Творящее слово - Адин Штайнзальц

Твердью небесной называют что-то, что покрывает, оборачивает, служит завесой. Ее уподобляют Торе, поскольку Тора — тоже комбинация открытого и скрытого, и если бы Тора говорила языком Б-га, это было бы для нас слишком большой радостью и великолепием, и мы были бы поглощены ею. Мы можем вступить в контакт с Торой только потому, что она облачена в метафоры и в символы, один внутри другого. Тору называют первичной метафорой, планом создания мира, который предшествовал Творению. Некоторые видят Тору окруженной завесами и тайнами, как уже упоминалось, написанной черным огнем по белому огню, выражающей бесконечную сложность откровения внутри сокрытого, сложность отношений тьмы и света, причем читатель никогда не может с уверенностью сказать — где что.

Огонь — один из символов левой стороны карты сфирот, и сфиры Гвура в частности. Он выражает силу уничтожения и разрушения, ставящую предел чему-то. А поскольку соответствующим символом левой стороны является вода, источник огня Торы — результат сочетания обеих сторон, Хесед и Гвура (Милости и Справедливости). Что же до тверди небесной, которая обозначает здесь секрет Торы, то она превосходит даже постижение цадикам, находящихся в раю. Ибо что есть цадик в раю? Это высшее состояние бытия, результат освобождения от тела, которое связывает человека с чувственным и умственным восприятием, от всего, что испытывала душа, пока находилась в теле.

Раз так, цадикам в раю не могут знать секрета Торы; они только могут заключать его в себе. Рай — это не мир секрета Торы, это мир секрета секретов. Покуда мы на земле, мы нуждаемся в тверди небесной, которая есть облачение тайны, и с этой видимой тверди росой нисходит пища для души — Тора. Это образ, часто повторяющийся в Танахе и в других источниках. И эта роса, эта пища есть также секрет двадцати двух букв Торы.

Цадик не живет сам на тверди небесной; он получает росу, духовное питание с этой тверди, которая есть секрет знания. И это знание — высшее знание, выходящее за пределы человеческого разумения. В этом одна из причин, почему сказано, что нет покоя цадиким, которые и в раю продолжают продвигаться с уровня на уровень — даже в раю, где секрет знания перестает быть секретом, но остается тайна, истинная суть секретности. Невозможно продвинуться дальше секрета бесконечного. Можно продвигаться от тверди к тверди, все равно над головой остаются еще и еще небеса, в этом мире или в иных мирах.

Изучение Торы всегда в какой-то степени поднимает уровень осознания. Это позволяет так или иначе включить Тору в себя. Тора — всегда то, что зовут пищей. Однако здесь есть две стороны. С одной стороны — мицва учиться, повеление лимуд Тора, пусть даже это выражается только в повторении каких-то слов. Другой аспект — интериоризация, включение в себя. Этот второй аспект имеет отношение к сознанию, к пониманию, почему Тору и называют пищей. Такое изучение Торы — питание в этой жизни и пища для души в мире грядущем, с той разницей, что в этом мире невозможно узнать, сколько питания получила от Торы душа. Такова Тора, в то время как мицвот — всегда облачение. Мицва — не умственное или психическое явление; мицва — это действие. Мицва определяется и измеряется тем, что человек делает, а не тем, насколько участвует в этом его сознание. Степень понимания отражает скорее то, насколько изученная Тора присутствует в совершенном действии.

Когда задевается вопрос о том, что важнее, Тора или мицвот, ответ всегда бывает амбивалентным. Обычно считают, что Тора (учение) важнее мицвот (действия), потому что изучение приводит к действию. Этот вывод оставляет на самом деле вопрос открытым. Если учение важнее только потому, что оно вызывает действие, тогда очевидно, что более важным все-таки является действие. С другой стороны, можно дать множество интерпретаций преимущества учения, множество штрихов к объяснению смысла этого преимущества. Это возвращает нас к теме откровения. Какое откровение лучше — сознательное или превышающее сознание и находящееся за его пределами? Например: должен ли человек учить только то в Торе, что ему понятно? Чем больше он понимает, тем дальше он продвигается. Альтернативный путь — выполнение мицвот, с пониманием или без него, подобно тфилин, которые можно накладывать с большим или с меньшим пониманием смысла этого действия. Конечно, возрастающее понимание и знание доставляет большее наслаждение. Но человек облачается в мицвот, как в одежду. Сказано, что мицвот (заповеди) как целое образуют одежду цадиким, и эта одежда соткана из нитей — отдельных действий, соединяющихся в единое целое, в мантию без швов, о которой рассказано в книге Зоѓар. Есть много народных сказок, рассказывающих о святых, сплетающих себе подобные одежды, причем в них не хватает рукава или еще какой-нибудь детали из-за какой-то постоянной ошибки в выполнении мицвы.

То, что мы стараемся здесь прояснить, относится не столько к философии, сколько к человеческому опыту. Рассматривая отношение между бытием и небытием, между Творением и сокрытием Б-га, мы встречаемся с темой чудесного и святого, со значением, которое имеют Тора и мицвот в необъятном величии космоса. Именно эти духовные проявления могут прорвать барьер между Б-гом и миром. Но Б-г Сам сотворил этот барьер, Свое сокрытие, необходимое для существования бесконечного, и он не должен быть прорван. Человек может пытаться проникнуть сквозь стену, может весьма рьяно биться головой об стену, пока ему не покажутся искры и даже свет Б-жественного сияния, но все это тщетно. Хотя, конечно, есть такие, которые находят нечто, что кажется им трещинкой, глазком, и делают из этой дырочки целое событие.

Бааль ѓа-Тания утверждает, что единственные надежные доступы к Б-жественному — это Тора и мицвот. Конечно, даже эти доступы затемнены тем, что мы медлительны в использовании предлагаемых ими возможностей, и тем, как опасно пропускать через них слишком много света. Тем не менее души людские все же испытывают что-то от трансцендентного, даже если и открываются обычно лишь самые внешние слои; иногда происходит освобождение от чувственного, от скрытости под слоем видимого, и человек может воспринять более глубокую реальность, подобную росе, что нисходит с тверди небесной и служит пищей для душ в раю. Чтобы это восприятие достигло какой-то ощутимой степени, необходимо избавление от материального ради любви к Б-гу — момент, в который камень перестает быть другим объектом: он становится другим состоянием. Мир иной — это другой уровень бытия, а не другое место. Человек может прорваться на это уровень бытия, пусть даже лишь в мгновение озарения, но это еще не видение Б-га. Это скорее переход из окружающей нас непроглядной тьмы в туман, который дает некоторое впечатление лучшей видимости.

Высшее значение Гвуры

Имя Элоким, одно из Имен Б-га, связано с качеством Гвура; точнее, это Имя того проявления Б-жественного, которое открывается через качество Гвура. Имя Б-га не может ведь совпадать с именем Его качества, которое есть лишь путь, которым Б-г раскрывает что-то от Себя. Связь с природой происходит через аспект этого откровения Цимцум (сжатие), который творит закон бытия. Непроизносимое Имя, Тетраграмматон, Ѓавайя [YHVH], Б-г как вечное бытие, указывает на то, что проявление это — не однократное, а продолжающееся постоянно, творящее мир в каждое мгновение. Нам нужна идея природы, чтобы имело смысл помещать явления в категории, указывающие на Б-жественное отсутствие, которое позволяет отдельным явлениям существовать как бы самим по себе. Природа — общее название, которое мы даем системе, относительно стабильной и гармоничной. Эта идея, общая для всех языков и культур, тесно связанная с идеей закона, особенно закона природы. Природа — не более чем обширная система из повторяющихся элементов, и это повторение закономерно. Это устойчивое, надежное повторение элементов скрывает находящуюся за ними Б-жественную реальность; мы видим закон природы вместо творческого акта. Можно быть уверенным, что Солнце встанет завтра утром, раз оно столько раз уже вставало в прошлом. Только необычное, неестественное заставляет человека заметить Б-га. Поэтому непредсказуемость человеческого поведения — не только проблема для ученых, но и тема для размышлений о Б-ге.

Однако нам только кажется, что мир живет сам по себе достаточно стабильно. Стабильность возможна только благодаря щиту и покрытию, которые обеспечиваются качеством Гвура и обозначаются именем Элоким. Но, как мы уже говорили, у сокрытия есть и другие стороны. Одна из них — это обеспечение свободы воли, поскольку, когда человек видит Б-га лицом к лицу, он уже не может Его отрицать. (Наверное, такая прямая встреча сделала бы невозможным и грех, но эта тема еще требует дальнейшего исследования. Может ли быть, что люди так привыкнут к Б-гу, как они привыкают ко всему, что смогут нарушать Его заповеди прямо перед Его лицом?) Как бы то ни было, существование откровения Б-га не подлежит отрицанию. Это другая сторона сокрытия, а первая — в том, что если Б-г существует, то как может мир существовать отдельно от Него, не уничтожаться, растворяясь в Нем? Как написано: Ибо Я — Г-сподь (Ѓавайя), и Я не изменился (Малахи, 3:6). Это как бы вопрос: а ты, Израиль (или мир в целом), разве ты не растворен в моем свете? А ответ в том, что сокрытие Б-жественного имени скрывает сторону Ѓавайя, сторону Б-жественного бытия во всех проявлениях, и позволяет, таким образом, Его созданиям существовать, а не быть автоматически уничтоженными.