее в тигель. Ее, как и трясущегося Келея, впечатлила получившаяся химическая реакция. Теперь она непременно купит побольше этих ингредиентов у своего тайного поставщика. Проблема в том, что пьянящие пары, торжественное убийство курицы и пиротехническое шоу, символизирующее явление жуткой Мормо, произвели на Келея такой эффект, что теперь он не может вымолвить ни слова.
– Говори же! – сипит колдунья, и к напуганному Келею возвращается дар речи.
– Прокляни их! Прокляни трактирщиков, которые прокляли меня! Пусть Артемида возненавидит Фанагору и Де-метрия и сотрет их с лица земли!
Кажется, Келей наконец
