Злой рок Сейшельських островов - Марина Белова

– Прекрасно, – сказал Поль, пересчитав присутствующих. – Девять человек, я десятый. Должны на двух повозках поместиться.

– Поместиться на повозках? – переспросил Санька. – Разве этот автобус не за нами?

Через стекло было прекрасно видно, как к крыльцу подкатил микроавтобус с названием туристической фирмы.

– Автобус я тоже вижу, можете идти, занимать места. А на повозке мы будем кататься, когда приплывем на остров Ла Диг. Там запрещен автотранспорт, а туристов катают на воловьих повозках. Девять человек вполне могут поместиться на одной – двух повозках.

– На одной точно не поместимся. И на двух мало вероятно, подсунут каких-нибудь дохликов, – деловито бросил Санька и зашагал к автобусу.

Как только автобус тронулся с места, Поль начал рассказывать о Сейшельских островах, их государственном статусе и столице Виктории. За полчаса, пока добирались к пристани, он как раз уложился. По-моему его никто не слушал, поскольку все хотя бы по разу уже съездили на экскурсию, а каждый раз, выезжая за пределы отеля, гид считает своим долгом посвятить отдыхающих в историю Сейшельских островов.

На пристани мы пересели на моторное суденышко, стилизованное под средневековую шхуну. С нами на борт взошла еще группа итальянцев. Как и в прошлый раз, я отметила, что более недружной группы, чем наша, мне встречать не доводилось. Кроме меня, Алины и наших детей, все разбрелись по разным углам.

Лена Алексеева ушла на нос, сняла сарафан и улеглась на полотенце загорать. Зоя, дочитав один журнал, вытащила из сумки второй. Коломиец, как уселся рядом с Полем, так до конечного пункта с ним и просидел. Ярцев достал из спортивной сумки бутылку воды и с лицом хронического язвенника стал демонстративно из нее потягивать мелкими глоточками. Коровин, взглянув на соотечественника, крякнул и вытянул из полиэтиленового пакетика «ребро», такую емкость, в которую обычно наливают коньяк, но пить не стал. Взболтнув содержимое, он решил размяться пивом, а потому ребро положил обратно в пакет, а вместо него достал банку пива. Но и пива Николаю Павловичу было достаточно, чтобы опьянеть. Очень скоро он начал клевать носом. Походив недолго по палубе, он нашел себе место, чтобы прислонить голову и захрапел до самого острова Праслин.

В общей сложности на остров Ла Диг мы добирались около трех часов. Два часа мы плыли до острова Праслин, прошли от него достаточно близко, чтобы рассмотреть огромные скалы, которые чередуются с тихими и уютными пляжами. Очень красивый остров. Изумрудная зелень. Белоснежный песок. Пальмы, наклоненные к воде. Голубая вода Индийского океана, набирающая цвет по мере удаления от берега.

– Как красиво! – не сдержала восторга Зоя Александрова. – И удивительно знакомый пейзаж. То ли на открытках я его видела, то ли в кино.

– В кино, – кивнул Поль. – В этих местах снимали фильмы «Голубая лагуна» и «И возращение в голубую лагуну» с Милой Йовович в главной роли. Режиссеры вообще любят эти острова. Половина фильмов о пиратах снята здесь.

– Круто! – воскликнула Анюта.

– Вы многое потеряли, отказавшись от экскурсии на Праслин, – посочувствовал нам Поль. – На этом острове расположен уникальный национальный парк Вэлли-де-Мэй (Майская долина). Между прочим, этот парк включен в список Всемирного Наследия ЮНЕСКО. Здесь произрастает более чем семь тысяч пальм «Коко де мер» и обитает такая редкая птица, как черный попугай. Очень немногие зоопарки могут похвастаться таким экспонатом. А знаете, на этом острове пахнет ванилью, как на кондитерской фабрике!

– Почему?

– Да потому, что здесь находится фабрика по производству ванили. Райское место. Хочется перефразировать название фильма «Увидеть Праслин и умереть», – вздохнул Поль, глядя на утопающий в изумрудной зелени остров.

– Что собственно и сделал Кудрявцев, – сорвалось с моего языка.

– Я совсем не это имел в виду, – стушевался Поль.

Катер, сделав резкий поворот, взял курс на Ла Диг. Еще полчаса и шхуна бросила якорь в уютной бухте.

– Смотрите! – завопил Санька, перекрикивая захлебывающихся в эмоциях итальянцев. – Они и, правда, черные!

Огромные валуны, черные, словно вынутые из рассола переспелые оливки, контрастировали с белым песком. На их фоне песок казался еще чище и белее, чем на острове Праслин или острове Маэ.

– Действительно, красота! – выдохнула Алина.

Ее поддержал Ярцев:

– Мне говорили, но я не верил, что такое возможно.

– У меня к вам огромная просьба, – отвлекая наше внимание от дивной красоты, Поль вспомнил о прозе жизни, – не мусорите на острове, не оставляйте бумажек, банок, не разбрасывайте окурков. И упаси вас бог царапать на камнях свои имена. Я слышал русские очень любят таким образом себя увековечивать. Пусть природа останется не тронутой как сто, тысячу, десять тысяч лет назад, хотя бы визуально.

Когда пришло время сходить на берег, Коровин вдруг передумал осматривать остров.

– Что-то меня разморило, – признался он, позевывая на всю ширину рта.

«Немудрено, – подумала я, принюхиваясь к алкогольным ароматам, исходящим от Коровина. – Надо же было додуматься пить горячительные напитки на жаре? А давление? Лицо красное, отечное. Может и правда, ему лучше здесь в тенечке полежать?»

– А как же поездка на волах? – попытался заинтересовать Николая Павловича Поль.

– У русских есть такая пословица: «Баба с возу – кобыле легче». Я тут на бережку посижу. Журнальчик почитаю. Девушка, – обратился он к Зое Александровой, которая стояла рядом и обмахивалась журналом, словно веером, – вы мне дадите журнал почитать?

Зоя пожала плечами и молча протянула Коровину журнал.

– Ладно, – сдался Поль. – Только вы уж, если решили остаться, сами никуда не уходите. Нас не будет около двух часов. Потом мы сразу возвращаемся обратно. Все, время, время, – поторопил всех Поль. – Дамы и господа, продвигаемся к повозкам.

Мы действительно пересели на повозку, запряженную двумя симпатичными бычками. Что интересно, сзади к повозке была прибита дощечка с номерным знаком – совсем как на автомобиле.

Ехали со скоростью десять километров в час. Достопримечательности осматривали прямо с повозки. Естественно, в столицу острова, Ла-Пасс, мы тоже въехали на волах. Впрочем, на чем мы еще должны были въехать в креольскую деревеньку, сохранившуюся с далеких времен первых поселенцев?

– Обратите внимание, этим постройкам, – Поль указал на стоящие в ряд старые деревянные домики, – двести лет. А это здание прошлого века – самая крупная гостиница на острове, «Ла-Диг Лодж». Она построена с учетом местного колорита и потому очень хорошо вписалась в существующий ансамбль. В ней даже есть собственный дайв-центр.

– Удивили! В Турции и Египте в каждом отеле свой дайв-центр, – хмыкнул Санька. – Деревня она и есть деревня!

Санька не имел на уме ничего плохого, но его слова, похоже, обидели Поля.

– Как можно сравнить Сейшельские острова с Турцией или Египтом? А райское местечко обозвать деревней? – пробурчал он, а потом сердито позвал к воловьим повозкам: – Поехали дальше. На обратном пути мы посетим бухту Сурс-д’Аржан и мыс Тюрси. Лучшего места, чтобы сфотографироваться, вы не найдете. Даже в Турции.

Остров впечатлял. Мы столько отщелкали снимков, что использовал всю карту памяти.

Дети были от экскурсии в восторге. Однако не обошлось и без «минусов». Во-первых, повозку трясло. Во-вторых, в повозке не было кондиционера, а день выдался чрезвычайно жарким. Тент, натянутый над головами, спасал мало. Все сидели красные, как раки. Несколько раз я мысленно позавидовала Коровину. Лучше бы и я осталась на берегу: позагорала, искупалась.

Наклонившись к Алине, я высказала свои мысли вслух:

– Сейчас бы в воду.

Меня услышал Поль.

– У вас будет такая возможность. Можно, конечно, и в море искупаться, но мне кажется, что с берега все же удобнее входить в воду. Да и вода теплее.

Что касается температуры воды, то я сейчас совсем не возражала бы против того, чтобы в море плавали льдинки, настолько я перегрелась в повозке.

По конец экскурсии Поль показал нам несколько отелей, в которых туристы ведут весьма уединенный образ жизни: бунгало-хижины, отсутствие увеселительных заведений, в некоторых нет даже электричества и никаких крупных супермаркетов в округе.

– Скучно же! – выразила свою точку зрения Лена Алексеева.

– Ничего подобного! – возразил ей Поль. – Полное единение с природой не бывает скучным. Люди, прислушиваясь к природе, прислушиваются к своему «я», начинают себя понимать, думать иначе. Вернувшись в мегаполис, они по-другому воспринимают жизнь как таковую: перестают ненавидеть друг друга, у них возникает необходимость любить свое окружение.

– Ничего не понял, – признался Санька, с подозрением присматриваясь к Полю. – Вот что он сейчас такое загнул?

– Что? А то, что если ты месячишко проведешь на необитаемом острове, вернувшись домой, полюбишь электрочайник как родного дядю, – пошутила Аня. – И учителя тебе станут родные-преродные, и Толик Сидоров тоже станет роднее брата, – Анюту назвала имя мальчика, с которым у Саньки складывалось отнюдь не дружеское отношение. Несколько раз у них даже до драки доходило.