Сновидения - Нора Робертс

– Да, это правда, – подтвердила Ева.

– Принесу тебе пива. – Альма погладила его по руке.

– Спасибо. Думаю, нам всем лучше присесть.

– Меня зовут лейтенант Даллас, – начала Ева. – Я веду это расследование. А этой мой консультант.

– Рорк. Я вас узнал, – сказал Броди. – Я немного работал на нескольких ваших объектах.

– Да вы что?

– Да. То тут, то там.

– Если на моих объектах вы потрудились так же хорошо, как над своим домом, я наверняка остался вами очень доволен.

– Во всяком случае, платили вы хорошо и в срок. Такое не о каждом заказчике скажешь.

– А какую работу вы делали в доме на Девятой, в Обители? – спросила Ева.

– Да… главным образом, дыры латал. – Он рассеянно подергал себя за мокрые лохмы – видимо, привычка такая. – Платить много они не могли, и я уж с них по минимуму брал – видел же, как они для ребят стараются. Я тогда как раз начинал свой бизнес, только-только что-то налаживаться стало, так что у них я по большей части в свободное время работал.

– Стены вы какие-нибудь строили?

– Строить не строил, а подправлять доводилось.

Вернулась Альма, села на подлокотник его кресла и протянула мужу пиво.

– Что-то красил… Но за это я с них денег не брал. Чаще всего они сами подкрашивали – экономили, понимаете? Сантехнику иногда им чинил – насколько это было в моих силах. Где-то проводку перекладывал. Должен признаться, тогда лицензии на водопроводные и электрические работы у меня еще не было, но мастер с лицензией им был не по карману. Но я в этом деле неплохо понимал.

– Он у меня на все руки, – похвалилась Альма. – Бог не даст соврать.

– А сама-то? Я на тебе потому и женился.

– Нарушение каких-то правил или работа без лицензии меня не волнует, – заверила Ева. – Когда вы в последний раз были в том доме?

– Так… Дайте подумать… – Его рука опять потянулась к волосам. – Это было сразу, как они получили новое здание, они как раз переездом занимались. Они меня попросили пройтись по дому, посмотреть, не осталось ли такого, из-за чего у них могут возникнуть проблемы с банком. Я еще кое-что подлатал – так, на всякий случай. И Альма, кстати, со мной была. Помнишь? Мы тогда женихались.

– Ни шатко ни валко, – усмехнулась Альма.

– Но я же в конце концов тебя заполучил! Собственно, это и все. После этого я уже работал у них в новом здании. Это уже было совсем другое дело! Хороший дом, крепкие стены. Ничего общего с их прежней развалюхой. Там выпотрошить бы все нутро да начинить заново – глядишь, дом и ожил бы. Будь моя воля, я сам там все сделал бы. Жалко было смотреть, как он рушится на глазах.

– Но вы же сказали, вы там в последнее время не были?

– Внутри не был, а снаружи видел. Мы с полгода назад в том районе на одном объекте работали. Хотите мое мнение – так прямо слезы одни. И как-то неправильно это! Окна забиты, все переломано, кругом какие-то заплаты. На крышу глянешь – она и года не протянет. Ну, да это меня не касается.

– Будь у Броди бабки, – вставила его жена, – он кинулся бы спасать все дома на свете.

– А начал бы с Нью-Йорка.

– Какое-то время у вас был помощник, он с вами в том здании работал.

– А, да. Клип, помнишь? – повернулся он к жене. Та закатила глаза. – Джон Клиппертон. Я ему иногда работенку подкидываю, но в бригаде не держу.

– Почему?

– Он хороший работник, когда трезвый. Хотя бы наполовину.

– Что бывает каждый второй вторник каждого второго месяца, – вставила Альма.

– Ну, не до такой степени. Но близко к тому, – признал Броди. – Поначалу я его чаще привлекал. Тогда он и пил, правда, меньше, и нанять кого посерьезнее мне еще было не по карману. Но в Обители он у меня работал всего раза два или три. Потому что… – добавил он, видя вопрос в глазах Евы, – ну… потому что он являлся обычно не наполовину трезвым, а, прямо скажем, пьяным и… – Броди поерзал, будто сидел на куче камней. – Понимаете, он как примет, так ведет себя как последний козел.

– Броди, он всегда себя ведет, как последний козел! А как выпьет, так и вообще невыносимым делается.

– Вы перестали звать его на работу в Обитель, потому что он являлся нетрезвым и вел себя как козел. Могу я вас попросить объяснить, что вы в это вкладываете?

Броди поморщился.

– Как объяснить? Понимаете, есть такие парни, которые, когда работают и видят, что идет симпатичная женщина, непременно в ее адрес должны высказаться. Иногда довольно-таки грубо.

– Послушай! – Альма со смехом ткнула его в плечо. – Мы же все это делаем. Красишь забор и глазеешь по сторонам. Появится какой красавчик – непременно в его адрес пройдешься. – Она пожала плечами. – Давняя строительная традиция.

– Да, только Клип… Мы ведь о детях говорим, понимаете? Конечно, мы тогда были моложе, но уже достаточно взрослые, чтобы не допускать такого по отношению к девочкам. Я велел ему это прекратить. Это было… как сказать… неприлично, понимаете? Он вроде прикусил язык, но я, бывало, видел, какие он на них взгляды бросает. А иной раз смотришь – и разговаривает с какой-нибудь… слишком интимно, что ли. Когда у него перекур. Я с этим никак мириться не хотел, вот и убрал его оттуда, поставил на другой объект.

– А какого рода ремарки он отпускал?

– Точно не вспомню, богом клянусь, – ответил он Еве. – Помню только, что мне они были не по душе. И мне не нравилось, что он вроде как девчонок молоденьких клеил.

– Он и меня клеил, – объявила Альма, отчего у мужа отвисла челюсть.

– Что? Что?! Когда?

– Пару раз в то время, и потом еще раза два было.

– Вот сукин сын!

– Ты что же, думаешь, я за себя постоять не умею?

– Нет, малыш, постоять за себя ты умеешь. Но все равно он – сукин сын!

– Не волнуйся, он всякий раз был пьян в стельку. Да что там говорить, он и Лидию клеил. А ей, между прочим, восемьдесят три, – объяснила она. – Она у нас бухгалтерию ведет. Он кобель, это факт. Ни одной юбки не пропустит, вечно руки распускает. Ему и возраст нипочем. Но чтобы он кому причинил зло – в это я не верю. Не верю – и все тут.

– Нет, нет, зла он никому не сделал бы. Он козел, но… Что значит «руки распускает»? Он что, и тебя лапал?

– Успокойся. Помнишь, как лет шесть или семь назад после шашлыков по случаю Четвертого июля он все насчет какой-то недотроги прохаживался? Ты думаешь, кто ему тогда по рукам-то надавал?

Теперь Броди вцепился себе в волосы обеими руками.

– Альма, ради бога! Почему я об этом только сейчас узнаю?

– Потому что, если бы я тебе сказала, ты пошел бы с ним разбираться, а я уже сама разобралась. И после того раза он ко мне больше не лез. А когда протрезвел, то даже извиняться стал. Я что хочу сказать, лейтенант… Предположим, вы сидите в баре, ждете кого-то или просто решили спокойно выпить. Так вот он из тех, кто будет вокруг вас увиваться, воображать себя страшно остроумным и сексапильным, а на самом деле он кто? Мерзкий пьяный идиот! Но он за вами не увяжется, когда соберетесь уходить, и если вы его отошьете, силу применять не будет и не станет заводиться. Понимаете, о чем я?

– Да, но мне все же хотелось бы поговорить с ним лично. Буду признательна, если вы подскажете, как его найти.

– Да. Конечно. Не вопрос. – Броди чуть приподнялся, достал из кармана телефон и нашел нужный номер. – В данный момент у меня руки чешутся съездить ему по морде, и все равно я вам должен сказать, что он такого ни за что не натворил бы. Ничего бы этим девочкам не сделал. Я хочу сказать, да, он, бывало, в те времена напивался так, что мог к кому-то приставать, но убить он ни при каких обстоятельствах не способен.

– О’кей. А вам не приходилось видеть там или, может, замечать среди сотрудников кого-то, кто вызывал бы у вас нехорошее чувство?

– Да нет вроде… Ничего такого не припоминаю. Я в то время хватался за всякую работу, пытался закрепиться в бизнесе, так что я там не каждый день бывал. Иногда работал у них по нескольку дней кряду, но чаще это были отдельные небольшие заказы. Они меня звали что-то подправить, когда самим было не под силу. Или, бывало, сами возьмутся, да только напортят еще больше, вот тогда и зовут. А у меня благодаря этому появлялись новые заказы – то кто-то из персонала к себе вызовет, то Нэш с Филли кому-то порекомендуют.

– Какие у вас впечатления о ком бы то ни было из сотрудников, включая Нэша и Филли?

– Они хорошее дело делали, да и сейчас делают, а это, насколько я могу судить, требует немалых усилий. Причем денно и нощно.

– Еще одно. – Ева вызвала на экран изображение Линь. – Не узнаете ее?

– Ого, какая красивая девочка! Нет, ее не знаю. – Броди повернулся к жене, та тоже покачала головой. – А она что, одна из…

– Да.

– Боже! – Он потер ладонями лицо, наклонил голову, снова вгляделся. – Никаких ассоциаций. Не знаю, сумел бы я вспомнить после стольких лет, но лицо у нее запоминающееся, понимаете? Из нее выросла бы настоящая красавица.

– Что ж, спасибо, что уделили время. – Ева поднялась. – Если что-нибудь вспомните, свяжитесь со мной.