Автостоп - Колетт Вивье

— Почем я знаю! Странствующие актеры, известное дело! Едут куда им вздумается…

Люк невнятно пробормотал что-то и, сгорбившись, побрел прочь. Значит, он никогда больше не увидит ни Матиаса, ни Гару, ни Питале и никогда не сможет сказать им, что не виновен в краже сумки. «Надо было раньше проснуться, — с горечью подумал он. — Почему я не смог проснуться раньше? У меня осталось два франка пятнадцать сантимов, и это все про все. Куда же мне податься? Во всяком случае, надо поскорее сматываться из этого мерзкого города!»

Он бродил по улицам и совсем уже не соображал, где находится, как вдруг вышел на широкое шоссе. Он прочел на указателе: «Шамбери, 14 километров». Что ж, Шамбери так Шамбери… От усталости и голода у Него подкашивались ноги, и когда час спустя он вошел в какое- то селение, то первым делом кинулся в булочную, купил хлеба и тут же съел его до крошки, зайдя за какую-то изгородь. Растянувшись потом на траве, он без конца представлял себе все одну и ту же картину: как Бильбиль протискивается между ним и дамой в белом и тут же исчезает, как вор… Да, надо было остерегаться этого кривляку! Но теперь сокрушаться поздно, страничка жизни еще раз перевернулась, и он опять оказался один, без гроша и с тяжелым грузом на сердце. Уж лучше спать, чем без конца об этом думать… Он уснул и только в сумерках двинулся в Шамбери, хотя ничего хорошего его там не ожидало.

Он шел по шоссе, и по мере того, как он приближался к городу, домов по обе его стороны становилось все больше, а когда он увидел мальчика в джинсах, который возился с велосипедом, прислоненным к садовой изгороди, он невольно остановился. Вооружившись огромным гаечным ключом, мальчик пытался отпустить тормозную колодку. Он заметил Люка и показал ему свой ключ.

— Эта штука ни к черту не годится, — проворчал он. — Меня занесло на повороте, когда я ехал со стадиона, и тормоз заклинило, а этой штукой ничего не наладишь.

— Хочешь, я попробую? — предложил Люк. — Дай-ка мне ключ.

Он в два счета отрегулировал тормоз и уже собрался было идти дальше, но мальчик схватил его за руку:

— Ты торопишься?

— Как тебе сказать? Я путешествую автостопом.

— Раз ты путешествуешь автостопом, ты можешь остановиться там, где хочешь, верно? Я умираю от скуки. Мои предки отправились в Альбертвиль к старшему брату, там что-то вроде помолвки, и вернутся только завтра к обеду.

— А ты почему с ними не поехал?

— Из-за табеля. У меня одни двойки и тройки… И вот они решили: пусть Ришар все время занимается, готовится к экзаменам, никаких развлечений. Ну, сам знаешь, что такое семья… С мамой еще можно кое-как договориться, но когда встревает мой старик, ничего хорошего не жди. Теперь тебе ясно, почему я остался дома? Мне велено учить географию, как же, охота была! Вот я и рванул на стадион. Но и тут мне не повезло, старик: стадион закрыли на ремонт. Пришлось вернуться, а что делать — не знаю. Останься, что тебе мешает?.. Ты уже ужинал?

— Нет, — признался Люк.

— Прекрасно, мы устроим маленький пир. Подожди меня здесь, возле роз. Я только поставлю машину в гараж.

Люк был слишком голоден, чтобы отказаться от столь заманчивого предложения. Он вошел в сад. Почти все розы уже увяли, а дом с башенками напоминал особняк из полицейского романа. На первом этаже одно окно было освещено. Быть может, это кухня?.. Но Ришар уже появился. Он тер свой веснушчатый лоб.

— Чуть не упал, споткнулся обо что-то, — сказал он. — Да ладно. Для начала давай обследуем холодильник.

Холодная курица, семга, сыр, миндальный торт, остатки рисовой запеканки. У Люка слюнки потекли, когда он увидел, как Ришар расставляет все это на столе. Вдруг его охватило сомнение:

— Как ты считаешь, твоя мама не будет сердиться?

— Раз все это стоит в холодильнике, значит, это можно есть, — возразил Ришар, расставляя тарелки и раскладывая вилки и ножи. — А пить будем ананасовый сок. Тут две полные бутылки.

Что это был за ужин! Они съели все, начиная с курицы и кончая тортом, а Ришар, который, видно, не страдал отсутствием аппетита, три раза отрезал себе сыру.

— Уф, — вздохнул он, отодвигая тарелку. — Как будто мы со всем справились. Спорим, на помолвке моего брата Адельена не было такого роскошного угощения. А теперь что будем делать? Только, чур, не смотреть телевизор. Надоело. Давай лучше сыграем в карты.

Они убрали со стола и сели за карты. Потом стали играть в «Монополию» и так увлеклись, что не заметили, как прошло время. Но пробило половина одиннадцатого.

— Не думал, что уже так поздно, — сказал Ришар, потягиваясь. — Ты, конечно, останешься здесь ночевать?

— Но… — начал было Люк.

— Никаких «но»!.. Ты у меня в гостях, и все. Ляжешь в комнате Адельена, понял? Пошли.

В комнате Адельена царил чудовищный беспорядок, повсюду валялись комиксы, а посреди разбросанных пластинок лежала гитара.

— Мой братец считает себя Джоном Холлидеем, — объяснил Ришар, скорчив презрительную мину. — Поэтому он никогда не убирает свою постель. Держи одеяло…

— Я буду спать в своем спальном мешке.

— Валяй, а завтра ровно в девять я разбужу тебя особым приемом: дерну тебя за волосы! Спокойной ночи, старый!

9 ПЕЩЕРА

Ришар не ограничился тем, что дернул Люка за волосы. Он схватил его за плечи и стал трясти что было силы.

— Атас! — зашептал он. — Предки вернулись, и старик уже дал мне жару за то, что я опустошил холодильник. Не хватает только, чтобы они застали тебя в постели Адельена. Одевайся-ка поскорее, я выпущу тебя через черный ход.

— А который час? — пробормотал Люк, еще толком не проснувшись.

— Полночь или час ночи… какая разница? Я, конечно, словом не обмолвился о нашем пире, как ты можешь догадаться. Я все списал на свой аппетит. Вот твои шорты, а вот мешок.

— Рири, ты что, провалился? — донесся снизу гневный голос.

— Это старик, — застонал Ришар. — Мотай отсюда, да поскорее!

Никогда еще Люку не приходилось так быстро скатываться с лестницы. Ришар тащил его за руку, подгонял, так он был напуган, и перевел дух, только когда вытолкнул за калитку.

— Бай-бай, — сказал Ришар и похлопал Люка по плечу. — Натерпелся я страху!..

Люк был в бешенстве и чувствовал себя оскорбленным, но Ришар исчез в темноте сада прежде, чем он успел ему сказать все, что о нем думает. Люка прогнали из этого дома, как его уже прогнали с кукольного представления. И кто прогнал? Какой-то кретин, у которого не хватило мужества сказать правду своим родителям. Это в его-то годы… Ждите, чтобы он стал теперь чинить чужие велосипеды! Его душил гнев. Сойдя с шоссе, он пошел по тропинке, которую едва освещала луна. Тропинка была вся засыпана гравием, который хрустел под ногами, и резко подымалась в гору. Она привела его к скалистому уступу.

Дальше Люк не пошел. Мертвая тишина царила вокруг, а перед ним открывался широкий простор: луга, по которым сверкающей лентой извивалась река — видимо, Изер, — а вдали огни Шамбери на фоне гор. Ходьба его успокоила, и он даже испытал некоторое облегчение оттого, что расстался со всеми этими людьми, которых хотел поскорее забыть, как дурной сон. «Спать буду здесь, — сказал он себе, — но прежде надо подвести итоги. Я без денег и сам не знаю, почему очутился в этих местах. Странно все же, какие-то случайности гонят меня на восток, в то время как сам я хочу попасть на юг… Если бы Симон знал, что я оказался в самом сердце его любимых Альп… Да ну их всех к лешему — и Симона, и Ришара. И нимские арены! Какая все же невезуха! Что ж, придется просто-напросто вернуться в Париж. Но вот в чем загвоздка: чтобы купить билет на поезд, нужны деньги. Значит, надо во что бы то ни стало их раздобыть. Весь вопрос: как? Очень просто: заработать! Завтра утром я отправлюсь в Шамбери или в Альбертвиль и наймусь рассыльным или официантом, да кем угодно, особенно выбирать не приходится. Мне все подойдет. А как только я немножко подзаработаю, снова двинусь в путь».

За этими размышлениями прошло некоторое время. Подперев голову обеими руками, Люк наслаждался тишиной и покоем, которые царили вокруг, как вдруг услышал хруст камешков. Потом до него донесся какой-то шорох, и все опять стихло. Тогда Люк решил выяснить, что же это такое, зажег фонарик и стал водить лучом справа налево. Он ничего не увидел, но вот снова послышалась какая-то возня. Ришар? Да нет, что за нелепая мысль, этот маменькин сынок наверняка накрылся с головой одеялом, чтобы избежать дальнейших объяснений. Люк все же поднялся, чтобы пойти посмотреть.

— Кто там? — крикнул он как можно громче.

— Я, Манюэль, — ответил приглушенный голос.

— А где же вы?

— Здесь, здесь.

— Вот теперь мне все ясно, — насмешливо проворчал Люк.

Но в этот момент он увидел в скале глубокую щель, полускрытую нависающими над ней камнями. Ветки кустов заслоняли вход в нее, и к тому же он был таким узким, что Люку пришлось заняться чуть ли не акробатикой, чтобы туда забраться. Пещера… Пещера была довольно большая и наверняка служила прибежищем многим путешественникам, потому что на полу ее валялось множество пустых консервных банок и оберточная бумага. Худой парень с приплюснутым носом и толстыми губами сидел, прижавшись к стене, и глядел на Люка круглыми от страха глазами.