Беззвучный бьёт - Сергей Георгиевич Козлов

и толкнувшего меня на подготовку бессмысленного поступка». Следует сказать, что спустя год после ареста и осмысления происшедшего Митин немного по-другому оценивает свое «преступление». Он уже говорит не о террористических замыслах в отношении руководства страны, а всего лишь о «направлении изобретения против Советской власти путем подготовки специального “беззвучного” огнестрельного оружия».

В своем письме он заявляет: «“Беззвучное” огнестрельное оружие — это оружие ближайшей войны. Это оружие станет на одно из первых мест наравне с авиацией и химией. Это оружие уже начинает вводиться в армиях ряда передовых капиталистических стран. Советский Союз — опора всех трудящихся должен иметь “беззвучное” огнестрельное оружие и притом лучшее, чем у капиталистических стран. Полностью осознав свою вину и чистосердечно раскаиваясь, настоящим прошу ЦИК Союза ССР о поми-

l

ловании и предоставлении мне возможности работать над реализацией моего (и моего брата) изобретения. Я заверяю, что всю свою энергию, свой ум и знания полностью отдам рабочему классу и его правительству. Обязуюсь в кратчайшее время дать нашему государству наилучшие образцы “беззвучного” огнестрельного оружия. Вся моя дальнейшая жизнь и работа будут направлены исключительно на благо рабочего класса на любом участке работы, который мне доверят».

Конечно, Иван был достаточно умным человеком и понимал, что он может быть использован в одном из многочисленных в то время особых технических бюро ОГПУ. В этих закрытых организациях в те годы работали многие ученые и инженеры. Содержались они в специально созданных тюрьмах или в уже имевшихся изоляторах и сопровождались на рабочее место под надзором работника ОГПУ, а по окончании рабочего дня — возвращались в тюрьму. В наркомате госбезопасности существовала целая система поиска, этапирования и распределения требовавшихся на тот момент квалифицированных специалистов из исправительно-трудовых лагерей в такие остех-бюро ОГПУ. С одним из таких оружейных остехбюро ОГПУ, как уже говорилось, Иван Митин контактировал перед своим арестом. Беда Митина, по всей вероятности, заключалась в том, что направление его деятельности было уникальным, очень специфичным. Да и обвинение, по которому он отбывал наказание, было очень серьезным, хотя мно-

/

гие такие бюро были переполнены «террористами». Вот, например, как на сентябрь 1931 года характеризовал состав заключенных специалистов руководитель подразделения Экономического управления ОГПУ, которому подчинялись все такие бюро: «...Заключенные специалисты, работающие в техническом отделении ЭКУ ОГПУ, распре-

— 98 чел.;

(

I

ч

h

3

А.

Г

4

Г

f

ч

ь

ч.

1

>

I

J

I

4

I

I/'1к

1

С

f

IА1i *ьй9LГ<

*

)г

4*

г

I

4

Г .fI

►

i

_■ fr

s

шJ