Золото Приамурья - Павел Афанасьев

Получив разрешение генерал-губернатора, Аносов со всеми остальными поисковыми отрядами направился на Модолан. Так состоялось открытие двух россыпей, доступных для разработки. Но золотодобыча в Приамурье ещё долго не начинается. Н. Н. Муравьёв-Амурский считал, что сначала надо осуществить сельскохозяйственную колонизацию новых земель, поскольку их золотопромышленное освоение потребует значительных людских ресурсов, а завоз продуктов издалека чреват их высокой ценой и возникновением социальных проблем.

Возможно, что начало добычи откладывал и сам Аносов, у которого на этот счёт были другие планы. Во всяком случае, в «Отчёте о действии поисковой партии» он написал:

«Открытые две россыпи, по системе вод Ольдоя, имеют все выгодные местные условия для производства промысловых работ, как то: воду, незначительное расстояние как от Амура, так и от Забайкальской области, сухой грунт земли, по которой будет проведена дорога к приискам; всё-таки все эти выгодные обстоятельства не могут, при настоящей дороговизне рабочих рук на Амуре и высоких ценах на жизненные припасы, сделать выгодною разработку этих россыпей. Надо выждать время, пока всё сдешевеет, а до того времени лучше подробнее исследовать окрестности заявленных россыпей, что может привести к открытию более значительных и более богатых золотых россыпей»[8].

После открытия Аносов на некоторое время отошёл от дел: весной 1861 года его направили заграницу. В Германии, Бельгии, Франции и Германии он знакомился с опытом в области горного дела и металлургической промышленности. Приобретённые знания впоследствии оказались очень кстати. Хотя Аносов применил их по своему усмотрению. Вернувшись из заграницы, он оставил государственную службу и заключил договоры с крупным российским капиталистом греком Дмитрием Бенардаки, купцом Иваном Иконниковым и чиновником Василием Каншиным. По-видимому, он с большей для себя пользой решил применить свои знания об амурском золоте.

Сначала, в 1861–1862 гг., Аносов на средства Бенардаки ищет золото на юге нынешнего Приморского края, в районе озера Ханка, и на побережье близ Владивостока. Эти поиски подтверждают информацию о золотоносности Приморья, но россыпи здесь повреждены старыми китайскими отработками и уже не представляют промышленного интереса.

Осенью 1863 г. Н. Аносов приступает к исследованию другого района, на территории теперешней Еврейской Автономной области, где открывает для Бенардаки месторождение железа в долине реки Большая Самара. А в 1865 году, когда разрешается, наконец, частная добыча золота в Приамурье, он возвращается в уже известный ему район, на Ольдой.

Уже в следующем, 1866-м, году одна за другой появляются в журналах его публикации, из которых мы теперь имеем представление о том, как начиналась золотодобыча на Амуре.

В опубликованном письме к секретарю Императорского Географического общества Аносов писал:

«В прошедшем году я получил Ваше любезное приглашение писать в Географическое Общество о моих горных исследованиях в Амурском крае. К сожалению, я не мог этого скоро исполнить, потому что сведения мною сообщаемые имеют тогда только цену, когда сопровождаются фактами, но в избранной мною отрасли деятельности, факты достаются весьма медленно и трудно, а иногда совершенно ускользают по причинам, совершенно независящим от исследователей.

Так, например, прошедший 1865 г. дал мне возможность сделать только предположения о золотоносности некоторых мест, чтобы эти предположения возвести на степень фактов, потребовались беспрерывные исследования в течение четырёх месяцев, с 1-го февраля по 1-е июня 1866 года. И то, что далось мне с таким трудом и в столь продолжительное время, может быть изложено в нескольких сжатых строчках, которые и следуют ниже»…[64].

А вскоре и Горный журнал опубликовал его рапорт горному департаменту.

«Имею честь донести, что к осени нынешнего года я оканчиваю свои занятия по управлению горно-приисковыми партиями г. Бенардаки. В настоящем году все мои занятия стремились к отысканию золотых россыпей, различные условия которых могли бы дать возможность вести работы с выгодою, несмотря на удалённость края и всеобщую дороговизну. От меня требовалось, чтобы найденные россыпи имели значительные размеры, и чтобы среднее содержание песков, принимая в соображение расстояние приисков от берега Амура и прочие обстоятельства, дозволяло рассчитывать на дивиденд не менее 30 проц. и на количество золота не менее 40 пуд в год. При этом только г. Бенардаки решался основать правильное золотое дело в таком отдалённом крае, как Амур. Местность для поисков золота была избрана мною ещё в прошлом году.

Поздний приход известия о разрешении частного золотого промысла на Амуре не позволил мне зимою в прошедшем году исследовать эту местность. Между тем, начавшийся наплыв других частных партий не позволил мне отложить исследование до лета 1866 года. Вследствие этого, желая избегнуть столкновения с другими частными партиями, а равно и всякой суеты в разведках, которые по местным обстоятельствам, напротив, должны были вестись правильно и на значительном протяжении, я вынужденным нашёлся сделать разведку зимой, начиная с 1 января; затруднения в переходах от глубины снегов, морозов, выкупились вполне удобством шурфовки, от отсутствия притока воды вплоть до 1 апреля; но тогда местность с золотом уже определилась, команда, расположенная зимою попарно на шурфах, раскинутых в разных речках, и отстоящих один от другого часто в сутках хода, была уже сосредоточена, и работы пошли артелями. – Переходы зимою делались на лыжах и оленях. Ночлеги делались под открытым небом или расставлялись тунгусские кожаные юрты, имеющие вид конусов, с диаметром основания в 2 сажени. Прочие частные партии, не имевшие оленей, не могли идти за нами и быть помехою нашим исследованиям; только в конце апреля они дошли до нас, но уже тогда, когда всё главное было сделано… Всего в этой местности открыто площадей партиею г. Бенардаки – две, г. Каншина – три, г. Иконникова – три. Всего 8 площадей. Общее протяжение 40 вёрст»[140].

Аносов писал, что затраченные Дмитрием Бенардаки средства окупятся двадцатью саженями открытой площади по р. Джалинда. И уже через два года, когда на джалиндинском Васильевском прииске завершился первый промывочный сезон, Верхнеамурская компания отчиталась о добыче пятидесяти пудов и одиннадцати фунтов золота. Следующий сезон дал 93 пуда, а в 1870 году добыча перевалила за 100 пудов.

Впрочем, лавры (в виде дохода) пожинала не только компания Бенардаки. Перед тем как заняться поисками в пользу золотопромышленников, Аносов заключил с ними договоры, по которым ему причиталось вознаграждение за каждый пуд добытого с открытых им площадей золота. И это вознаграждение было значительно ощутимей и жалованья горного инженера, и пенсии, получаемой им за открытие россыпей в Нерчинском округе. Каждый добытый на Васильевском прииске пуд золота приносил ему четыреста рублей серебром – две трети годовой пенсии, назначенной государством. Золото давали и другие прииски… Можно было не работать.