Афера с вином - Питер Мейл

Софи внимательно выслушала историю о краже, бесплодных попытках Сэма найти следы в Америке и о его решении продолжить поиски в Бордо. Он уже собирался посвятить ее в план дальнейших действий, но тут прибыли две дюжины пахнущих морем устриц в сопровождении тонких ломтиков серого хлеба и новых бокалов шампанского.

Перед тем как проглотить первую устрицу, Софи немного подержала ее во рту. Потом она аккуратно взяла пустую раковину двумя пальцами, поднесла ее к губам, запрокинула голову, продемонстрировав Сэму стройную, восхитительно белую шею, и ловко выпила сок. Это зрелище так заворожило Сэма, что он забыл про устриц.

Его пристальный взгляд не ускользнул от Софи.

— Что вы так смотрите? — укоризненно спросила она.

— Восхищаюсь вашей техникой. У меня сок всегда проливается на подбородок.

— Это очень просто. Смотрите, — предложила Софи и взяла вторую устрицу. — Для того чтобы выпить сок, надо сложить губы вот так, — она вытянула губы таким образом, что они образовали букву «о», — прижать раковину к нижней губе, откинуть голову и втянуть в себя сок. Voilà, подбородок чистый. Теперь попробуйте вы.

Сэм попробовал несколько раз и на четвертой попытке заслужил одобрение Софи. После этого короткого гастрономического урока она заметно расслабилась и с интересом начала расспрашивать Сэма о том, где он научился разбираться в бордо настолько, чтобы безошибочно отыскать в длинной карте вин истинную жемчужину. Беседа стала оживленной, и к тому времени, когда принесли утку, они уже чувствовали себя совершенно непринужденно.

Ритуал дегустации вина Сэм исполнял с особой тщательностью, помня, что за ним следят глаза эксперта. Для начала он поднял бокал и полюбовался цветом. Потом немного покрутил его. Понюхал, и не один раз, а трижды. Отхлебнул и несколько секунд подержал вино во рту, перед тем как проглотить. Проделав все это, он посмотрел в глаза Софи и торжественно произнес:

— Поэма в бутылке. Полнотелое, но элегантное. Нотки графита и… что еще? Кажется, я улавливаю легкий тон табака. Очень гармоничное. Бесконечное послевкусие. Ну как, я все правильно исполнил? — справился он уже нормальным голосом.

— Pas mal,[13] — одобрила Софи. — Лучше, чем с устрицами.

Они ели не спеша и с удовольствием. Софи рассказала Сэму забавную историю о вине, случившуюся, как и следовало ожидать, в Америке. В ресторане клиенты заказали бутылку «Петрюса» 1982 года, стоившую шесть тысяч долларов. С должным почтением и даже благоговением она была выпита, после чего они заказали вторую. Однако вкус вина во второй бутылке заметно отличался от первого, и ее отправили обратно. Владелец ресторана, рассыпаясь в извинениях, лично принес им третью бутылку «Петрюса» того же винтажа. Вино было так же хорошо, как и первое, и его радостно выпили.

Проводив клиентов, недоумевающий владелец ресторана отнес все три бутылки к эксперту, и тот вскоре объяснил ему, в чем состояла проблема со второй бутылкой: в отличие от первой и третьей в ней был настоящий «Петрюс».

— Я понимаю, зачем вы мне это рассказали, — сдвинул брови Сэм. — Чтобы еще раз продемонстрировать, что американцы ничего не смыслят в вине. — Он строго погрозил ей пальцем. — А на это я скажу вам всего два слова: Роберт Паркер.[14]

Софи начала отрицательно мотать головой еще до того, как Сэм договорил:

— Нет-нет, ничего подобного. Такое могло произойти где угодно, и во Франции тоже. Вы ведь, наверное, слышали о дегустации с завязанными глазами, когда эксперт принял белое вино комнатной температуры за красное? Нет, эта история совсем о другом. — Она подняла свой бокал, держа его между ладонями. — Она о том, что в отличие от абсолютного слуха абсолютного вкуса на свете не существует.

Сэм не был в этом убежден, но решил не спорить. Он заметил, что в бутылке осталось вина еще на два бокала, и ему очень хотелось отдать ему должное.

— Как насчет сыра, профессор? — поинтересовался он.

Софи улыбнулась и в свою очередь погрозила ему пальцем:

— На это я скажу только одно слово: камамбер.

И они заказали камамбер, который оказался нежным, в меру соленым, и был, по их общему мнению, единственным достойным способом завершить обед.

Когда на улице они расстались, Сэм долго смотрел вслед Софи. Очень хороша, решил он, а ночью ему снилось, как он учит Элену правильно есть устриц.

У Софи тоже остались приятные воспоминания о первом знакомстве с Сэмом. С ним весело, думала она, он, кажется, неплохо разбирается в вине и весьма привлекателен внешне. И какие же у этих американцев великолепные зубы! Похоже, новая работа будет совсем не такой скучной, как она предполагала.

Глава девятая

Для Сэма следующие два дня были заполнены интересными встречами, чудесными открытиями и все растущим разочарованием. Связи Софи открыли им доступ во все шато, даже в те, где обычно не слишком радушно приветствуют посторонних. Также благодаря ей все управляющие виноградниками и смотрители погребов изо всех сил старались им помочь. Во всех местах — от великолепного Лафит-Ротшильда до крошечного Петрюса — их принимали с величайшей любезностью, внимательно выслушивали и подробно отвечали на все вопросы. А иногда даже предлагали по бокалу нектара. И все-таки в конце концов Сэм вынужден был признать, что все эти визиты, хотя, несомненно, и расширили его кругозор, не принесли никакой практической пользы. Итог получился удручающим: два дня, шесть шато и шесть дорог, приведших в тупик.

Вечером второго дня, обессиленные и грустные, Сэм с Софи зашли за утешением в бар отеля и заказали шампанское — лучшее из известных медицине тонизирующих средств.

— Ну что ж, наверное, это все, — сказал Сэм, поднимая бокал. — Простите, что отнял у вас столько времени. И большое спасибо за помощь. Вы были великолепны.

— По крайней мере, вернувшись в Лос-Анджелес, вы сможете хвастаться, что видели несколько великих шато. — Она пожала плечами и улыбнулась: — Наша маленькая версия вашей долины Напа.

В этот момент зазвонил ее мобильный. Софи взглянула на экран, состроила недовольную гримаску и отставила шампанское:

— Извините, это мой адвокат.

Только отойдя в сторонку, она ответила на звонок. Сэм и раньше замечал такую манеру у французов, но никак не мог решить, делают ли они так по причине хорошего воспитания или из страха быть подслушанными. Но в любом случае эта французская привычка не навязывать своих телефонных разговоров окружающим была ему симпатична. Хорошо бы его соотечественники каким-нибудь чудом переняли ее.