Рейволюция. Роман в стиле техно - Илья Стогоff

Это потом умельцев подмяли под себя бандиты, а еще позже все они поумирали или надолго сели в тюрьму, и уж совсем через десять лет штуку стали возить из Эстонии, и стоить она стала по $50 за марку. В 1992 году это еще не было бизнесом. Просто молодые химики случайно натолкнулись на очень забавную игру.

Как-то на вечеринке «марками» накормили громадного мраморного дога. Дог колбасился под техно, порывался сесть за руль и поехать к телкам и сходил с ума. А люди смеялись и радовались вместе с ним.

А самым забавным было то, что в 1992 году эта штука еще не была включена в список запрещенных. Употреблять ее можно было легально.

Машину одного художника с Фонтанки как-то тормознули милиционеры.

– Выйти из машины. Руки на капот.

Он вышел. Положил руки на капот. Милиционер вытащил у него из нагрудного кармана целый полиэтиленовый пакет «марок».

– Твое?

– Мое.

Милиционер ухмыльнулся.

– Классная штука, правда? Езжай.

Художник сел в машину и уехал. Есть «марки» тогда было не преступлением, а веселой шуткой.

Те, кто делал «марки», веселились сами и безо всякой платы угощали приятелей. Кислотой пропитывалась промокашка из школьной тетради. Сверху наносили еще и рисунок – просто так, потому что забавно. Потом промокашку рвали вот на такусенькие кусочки и заворачивали в золотой фантик. И смешно, и красиво.

Делалось все это для себя. Ингредиентов не жалели. Сегодня никому и в голову не придет употреблять настолько концентрированные препараты. Но тогда никто не знал, что будет, если употреблять эту штуку долго. Никто бы и не поверил, будто это может кончиться чем-то плохим.

Ничем плохим это кончиться не могло, потому что, съев эту штуку, ты испытывал счастье. Это было, как детство. Люди радовались, дарили друг другу подарки, брызгались газировкой и отлично себя чувствовали.

Но лучше всего, съев эту штуку, было поехать на танцы к художникам на Фонтанку. Тогда это так и называлось «Поехать на танцы к художникам на Фонтанку».

Основная проблема состояла в том, что таксисту было невозможно объяснить, куда именно вы хотите попасть. Набережная Фонтанки в этом месте выглядит так, будто ее бомбили. Таксист всю дорогу выпытывал: зачем это вы едете в такое странное место? Но испортить вам настроение было не под силу даже такому идиоту, как ваш таксист.

Подъехав к месту, вы долго поднимались по лестнице. Она была завалена мусором, бутылками и кусками штукатурки. На четвертом этаже вы упирались в дверь. Дверь тоже была ободранной. Все-таки это сквот, а не просто квартира.

За дверью долбит музыка. Вы звоните в звонок… Или звонка не было и приходилось стучать?.. Черт!.. Сегодня уже никто не помнит, был там на двери звонок или не был… Вроде все-таки был… Вы звоните в звонок и будьте готовы к тому, что сквозь щелочку в приоткрывшейся двери вас станут долго и пристально разглядывать. Все-таки вы пришли на первую техно-party в стране, а не просто в гости.

– Слушаю.

– Вот. Пришли. На танцы.

– На танцы?

– Ну, да. Можно к вам?

Хозяин молчит и просто разглядывает вас. Внутрь пускали не всех. Если быть точным, то на танцы к братьям Хаасам вообще никого не пускали. Недавно туда приходил известный рок-музыкант Бутусов (подумаешь: немножко выпивши), так перед ним захлопнули дверь, и хорошо, что не надавали по шее, но именно от этого попасть внутрь хотелось просто страшно, и по городу ползли неправдоподобные слухи про тех, кто все-таки попал: ах, как славно они провели время!

Рассказывали, что недавно хозяева в качестве кордебалета наняли взвод балерин в пачках и пуантах. А еще раньше заполнили целую огромную комнату тысячью тысяч воздушных шаров – в них можно было с разбега прыгать и зарываться. Все-таки это было самое модное место в городе, а не просто попойка для пары приятелей.

Квартира у братьев была здоровенная. А может, и не очень здоровенная. Все равно внутри было темно и разглядеть ничего не получалось. Свет внутри не горел. Вернее, внутри не горел обычный домашний свет. А дикого, норовящего впиться в горло света внутри было навалом.

Свет мигал. Свет появлялся оттуда, откуда не ждали. Свет сворачивался удавом. Свет выворачивался наизнанку. Свет больно резал глаза.

В этом свете и в этой музыке ты становишься самим собой. Становишься голым. Слова здесь не работают, потому что кто же это станет разговаривать, когда вокруг такой свет и в мозг стучится такая музыка, а?

Здесь ты не наврешь и не притворишься. Здесь все видят, кто ты такой НА САМОМ ДЕЛЕ. Именно за этим сюда и ходили.

Потом из дальней комнаты выходил Густав. Он был одет в белоснежную рубашку и красные боксерские перчатки. У него была ослепительно белая рубашка, которая казалась в этом диком свете фиолетовой, а если вы плотно зажмурите глаза, то черной. А красные перчатки были самыми разноцветными красными перчатками в мире и переливались всеми возможными цветами и даже такими цветами, которых на свете не бывает.

Глядя на эту рубашку и на эти перчатки, вы понимали, что значит реальная музыка техно.

11. «Гагарин-party» (1992)

Журналисты, музыканты, светские львы, первые бандиты, красотки-модели – все говорили только о том, что творится в сквоте на Фонтанке.

Иногда хозяева чувствовали усталость. В такие дни танцев не было. Но гости приходили и в такие дни. Стучали (черт! или все-таки звонили?) и вытягивали шеи:

– Сегодня будет?

Заспанный хозяин, одетый в старые домашние джинсы, мотал головой:

– Сегодня не будет.

– Извините.

И все равно по городу ползли слухи. На Фонтанке! Вчера! Было! Такое!

Петербург бурлил. А в Москве в 1992-м имелся всего один DJ. Родом из Нигерии. И там же освоивший азы мастерства. Именно его музыка считалась в столице писком моды.

Чтобы посмотреть, каково бывает настоящее веселье, москвичи покупали билет и приезжали в мой город. Это был единственный выход.

Среди гостей были дети хороших родителей. Часто из столицы на Фонтанку приезжал Иван Салмаксов. Он был сыном очень большого чиновника Прокуратуры. Он привык к иным масштабам. Ему хотелось смотреть на вещи через бинокль с небольшим увеличением.

Парням с Фонтанки Салмаксов предлагал провести танцы официально и с размахом. Не в сквоте, не для сотни приятелей, а по-взрослому. С этой идеей Салмаксов носился несколько месяцев.

Хаасы говорили, что можно, конечно, поехать. Да только… чего ехать-то? Что в Москве есть такого, чего нет уже здесь, дома? Отправиться в этот непонятный город, потратить кучу денег, выкинуть неделю нужного времени, вернуться с больной головой… зачем? Им не хотелось ехать.

Салмаксов настаивал: ехать надо. Вечеринку он договорился провести 14 декабря 1992 года. Для вечеринки было придумано космическое название «Гагарин-party». Вроде бы его предложил Африка, который постоянно крутился на Фонтанке, но точно уже и не вспомнишь.

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): К нам на Фонтанку приехали двое москвичей: Иван Салмаксов и Женя Бирман. Они пришли с конкретным предложением: Давайте сделаем вечеринку в Москве. Огромную вечеринку прямо в павильоне «Космос» на ВДНХ. Давайте, мол, давайте! У нас есть знакомые, есть заточки с ВДНХ, то-се, пятое-десятое! Называться все это будет «Гагарин-party» – как вам? Салмаксов и Бирман, собственно говоря, придумали название и концепцию и пришли уже с готовой идеей. Мы разделили между собой обязанности и стали всем этим заниматься.

DJ Фонарь (Володя Фонарев): Тогда еще не было такого понятия «клуб». В Москве были дискотеки, на которые приходили хорошо одетые и состоятельные люди. Там звучала простенькая музычка и демонстрировалось видео. Тогда видеомагнитофоны только-только получили широкое распространение. Устроители дискотек делали какие-то видеонарезки, ставили видеоклипы, чтобы люди не только могли слышать трек, но еще и видеть его.

Самая популярная дискотека в Москве называлась «Молочка». Это было кафе в Олимпийской деревне, где к Олимпиаде-80 сделали действительно профессиональную дискотеку. Человек с улицы туда попасть не мог: существовала очень странная система пригласительных билетов. По этому пригласительному билету ты проходил внутрь и получал один молочный коктейль. Этот вид досуга и считался единственно возможным. Ничего круче, чем открыть дискотеку с видеосопровождением и коктейлями в том году еще никто и представить не мог. А тут – вечеринка!

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): Леша Хаас приехал в Москву примерно за неделю до мероприятия. А я, нагруженный аппаратурой и еще какой-то ерундой, – за пару дней до «Гагарин-party». Я занимался организацией баров, танцпола, гардероба. Леша это все придумывал, а я, грубо говоря, воплощал.

Денис Одинг (промоутер): Для «Гагарин-party» ребята с Фонтанки попросили у нас с Назаровым несколько наших картин. И мы решили, что раз так, то за это они должны бесплатно свозить нас в Москву. Но никто везти нас не собирался. И тогда мы заняли такую снобскую позицию: мол, клуб должен быть через дорогу. Нечего ехать за тысячу километров.