Все будет так, как ты захочешь - Анна Колесникова

Не хочу, прав. Я никак не могла уловить причины изменений в нём. Словно подменили, не иначе. Только располагающая улыбка, подкупающие слова и жесты, всё то, чего я не ждала.

Машина остановилась на трассе, недалеко от которой располагался лесок, я обеспокоенно оглянулась, но Дима как всегда промолчал. Вышел, подал мне руку, помогая выбраться.

– Ты отведёшь меня в лес? – Улыбнулась, когда он вдруг обернулся. Усмехнулся, глядя как я карабкаюсь по ухабистой дороге, на которой даже тропинки не было.

– А можно идти медленнее?

Он шаг хоть и замедлил, но легче не становилось, приходилось не только идти, но ещё и поддерживать платье. А это ноша не из лёгких.

Уже на подходе к лесу силы меня покинули и я остановилась как вкопанная.

– Дима! Дмитрий Алексеевич, пошли назад, мне не нравится твоя идея. – Проговорила упрямо и надула губы, отворачиваясь от его улыбчивого лица.

Не комментируя этот протест, Дима легко поднял меня на руки и, только и успевал командовать, когда нужно будет подобрать ноги. Прошли мы прилично, прежде, чем у него появилась одышка и яркий румянец на щеках. Сжалившись, я задрыгала ногами, командуя опустить меня на землю.

– Дим, ну, ты устал. Я больше не буду капризничать, честно. – Клянчила, продолжая извиваться в его руках, хотя чувствовать себя пушинкой было безумно приятно.

– Не дёргайся, ты мне мешаешь. – С периодичностью в десять шагов повторял он и отпускать меня не собирался. Заросли стали гуще и я, то и дело, замечала клочки белого материала моего платья, которые оставались на ветках дикорастущих кустов.

Дима тоже слышал звуки рвущейся ткани, к тому же, это нас действительно тормозило.

– Ну, хотя бы не заблудимся. – Вздохнула я, сожалея об утрате.

– Не заблудимся, мы уже почти пришли.

А пока я разглядывала его лицо, которое сейчас было до невозможного близко, остановился, поставил меня на пол и склонился, неотрывно глядя в глаза.

– Мы пришли.

Обернувшись, я увидела озеро. Узкое, удаляющееся за горизонт, каменистый берег, который смотрелся здесь не совсем уместно и… стаю диких лебедей, царственно раскинувших крылья, они проплывали от одного берега к другому, гордо выпячивая вперёд грудь. Не особо понимая свои желания, я пошла к воде, всматриваясь в лёгкую рябь на её поверхности, в прозрачную прибрежную волну, нагоняемую лёгкими порывами ветра. Замерла, остановившись у самого края суши.

– Это действительно красиво. – Прошептала, не оборачиваясь, когда почувствовала его дыхание на своём затылке.

Мужские руки тут же обхватили мою талию, притягивая ближе к теплу. В полной тишине лесного озера, я могла отчётливо слышать глухие удары его сердца и сбитое дыхание, которое выдавало волнение.

– Откуда ты его знаешь?

Помолчав некоторое время, Дима выдохнул. Тяжело, горько, словно с болью.

– Здесь недалеко есть одна деревня. С трасы её даже не видно, сейчас она практически исчезла. Жители переехали в близлежащие центры, а дома медленно, но верно разваливаются, образуя разруху.

– Это место… оно что-то для тебя значит?

– Больше, чем я хочу сейчас вспоминать. – Грустно улыбнулся он и прижался губами к моей шее. – Я хочу, чтобы оно тоже кое-что означало для тебя.

– Чтобы я всегда помнила о тебе?

Он тихо рассмеялся, прижимаясь губами к моему голому плечу. От этого смеха по телу разбегались приятные волны, и можно было свободно прижиматься к надёжному плечу, не позволяя понять, как мне это важно.

– Я не дам тебе забыть обо мне, Галь. А насчёт памяти… Да. Я хочу чтобы ты помнила о том, что я твой единственный.

Я замерла в его руках, Дима это почувствовал, поэтому прижался сильнее и хватку усилил.

– Знаешь ведь, что такое лебединая верность?

Стоя к нему спиной я повернула голову, пытаясь рассмотреть то, что сейчас творится в его глазах, а Дима склонился, позволяя мне это сделать.

– Мне никто не нужен кроме тебя, Галя. Мне вообще всегда казалось, что я не умею любить.

– Это такое признание? – Дрогнула, желая чего-то большего.

– Это всё, – посмотрел он, а при этом и в глазах, и в голосе, разлилась такая знакомая жёсткость, – и признание, и предупреждение. Это закон. И я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом. Даже когда ты этого не захочешь.

– Мне иногда кажется, что ты и сам не знаешь, чего хочешь…

– Я хочу, чтобы ты была моей женой не смотря ни на что. Ты понимаешь смысл этих слов?

– Наверно нет. – Призналась я.

– Просто я никому тебя не отдам, что бы с нами не случилось, Галь. Я не могу себе позволить тебя потерять.

– Не знаю, чему верить: твоим признаниям или тому, что видела сегодня утром.

Его тело в одно мгновение приобрело ощутимую жёсткость, тепло угасло, словно заперлось внутри, не подпуская меня ближе.

– Ещё две минуты, Галь. Здесь очень красивый закат, но мы не сможем долго смотреть, иначе не найдём дорогу назад.

Просто стоять в тишине, в которой каждый думал о своём, мы прождали ещё ровно две минуты, после которых Дима молча развернулся и потянул меня за руку за собой. От лестного предложения пронести на руках ещё и назад, я отказалась, согласилась на пиджак, который прятал нежную кож рук, плеч, груди, от колючих веток, холодных листьев. Я шла и не понимала, что с ним происходит. Теперь, когда могла смотреть на широкую спину, на уверенные размеренные шаги, казалось, что та нежность, которую он показывает мне, даётся словно в награду за правильные ходы в игре. В его игре. Но едва лишь я делаю шаг в сторону, он щетинится, выставляя вперёд колючки. Говорит о любви и тут же умалчивает о том, что будет с нами дальше. Не желает объяснять свои спонтанные решения, которые оказываются продуманными и до безграничности правильными.

На поле, дорога которого была значительно сложнее, он вновь берёт меня на руки, сильно прижимая к себе, не позволяя отстраниться, а я и не хочу. Не хочу бояться. Показываю, что мне нравится, потому и сама прижимаюсь к нему, шаг от шага, дотрагиваясь губами до гладкого подбородка.

К машине мы вышли, когда на улицу опустились ощутимые сумерки и вечерняя прохлада. Водитель стоял у авто, и только лишь открыл дверь в нужный момент, позволяя Диме посадить меня внутрь. Там муж буквально на секунду впился в мои губы. Так, словно украл этот поцелуй. Жадный, резкий, ощутимо болезненный.

– Никогда не смей отдаляться от меня. – Шепнул за мгновение до того, как водитель занял своё место. Быстро обошёл автомобиль и присел рядом, больше не притрагиваясь, полностью погружаясь в свои мысли.

* * *

В ресторане было полно людей и каждый с интересом вытягивал шеи, провожая нас взглядом. Я к такому вниманию не привыкла, поэтому очень хотела поскорее раствориться в толпе, что оказалось не так просто. Столик в самом центре обеденного зала на четыре персоны был наполовину пуст, правда, ни Кислый, ни его спутница, особо на наше появление не рассчитывали, поэтому давно приступили к ужину, не заботясь об отсутствии молодых. Правда, заметив Шаха, немного подобрались, Кислый попытался спрятать глупую пьяную улыбку и приветливо махнул рукой.

– А мы уж думали, что вы будете праздновать исключительно на шёлковых простынях. – Неприлично оскалился он и хрюкнул, позабавившись собственной шутке.

Шах на это промолчал, а вот я вспомнила о важном событии вечера, раскраснелась. Правда, не столько от волнения, сколько от возмущения о том, как бесцеремонно об этом отзывался мужчина.

Мы расселись по местам, официанты тут же засуетились, поглядывая на Кислого, который и командовал парадом. Вскоре на столе появились свежие закуски, распечатанная при нас бутылка игристого вина, Кислый привстал, чтобы проговорить поздравительную речь.

– Шах, друг, наверно ты, наконец-то, счастлив, – посмотрел на нас, прищурившись, – думаю, даже больше чем ожидалось. Я очень надеюсь, что молодая жена будет тебя радовать не только чеками из магазинов, но и маленькими женскими хитростями от которых так зависят наши суровые мужские будни. Галя, – повернулся он ко мне и запнулся, видимо, не зная, что сказать человеку, которого видишь едва ли не впервые в жизни, но совладал с эмоциями и продолжил. – Что скучать тебе не придётся, думаю, ты уже и сама поняла. – Посмотрел выразительно, намекая на сумбурность праздника. – А что касается пожеланий… Желаю я тебе терпения, которое непременно пригодится в жизни рядом с этим параноиком. У Димона, конечно, много тараканов, но есть и неоспоримые достоинства, которые он тебе в ближайшем будущем продемонстрирует.

Сказана последняя фраза была с неприкрытым налётом пошлости, которая заставила меня вернуться к привычному за сегодняшний день окрасу лица, а моего парикмахера глупо захихикать. Но, как бы там ни было, пожелания прозвучали, тост можно считать завершённым, а значит, за это стоит выпить.

Я только и успела, что поднести бокал к губам, когда Дима придержал мою руку своей, не позволяя сделать и одного глотка. Я непонимающе посмотрела, а он этой растерянностью воспользовался и бокал у меня отобрал, поставит на белоснежную скатерть со своей стороны.