Наваждение - Елена Ласкарева

Все толстые, плотные, топорщившиеся участки платья были отстрижены беспощадно. На Кате остался фактически лишь чехол, у пышной Лиды игравший роль нижнего белья, да несколько прозрачных капроновых воланов поверх него.

И девушка преобразилась. Она стала похожа на нежный цветок вишни с воздушными лепестками, готовыми от порыва ветра осыпаться на землю легким душистым ворохом.

— Ой, Лидочка! — обомлела она, глянув на себя в зеркало в таком виде. — Неужели это я! Видел бы Де…

И осеклась. Чуть было не проболталась.

— Видел бы дедушка — из дома выгнал бы, — по-своему трактовала ее реплику не слишком довольная Лида. — Сказал бы, что это натуральная ночнушка и в ней если куда и идти — то разве на панель. Всю красоту мы с тобой отстригли, дорогая моя.

— Но ведь так лучше!

— Лучше не лучше, а деваться некуда. В этом и пойдешь. Только, чур, причешу я тебя сама. Если у некоторых в голове пусто — так пусть хоть снаружи будет прилично.

— Прилично — это как? Косы короной?

— Косы? Деревенщина. С косой, дорогая моя, только смерть ходит. Она, правда, тоже костлявая, тебе под стать.

— А если распустить?

— Ха-ха-ха, чтоб говорили: «Криницына распустилась»? Нет уж. Мы из твоих волосенок тако-о-ое соорудим, что любая японка позавидует.

Лида с сожалением кивнула на обрезанные куски шелка:

— Эх… а какая вещь богатая была… Ладно, что было, то сплыло. Давай, выкидывай эти ошметки.

— Нет, — покачала головой Катя. — Такую красотищу выбрасывать… Смотри, они переливаются, как живые. Я после экзаменов из них одеяло сошью, лоскутное. Знаешь, какая прелесть получится!

— Все-таки ты старьевщица по натуре. Плюшкин в юбке.

— В бальном платье.

— И спорит, и спорит со старшими… Ладно, поступай как знаешь…

Глава 8

АТТЕСТАТ ЗРЕЛОСТИ

Прическа сооружалась с вечера.

Лидия пришла, притащив с собой целый чемодан лаков, гелей для волос слабой и жесткой фиксации, фенов, щипцов, бигуди, папильоток и еще всевозможных парикмахерских принадлежностей, которым и названия-то сложно было подыскать.

Первое, что она сделала, — это создала для себя творческую атмосферу: приструнила родителей, с утра пиливших Катю за итоговые тройки.

— Какая вам разница? — набросилась она на отца и мать. — Никто в этот аттестат в жизни не заглянет! В Средней Азии, между прочим, необразованные девушки ценятся выше всего. Кому нужна шибко умная жена? Мужики этого терпеть не могут.

— Но ведь ты у нас, Лидочка, умная? — присмирев, возразила мама. — А муж тебя на руках носит.

— А потому и носит, что веду себя по уму: притворяюсь, что глупее его.

На эту житейскую мудрость мать не нашлась что возразить, зато Катя радостно подумала: «А мне и притворяться не надо будет. Я и так… Значит, нас с Димочкой ждет счастливая семейная жизнь! Вот хорошо-то…»

— Садись, позвоночник! — скомандовала Лидия, выставив стул на освещенный центр комнаты. — Будем колдовать. Вот отрастила патлы, кикимора, — не расчешешь!

Колдовство длилось почти до полуночи, и в результате, когда Катя почти уже теряла сознание от неподвижности и густых парфюмерных испарений, Лида вполне удовлетворила свою неутоленную страсть к архитектуре. Не получилось с платьем — отвела душу, возводя монументальную прическу.

В итоге на голове у Кати возник не то орбитальный комплекс из нескольких состыкованных между собою космических станций, не то целый фантастический город будущего с круглыми жилыми зданиями, транспортными магистралями, а возможно, еще и театрами, стадионами и аэропортами.

Надо лбом и на висках лежали толстые валики наподобие диванных, на макушке топорщились букли в виде спиральных антенн.

Любая японка, увидев сие творение, действительно крепко призадумалась бы…

Все это было тщательно замазано фиксирующими гелями, да еще и залакировано. По прическе можно было постукивать пальцами, как по африканскому барабану.

— Отпад! Вот что значит талант! — с гордостью похвалила сама себя Лидия и нанесла последний штрих: приколола к Катиным волосам — вернее, к тому, что прежде было волосами, — крупную шелковую розу, срезанную с платья.

— Прямо вот так и идти? — несмело спросила Катя, у которой уже заплетался язык и все плыло перед глазами. — А не подумают, что я… того?

— А тебя, милая моя, и так считают малость чокнутой, так что какая разница! Не боись. Я плохого не посоветую.

В довершение всего Лидия велела родителям забрать у Екатерины подушку и припрятать ее подальше, от соблазна.

— Сегодня наша выпускница будет спать на бревнышке, чтоб не разрушить мое произведение, — сказала она тоном доктора, прописывающего процедуры. — А что, японские аристократки всегда так поступают.

Возразить Катя не решилась. Ведь умная и щедрая Лида так много для нее сделала, зачем же ее огорчать! Тем более что старшая сестра, по всеобщему признанию, «умеет жить», а значит — и правда плохого не посоветует.

«Говорят, что киты — не рыбы, а млекопитающие. А мне снится, что я — чудо-юдо Рыба Кит.

И на мне держится весь мир.

Вернее, вначале мир покоился на трех китах, но два других уплыли. Я их не удерживала.

Ведь это были самец и самка, влюбленные друг в друга. Я понимаю: им необходимо было уединиться.

А я осталась одна, приняв на себя всю тяжесть нашей планеты. Ведь если я тоже покину свой пост, то Земля погрузится в пучины океана и погибнет.

Погибнет, как тот прекрасный храм, от которого над водой осталась только верхушка колокольни…»

Наутро, после бревнышка, голова была тяжелой, точно свинец. А может, это торжественная прическа так много весила.

К вечеру, к началу школьного бала, мигрень стала совершенно невыносимой, и Лида заставила выпускницу наглотаться но-шпы и спазмалгона, авторитетно объяснив причину Катиного недомогания по-своему:

— Волнуешься, дорогая моя. А зря. Надо быть всегда спокойной, как танк, и тебя станут уважать.

— А разве танки спокойные?

— Не язви.

Родители не сочли нужным пойти на Катин выпускной, зато Лида решила сопровождать сестричку, над которой в эти дни вообще взяла шефство. Она ведь закончила эту же самую школу, и теперь ей было интересно «людей посмотреть и себя показать».

Лидия, однако, проявила не только энтузиазм, но и недюжинную деликатность, даже самопожертвование: надела не самый дорогостоящий и умопомрачительный наряд, чтобы не затмить своим блеском Катюшу.

Зато она распорядилась, чтобы личный шофер мужа подвез их обеих прямо на школьный двор и там услужливо распахнул перед ними дверцы, как перед самыми важными персонами…