Фея для школьной Золушки - Арина Ларина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Было, – влез в диалог Терехин. – Я вас в кино пригласил.
– Обеих? – ухмыльнулась Гусева. – Втроем пойдем?
– Можем еще кого-нибудь взять, – не понял ее сарказма Леша. – Чем больше народу, тем веселее.
– Терехин, спасибо за предложение, мы подумаем, – вежливо отфутболила его Татьяна. – Собирай пока компанию, а то вдруг мы не сможем, не одному же тебе идти.
– И чего? Прямо обе не сможете? Вы сиамские близнецы, что ли, по отдельности не ходите? – съязвил Алексей.
– Иди, Терехин, у нас секреты, – отмахнулась Надя. Как-то терехинские ухаживании быстро перешли на тему общего культпохода в кинотеатр, и стало неинтересно.
Шараев пришел минут за десять до звонка.
– О, девчонки, привет! – радостно гаркнул он, демонстративно помахав им рукой и развеяв сомнения – как быть, что делать, подходить ли первыми.
Надя с Таней резко снялись с места и двинулись к принцу.
– Слушайте, – ажиотированно орал он, параллельно раздеваясь и стряхивая с ног ботинки. – Я вчера был под таким впечатлением, так клево сходили. Я, прикиньте, до чего дошел: надел наушники, стал пол пылесосить и только на середине уборки понял, что пылесос так и не включил.
Девочки захихикали, подсев рядом.
– Надо будет еще сходить как-нибудь, – улыбнулся Дмитрий, выдернув у Нади из под попы свою куртку. – Вы классные.
Рядом демонстративно причесывалась Совко, поглядывая на Надю. То, что у Диминой новой подружки теперь такая же прическа, как у нее, Катерина заметила сразу.
– О, Димочка, – нарушила она их воркование, уставившись на Шараева своими глазищами, – ты ж у нас специалист в киноиндустрии, в новинках разбираешься. Может, посоветуешь мне какой-нибудь ужастик на ночь? Чтобы аж спать перестала.
– В зеркало чаще смотрись, самое то будет, – едко посоветовала бдительная Гусева, решившая во что бы то ни стало не допустить налаживания отношений между Димой и Совко.
– Ишь, какие пионеры нынче зубастые стали. – Катерина презрительно посмотрела на языкастую Татьяну. – Я смотрю, ты над младшими классами шефство взял. Похвально, похвально. Глядишь, грамоту в конце года дадут.
– Ну, не такие уж они и младшие, – не остался в долгу Шараев. И подмигнул девочкам.
Но этого уязвленному парню показалось мало. Он неожиданно притянул затихшую Надю к себе и медленно проговорил ей в самое ухо:
– Не волнуйся, вполне вы уже взрослые. И волосы у тебя длиннее, и ноги красивее. Погоди, стой так, давай ее позлим!
Стоит ли говорить, что Надежда снова оцепенела и застыла, как статуя, совершенно очумев от счастья. Он ее обнимал! Он шептал ей на ухо! У них были общие планы – позлить Катьку! Оооооо!
А в голове крутилось: «Помочь, стать другом, приручить…»
Похоже, что Шараев сам приручился, без дополнительных усилий с ее стороны.
И только Пузиков испортил Надино торжество.
Когда Совко наконец ушла, а принц отлепился от новоявленной красавицы и тоже поспешил на урок, Вася как-то странно посмотрел на разомлевшую от счастья одноклассницу и тихо сказал:
– Дура ты, Надька!
– Почему? – вступилась за подругу Татьяна.
– Потому, – мрачно отрезал Василий и, круто развернувшись, тоже утопал на урок.
Отношения с принцем развивались как-то странно. Вроде и Татьяна быстро сдалась и отошла на второй план, вроде и общалась Надя с ним регулярно, и даже как-то по умолчанию стало считаться, что они пара, но на самом деле ничего не было.
– Совсем ничего? – блестя глазами, наседала Гусева. – За руку же держал, я сама видела!
– Ну, разве что, – признавалась Надя. – Понимаешь, он мне даже не звонит! И телефон мой не попросил.
– А ты сама звони!
– Мне неудобно. – Черемушкина сразу начинала злиться, когда выяснялось, что она стесняется. Стесняться вроде как было странно, поскольку ее резко перестали считать бледной молью и даже некоторые мальчишки начали с ней флиртовать. Правда, быстро перестали, поскольку рядом как-то невнятно отирался Шараев. Он то ли был, то ли его не было, но скорее был.
– Я так понимаю, что на дискотеку вы пойдете вместе? – беспокоилась Татьяна. Она уже для себя решила, что отдает кавалера подруге, поэтому снова начала переживать за их общее будущее. – Кстати, ты у него не спрашивала, это не от него была гвоздика?
– Вот! О гвоздике. – Надя обрадовалась возможности перевести разговор на другую тему. – Нет, точно не от него. Он вообще цветов не дарит никому, сам говорил.
– Он к тебе на свидание без букета ходит? – ойкнула Гусева. – Ты учти, если ты для мужчины что-то значишь, он обязательно должен дарить цветы. Это как бы переводит тебя в ранг его девушки. Ну, как табличка или надпись на лбу. Есть букет – у вас отношения. Нет букета – ничего пока не ясно.
– Танька, много ты в этом понимаешь, – отмахнулась Надежда. – У нас и свиданий-то нет. Он не приглашает.
– А я думала, ты скрываешь, – честно сказала Гусева.
– Да я б тебе первой побежала рассказывать, лопаясь от гордости. Мы даже не гуляем вместе, только в школе общаемся. Показуха какая-то для Совко, вот что я думаю, – неожиданно призналась она, выдав свои самые сокровенные опасения.
– Да нет, не может быть. Он на тебя так смотрит, так за руку берет – как в кино!
– Вот именно! – вдруг закричала Надя. – Как в кино. Он, кстати, в театральный собирается поступать.
– Ой, артисты люди ненадежные. У них, знаешь ли, поклонницы, гастроли, я в журнале читала, – затараторила Таня.
– Гусева, я сама знаю про артистов и певцов. Он, во-первых, еще никуда не поступил, во-вторых, никем не стал, а в-третьих, я ему, похоже, никто. Так, девочка для прикрытия. – У Нади от жалости к себе даже губа задрожала.
– Ты преувеличиваешь, – утешила ее Татьяна. – Это от нервов и неопределенности.
– Да, – покорно согласилась Надя. – У меня ого-го какие нервы, учиться не могу, в голову ничего не лезет. Скорее бы дискотека, там все выяснится. Во всяком случае, мне так кажется.
– Да, может, и я выясню, чья гвоздика, – вздохнула о своем Татьяна.
– Ай, точно, про гвоздику, – вспомнила Надя. – Ты меня сбила с мысли. У меня тут идея одна появилась. Ты видела, как Васька злился и психовал, когда ты выяснять начала?
– Думаешь, он знает, кто на меня глаз положил? – напряглась Татьяна.
– Я вообще думаю, что это он, – выпалила Надя. – Он с нами даже общаться почти перестал, ходит, мучается. Ну, сама подумай, с чего бы так вышло, что человек, который начал за тобой ухаживать, вдруг пропал? А он не пропал! Он не знает, как быть! Ты же изначально Пузикова из круга подозреваемых вычеркнула и даже послала на разведку. Он и растерялся!
– Вот засада, – расстроилась Таня.
– Да все нормально, ничего не потеряно! Ты можешь сама ему намекнуть…
– Не хочу я Пузикову намекать! Не хочу! Я просто хочу, чтобы это был кто-то другой. Он мне как брат! Как… как ты! Как кто угодно, но только не парень, понимаешь? В том смысле, что… Да вообще, сама подумай. Я что, если выйду за него замуж, стану Татьяной Пузиковой? Это ж отвал башки какой-то! Мадам Пузикова.
– Ты чего? Васька классный, – обиделась за друга Надя. – И вообще, замуж он тебя еще не звал. И муж, между прочим, может взять фамилию жены. Так что не ты будешь Пузикова, а он – Гусев.
– Нет, – подумав, вынесла свой вердикт Татьяна. – С ним даже целоваться невозможно. Нет и нет. Это не он.
– А если он? – пристала Черемушкина.
– Да с какой стати? Мы столько лет дружили, и вдруг – нате вам!
– Танька, ты подумай. Все же не каждый парень способен цветы дарить. Вон я, пожалуйста, хожу как дура – без цветов. И даже не в цветах дело. Мне просто страшно. И мне кажется, что у наших с Димой отношений нет будущего.
– Сдаешься? – испытующе посмотрела на нее Таня.
– Вот еще! Я пойду до конца. Из принципа. И вообще – у меня любовь. Такое чувство просто так не может пройти. Вот когда сама влюбишься – поймешь. Я, между прочим, по ночам в подушку плачу, – призналась Надежда.
– Хорошо тебе, – весьма непоследовательно позавидовала подруга. – Я тоже хочу, чтобы любовь. А кандидатов что-то нет. Был Шараев, и тот к тебе переметнулся. И идея насчет Пузикова меня очень напрягла, надо это обсудить.
Обсудить ничего не получилось. Как всегда – вмешались обстоятельства.
Леша Терехин в преддверии Нового года шел на рекорд. Истории с клеем «Момент» ему показалось мало, и деятельный Леша решил, что она слишком быстро забылась, поэтому снова решил развлечь коллектив.
Все уроки, кроме русского и литературы, были Терехину мало того что неинтересны, он на них искренне мучился, недоумевая, каким образом вся эта загадочная информация может ему пригодиться в будущем. Только физкультуру и историю он еще признавал в качестве предметов, имевших право на существование. Правда, на физкультуре он тоже не давал скучать ни ребятам, ни учителю, который спокойно вздыхал только тогда, когда одиозный Терехин болел. А на истории шибко начитанный Леша, который очень любил дискутировать с историком Павлом Семеновичем, презирая неучей, возмутительнейшим образом подсказывал отвечающим всякие глупости.