Дитя Зверя: Выбранной тропой (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна

И только пристегнув ремень безопасности, прижимая к груди сумку и документы, я позволила себе посмотреть на то место, что когда-то называла своим. Яркие солнечные лучи скользили сквозь кроны деревьев, окутывали мягким, тёплым сияниям крыши домов. Пёстрые пятна цветочных клумб приятно радовали глаз, а стоит повести носом, как можно будет уловить аромат печеных яблок и свежего, ягодного пирога. 

Тихо вздохнула, глядя, как Михаил вставляет ключ в замок зажигания и звук сытого урчания мотора заглушает тяжёлую, давящую тишину, царившую вокруг. И закрыла глаза, прощаясь с этим местом раз и навсегда.

Возвращаться назад я не собиралась. Никогда.

Глава 23

- Ты действительно уверена? Не передумаешь? – Торн ещё раз пролистал лежащие на столе перед ним договоры, тактично не спрашивая про алые разводы на белых листах.

- Нет, - поставив локти на стол, я сцепила пальцы в замок и пристроила на них подбородок. Повела носом, вдыхая горьковатый запах горячего травяного отвара, тянувшийся от плиты, где колдовал хозяин дома. И покачала головой в ответ на пристальный, слишком внимательный взгляд юриста.

Тот смотрел проницательно, чуть щурясь. И крепко держал язык за зубами, не задавая лишних вопросов и никак не комментируя происходящее. В неполные семь утра, Максимилиан Торн выглядел издевательски безупречно и деловито, когда постучался в дом егеря в самом сердце заповедника.

Особенно на фоне меня, растрёпанной и сонной. Кутавшейся в великоватую мужскую рубашку и явно берёгшей правый бок, туго перетянутый бинтами. Запах крови до сих пор раздражал слишком чувствительное обоняние.

- Понял, - чуть помедлив, мужчина кивнул головой, придя к каким-то своим выводам. Но вопросов по-прежнему не задавал, лишь убрал со стола договоры в свой портфель и хмыкнул, глядя на хмурого ирландца.

О’Рурк поставил передо мной чашку с отваром, смерив гостя недовольным взглядом. Да так и остался стоять рядом,  по левую руку, невольно согревая и успокаивая своим присутствием. И мне бы задуматься над этой странной привязанностью, инстинктом собственника, стягивающим тугим узлом внутренности и заставляющим рычать на всех, кто хотя бы попытается приблизиться к тому, что я считаю своим, но…

Я повела плечами и согнула ногу, упираясь пяткой в край сиденья стула и обхватив рукой колено. Не хочу. Ни думать, ни анализировать, ни делать выводы. Всё, что мне необходимо – рядом, а остальное не имеет значения.

Уже не имеет.

- Ну что ж, договор подписан, да, - покосившись на стоящего рядом со мной Сэма, Торн аккуратно собрал бумаги в стопку и убрал их обратно в папку. Проведя рукой по тёмным, чуть вьющимся волосам, он залпом допил порядком остывший кофе. – Я так понимаю, один экземпляр я отправляю в резервацию, второй положу в банковское хранилище. Что делать с копией?

- Её направь семье Богомиловых, - криво усмехнувшись в ответ на недоверчивый взгляд, я обхватила кружку подрагивающими пальцами и сделала пару торопливых, мелких глотков. Жмурясь от обжигающего тепла, согревшего меня изнутри.

- Я не хочу спрашивать, но… - нервным движением вытащив пачку сигарет из кармана, Макс щёлкнул зажигалкой. Затянувшись, он выпустил кольца дыма в потолок и, помолчав, всё-таки выдал. – Я, млять, спрашиваю. Какого хрена, Редж?!

Я не вздрогнула, нет. Просто чуть сильнее сжала пальцами кружку, не замечая, как кончики когтей царапают светлый, глянцевый бок со смешным тигрёнком. И мягко переспросила, склонив голову набок:

- Какого хрена что, Макс?

- Богомиловы. Один из самых консервативных кланов Охотников во всех штатах. Эмигрировали из Болгарии ещё в бурные девяностые. Да их свои же недолюбливают и откровенно побаиваются! И ты собираешься доверить им этот договор? Серьёзно?!

 - Редж… - Сэм попытался вклиниться в разговор, но я от него отмахнулась. Сделав ещё один глоток отвара, я поставила чашку на стол. Аккуратно, повернув ручкой от себя.

И медленно поднялась, тяжело опёршись ладонями на столешницу, исподлобья глядя на застывшего Торна:

- Да, Макс, именно это я и собираюсь сделать! Если ты запамятовал, то я тебе подскажу. Каждый клан Охотников имеет свою, подконтрольную им территорию. И так уж совпало, что этот заповедник входит в круг интересов семьи Богомиловых. Будь они хоть трижды консервативны, эмигранты… Да хоть пришельцы с другой планеты! Это – их епархия, их территория. И ты, - тут я ткнула пальцем в притихшего Макса, - передашь им этот договор.

Пару минут мы мерялись с ним взглядами, в глупой попытке переупрямить друг друга. Наконец, Макс душераздирающе вздохнул и потёр лицо, садясь обратно на стул и признавая своё поражение:

- Ладно… Ладно! Чёрт бы тебя побрал, кошатина, - буркнув, он снова вытащил сигареты и закурил, нервно хохотнув. – Я искренне надеюсь, что успею отдать им бумаги до того, как получу пулю в лоб. Охотники вас просто не любят, а таких как мы… Имеющих связи со стаями, презирают. И за людей считают очень условно.

- Попробуй сначала им позвонить, - хмыкнув, я тоже опустилась на стул, поморщившись от ноющей боли в боку. – И если этот вопрос мы решили… Ты сделал то, что я просила?

- Да, - зажав сигарету зубами, Макс поставил на стол свой элегантный кожаный портфель. Убрав туда папку с договорами, вытащил на пухлый, белый конверт и бросил его мне. – Здесь все документы. Для тебя и для мелкого. Извини, пришлось пользоваться тем, что есть и любезным разрешением твоего бугая. Теперь ты - Реджина О’Рурк, мать-одиночка, путешествующая вдвоём со своим сыном, Ремусом. Паспорт, свидетельство о рождении, плохо проверяемая легенда – всё в комплекте и полностью легально. Думаю, господин О’Рурк не откажется подтвердить вашу недолгую, но счастливую семейную жизнь, не так ли?

В голосе Макса звучала неприкрытая насмешка. Я невольно покосилась на Сэма, молчаливой тенью продолжавшего стоять рядом со мной. Тот чему-то усмехнулся, кивнув собственным мыслям. И миролюбиво откликнулся, скрестив руки на груди:

- Не откажусь.

- Ну тогда я могу быть свободен, верно? – Торн вздохнул, затушив сигарету о пустую пачку и поднялся, прихватив портфель. Замявшись, брюнет снова зарылся пальцами в волосы и решительно обогнул стол.

Чтобы наклониться и стиснуть меня  в объятиях, пока я растерянно моргала, застыв памятником самой себе. Я замерла, не зная что делать и как быть. С удивлением не ощущая привычной брезгливости и ловя себя на том, что мне… Приятно.

Приятно чувствовать чужую поддержку, осознавать, что я кому-то ещё не безразлична. И пальцы дрогнули, сжимая полы дорого пиджака, а нос сам зарылся в чужую рубашку, вдыхая пряный запах одеколона, смешанный с едва уловимым, естественным ароматом кожи. Кому-то это могло показаться странным, но…

Мы, верзвери, кинестетики. Нам важна взаимная привязанность, пусть даже такая мимолётная и больше деловая, чем дружеская. И я не могла позволить себе упустить эту возможность, возможность почувствовать себя нужной.

- Береги себя, ладно? – Макс разжал объятия и похлопал меня по плечу. – И дай знать, как устроишься, ладно? С Охотниками я все устрою.

И, не дожидаясь ответа, он ушёл, громок хлопнув дверью. Наступившую тишину нарушало лишь ровное, спокойное сердцебиение Сэма, вернувшегося к плите и принявшегося готовить завтрак с таким видом, словно он всегда это делал. Всю жизнь готовил для двух взрослых оборотней и одного детёныша.

Я невольно засмотрелась, минут пять наблюдая за его точно выверенными, аккуратными движениями. Пока не заметила его всезнающий, насмешливый взгляд, брошенный через плечо. Вот тогда-то я недовольно заворчала и фыркнула, показав другу язык. И скрылась на втором этаже до того, как он успел хоть что-то ответить. В кои-то веки, чувствуя за собой право дурачиться и вести себя как ребёнок.

Через два часа я буду далеко отсюда, на пути в новую жизнь. Через два часа я оставлю позади бывшую стаю и непосильную ношу ненужной мне власти. Через два часа я начну всё с начала и не упущу свой шанс, больше нет.