Тобиас - shellina

— Пить хочется, — наконец, выдавил он из себя. Звон слегка ослаб, потом начал нарастать.

— Что? Я спросил, как тебя зовут, а не про то, что тебе хочется пить, — Аберфорд растерялся.

— Вот я и говорю, пить очень сильно хочется.

— При чем здесь это?

— Когда мне вкалывали калипсол, тоже пить хотелось, но пить было нельзя. А так хотелось. Потом нам принесли поесть, и там был суп. Суп — это же практически вода, и мы пили эту воду.

— Как тебя зовут? — с нажимом спросил Аберфорд.

— Меня? А почему это тебя интересует? Меня вот, например, интересует, после этого снадобья воду можно пить? — Виктор почувствовал, как учащается его пульс, зато назойливый звон в голове, заставляющий назвать свое имя, стал терпимее. Он вдруг вспомнил, что во время той тренировки плакал и рассказывал, как его в десятом классе отшила Катька Митрофанова. Им показывали запись этого тренировочного допроса. Принцип оказался тем же. Болтай любую чушь, только говори, пока не почувствуешь, что действие снадобья ослабевает. — И вообще, что в имени тебе моем?

— Я в последний раз спрашиваю, как тебя зовут?! — Аберфорд повысил голос. Он знал, что действие зелья скоро закончится, а его ученик еще не ответил ни на один вопрос.

— В последний раз? — слова давались с трудом, норовя сложиться в имя. — Ты меня обманываешь, сейчас опять ведь спросишь.

— Где ты служил? — Аберфорд сел обратно на стул.

— Где я служил? — Звон снова стал сильнее. Но Виктор понял, что это последний рывок. — Тсс, это тайна. Это военная тайна. Там, где я служил, у нас даже имени не было. Только позывной. А позывной не должен быть ни в коем случае связан ни с именем, ни с родом деятельности, ничто не должно намекать на то, кто ты. Хочешь знать мой позывной? Только это тоже секрет. Нельзя называть свои позывные никому.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Как — зачем? Ты спросил мое имя, а позывной — это тоже имя, только другое, и его нельзя называть, — Виктор уже с трудом различал собственные слова, и вдруг звон исчез. Просто исчез, как будто его и не было. Мужчина расслабился и, широко улыбнувшись, сказал: — Меня зовут Тобиас Снейп.

— Так, и зачем я давал Непреложный обет? — Аберфорд отменил заглушающее заклятье.

— Если бы я не справился, ты мог бы многое услышать о моей службе, — спокойно ответил Виктор. — Это на самом деле секретная информация.

— Мне вот интересно, где ты служил, если вас готовили противостоять магическому допросу? — Аберфорд прищурился. — Причем, насколько я понял, маггловскими методами.

— Нас не готовили противостоять магии; я уже говорил, в голове копаться магглы тоже умеют. Например, та «сыворотка правды», на которой меня тренировали, гораздо мощнее и непредсказуемей. Она вмешивается в работу коры, — Виктор коснулся пальцем виска. — Ты не понимаешь, что у тебя спрашивают, и потом не помнишь ни хрена. Просто отвечаешь на вопросы, и все. А так как кора не задействована, отвечаешь правду. Здесь я такого не почувствовал. Я полностью осознавал себя, понимал, что ты хочешь узнать, в общем, было проще.

— Нужно будет попозже легилименцию попробовать, — брюзгливо заметил Аберфорд.

— Вингардиум Левиоса! — лежащий на столе пергамент дернулся и медленно поднялся в воздух. — У меня получилось! — издал вопль Северус, и пергамент упал обратно на стол.

— Молодец, — улыбнулся Виктор.

— Пойдем мороженое поедим, — Северус подбежал к столу.

— Пойдем, — Виктор поднялся. — Сегодня нужно еще Диффиндо и Алохомору разобрать и попрактиковаться.

— Минуточку, — Аберфорд тоже поднялся. — Проверять, так проверять. Давай проверим твою общую сопротивляемость. Обещаю, что не буду заставлять тебя делать ничего предосудительного, — Виктор напряженно кивнул. — Империо.

В первую секунду у Виктора закружилась голова.

— Возьми стакан с водой и выпей, — раздался голос Аберфорда. Виктору сильно захотелось сделать так, как говорил ему Аб. Он уже протянул руку к стакану, но внезапно подумал: «Зачем? Я не хочу пить». Он тут же убрал руку и удивленно посмотрел на старика. Затем озвучил свои сомнения вслух.

— Зачем? Я уже попил и больше не хочу.

— Тьфу, — плюнул на пол Абердорд. — Фините.

— Что это сейчас было?

— Это был Империус, только он на тебя практически не действует, — Аберфорд задумался.

— У меня были лучшие показатели в группе, — тихо сказал Виктор.

— Чем ты занимался?

— Прости, но я не могу сказать. Скажу только одно, лучше всего меня учили убивать, — еще тише проговорил Виктор. Затем посмотрел на притихшего сына. — Эй, пошли за мороженым.

В пабе «Три метлы», как и накануне, не было ни одного посетителя.

Розмерта весь вчерашний вечер и все сегодняшнее утро вспоминала вчерашнюю парочку. К утру она вынуждена была себе признаться, что хочет снова их увидеть. Причем не только мужчину, но и ребенка. Ей было так его жалко, когда он говорил про смерть матери, что захотелось разреветься, прижимая мальчика к себе. Его отца ей просто хотелось увидеть.

Все утро она поглядывала на дверь и почти не удивилась, когда звякнул колокольчик и в паб влетел Северус.

— Привет, — он подбежал к стойке и забрался на стул. — А мне мороженое. И папа сказал, что тоже его съест.

— Значит, мне принести два мороженых? — улыбнулась Рози и, протянув руку, потрепала мальчика по смоляным волосам.

— Да, два, — кивнул Северус.

— Сейчас принесу, — все еще улыбаясь, Розмерта убежала на кухню.

Колокольчик снова звякнул, и в паб вошел Виктор. Подойдя к стойке, он сел на стул рядом с Северусом.

— Заказал?

— Да, два мороженых, а Рози уже ушла за ними.

— А вот и мороженое, — Рози вышла из кухни спиной вперед, чтобы открыть дверь, так как руки ее были заняты вазочками.

— Осторожней, — предупредил ее Виктор, который видел, что на пути девушки стоит небольшая табуретка.

— Ой, — Рози обернулась, но ее внимание было приковано к посетителям, и злополучная табуретка оказалась прямо перед ногами. Удержаться на ногах ей удалось, но для этого пришлось взмахнуть руками. Шарик мороженого, которого Рози наложила, не скупясь, полетел по красивой параболе и приземлился точно на груди Виктора.

— Меткий выстрел, — пробормотал Виктор, убирая с рубашки липкий шарик, пока тот не растекся. — Признайтесь, Розмерта, вы за что-то на меня злитесь?

— Ее нужно почистить, — пролепетала Рози, вытаскивая палочку.

— А меня кто будет чистить? — ехидно уточнил Виктор. — Где здесь у вас туалет?

— Я сейчас все исправлю, — замахала руками Рози.

— Вы понимаете, что мне нужно раздеться. Мороженое пропитало рубашку, так что ее надо почистить, а грудь протереть чем-то влажным, а то сейчас она стала сладкой и липкой.

— Снимайте, — чуть не плача проговорила Розмерта, — я все почищу.

Виктор ухмыльнулся и принялся расстегивать пуговицы. Северус в это время ел свою порцию. Когда мужчина стянул с себя рубаху, Розмерта уже вышла из-за стойки и держала в руках палочку и влажное полотенце. Виктор бросил рубашку на стойку. Ему было забавно смотреть на совсем юную девушку, которая, отводя глаза от его обнаженного торса, дрожащей рукой пыталась оттереть мокрым полотенцем липкое пятно с его кожи. Ему стало смешно и любопытно, будет ли она и дальше водить рукой по его груди, или все-таки посмотрит, где именно нужно протереть, а еще лучше — отдаст полотенце ему, а сама займется рубашкой.

Наконец ему это надоело.

— Рози, отдайте мне эту тряпку и почистите уже мою рубашку, раз вызвались.

— Что? — она все-таки посмотрела на него.

— Мне это, безусловно, приятно, но здесь сидит мой сын, сейчас день, да и сами вы еще ребенок, — Виктор вздохнул, забрал полотенце из рук кусающей губы девушки и вытер липкую гадость с груди.

Розмерте захотелось заплакать. Развернувшись, она быстро очистила рубашку.

— Да не переживай ты так, — услышала она за спиной насмешливый голос. — Подумаешь, мороженое.

— Папа, а мы будем сегодня бегать? — Северус расправился с лакомством и теперь смотрел на отца, который быстро застегивал рубашку.

— Конечно, закончим с Абом и попросим его показать нам лес.

— А что с Рози, папа?

— Рози расстроилась, потому что случайно запачкала мою рубашку.

Розмерта услышала, как на прилавок легли монеты.

— До свидания, Рози. Завтра мы снова зайдем.

— Пока, Рози, ты мне завтра волшебную лягушку дашь?

— Конечно, Северус, — она не оборачивалась до тех пор, пока не услышала, как звякнул колокольчик. После этого девушка смахнула слезы и зло посмотрела на закрытую дверь. — Я уже не ребенок, мистер Снейп.

Глава 11

Время до сентября пролетело незаметно. Виктор успел изучить за это время программу двух курсов. Когда Аберфорд притащил ему учебники за третий курс, он не удержался и спросил:

— Аб, а что дети в Хогвартсе делают семь лет?

— Ну, как тебе сказать, — Аберфорд потер шею. — В первые два года они учатся не путать конец палочки с рукоятью. Сейчас и темы пойдут более сложные, и объем увеличится. Ненамного, но увеличится. С шестого курса начинается беспалочковая магия. Зелья сложнее… Я не знаю, почему все это растянули на семь лет! — наконец рявкнул он. — И, тем не менее, попадаются индивиды, которые даже этот мизер освоить не могут. В Хогвартсе даются основы. Все равно большая часть заклятий изучается уже после окончания школы, в зависимости от выбранной деятельности или просто ради любопытства. Такие заклятья, как чары расширения пространства, патронус, иллюзии — да элементарнейший сонорус! — в школе не проходят. Так что выучишь в конце парочку посложнее и считай, что ЖАБА у тебя в кармане.