Безупречная смерть. Детектив - Маргарита Макарова

– И даже не думай теперь, если кто-то за тобой охотится, должен сделать ответный шаг, раз ты его на его же бомбе подорвала. Сиди тут тихо, как мышка, – Сергей встал и преградил ей путь.

– Мне нужно походить, ну хоть немного. К тому же, все равно от них не спрячешься…

– В любом случае, деточка, завтра мы идем в полицию, как бы то ни было, но браслет это часть детонатора.

Она встала и пошла к выходу. Сергей тронулся за ней следом.

– Сережа! Не ходи!

Друзья дружно заорали ему вслед. Алеша догнал его у выхода из столовой. Они недолго пошептались и вернулись за стол.

Ирина оказалась на улицах Хургады одна. Никто не пошел с ней. И даже арабы, что кучкой стояли напротив гостиницы под фонарем – исчезли. Она брела по пустынному городу, пытаясь найти госпиталь. Она узнала здание по рядам носилок, накрытых кое-как и разбросанных прямо на тротуаре.

Внезапно послышался шум машины. Анна оглянулась. Из-за поворота выскочил грузовичок. Он несся на бешеной скорости, что, впрочем, не вызвало удивления – тут все водители носились как сумасшедшие. Но машина мчалась прямо на девушку. Она сделала шаг в сторону. Еще. Думать было некогда, отступать – тоже. Сбоку была стена. Впереди, прямо под ногами были пластиковые мешки с трупами. Стену госпиталя она ощутила лопатками. В последний момент, она успела разглядеть совершенно пьяного араба за рулем. Машина неслась прямо на нее, вжавшуюся в стену.

Она прыгнула в самую последнюю секунду. Просто нырнула, но не в сторону, а навстречу машине. И в ту же секунду раздался жуткий грохот и скрежет. На всей скорости грузовик вломился в бетон. Девушка осталась лежать в узкой щели между стеной и врезавшейся в нее под углом машиной. Кровь текла у нее по щеке. На виске была рана. Внутри кабины не было слышно ничего. Безжизненное тело шофера мягко повисло на руле.

Ирина встала, достала тонкую, черную косынку и повязала ее на голову. Быстро и бесшумно ступая, она вернулась в гостиницу по темной стороне проулка. В холле она никого не встретила. Закинув рюкзак за плечи, она вышла из номера и поднялась на крышу. Тут тоже никого не было. Лунный свет серебристой дорожкой струился по пустому морю. Все было тихо. Глухая стена выходила на территорию соседнего отеля. Перебравшись через барьер площадки, она спустилась по пожарной лестнице на песчаный пляж чужой гостиницы. Пересечь его было делом двух минут. Дырка в заборе облегчила ее положение. Темный проулок был спасительным укрытием от чужих и непонятно почему враждебных глаз.

Хавиер снова стоял перед Анной посреди своей квартиры.

– Давай не будем начинать все сначала, – Анна опять свернулась клубочком на его диване рядом с котом. Чашка чая дымилась на стеклянном столике перед ней.

– Нет, ну теперь-то мы просто кинули его. А он мой друг! – каталонец шагал по квартире.

– Мы не его кинули, мы оставили труп. К тому же, с ним осталась Мария.

Анна встала и прошла в спальню. Там она взяла маленькую подушку и положила ее на цветастый диван.

– Так не может продолжаться вечно. Ты можешь объяснить мне, что происходит? Второй труп за один день! И почему ты все время уходишь от объяснений? – Хавиер ходил за ней хвостом.

– Потому что я хочу спать.

Она сняла кроссовки, и вытянулась рядом с котом на диване. Приподнявшись, Анна взяла свою чашку со столика и глотнула горячего чая.

– Выключай свет, и ложись спать. Утро вечера мудренее. Господи, и откуда у тебя диван в красных маках? Ты что, наркоман?

Анна лежала с закрытыми глазами, закинув руки за голову, в джинсах и черной футболке. Маленькие ступни в белых носочках уютно устроились на подушке для кота. Грудь, а вернее, чуть наметившиеся соски явственно были видны под футболкой. Видимо в спешке, она не все успела на себя надеть необходимую деталь нижней экипировки.

Хавиер присел на краешек дивана и дотронулся до ее ног. Она не пошевелилась. Он отошел к окну и раздвинул шторы. Оглянулся на Анну. Она, казалось, спала. Снова подойдя к ней, он начал ее раздевать.

– О, господи, ты, я вижу, все никак не угомонишься, – открыла глаза она. – Секс в клубе сегодня уже был.

Анна села и стала расстегивать джинсы. Хавиер стянул с нее футболку. Кот покинул пригретое местечко: там стало слишком неспокойно. Быстрыми и резкими движениями каталонец разделся сам, сбросив свою одежду прямо на пол, рядом с диваном. Он навалился на хрупкую девушку, и его пухлая задница ритмично задвигалась. Анна подняла одну ногу на спинку дивана, другую опустила на пол. Она двигалась ему в такт. Наконец, он вскочил и встал над ней. Он продолжил молча, один, не сводя с нее глаз. Через несколько минут он задрожал, и мышечные спазмы заставили его застонать. Он кончил.

– Я первый, – пробормотал он и пошел в ванну.

– И единственный.

Анна тоже поднялась и подошла к окну. Было уже глубоко за полночь. В доме напротив все спали, у всех был потушен свет. А если кто и не спал, то наверняка выключил свет, чтобы понаблюдать бесплатное эротическое шоу, устроенное Хавиером. Он вышел из ванной обмотанный полотенцем.

– Ты только посмотри, посмотри на этих стариков, – Анна показала ему на единственное светящееся окно, находившееся прямо напротив них. – Это же те же. И в том же положении. И они все еще пьют чай.

– Плевать. Иди, мойся и спать, – каталонец, не оглядываясь, пошел в спальню.

Рано утром они уже ехали в Калелу. Это был небольшой курортный городок к северу от Барселоны. Ехать было не больше часа.

– Странно, что мы сегодня не на поезде. Ты даже вспомнил о своем «рено».

Девушка в желтой майке и с желтыми косичками выглядела как солнышко.

– Я уже боюсь появляться с тобой в общественных местах – сразу кто-то умирает.

– А как же кладбище?

– Там уже все умерли – не страшно, если умрут во второй раз.

Хавиер был в отличном настроении. Дорога петляла по берегу моря, чуть выше железной дороги. Время от времени рельсы внизу пропадали внутри скал, и тогда автомобиль несся прямо по краю прибрежного обрыва, и можно было любоваться голубым горизонтом Средиземного моря.

На крутой скале, накрытой страховочной сеткой, возвышался маяк – самый старый на этом побережье. За ним начиналась Калела. Проехав парадную набережную с отелями, кафе и ресторанами, Хавиер остановился. Он припарковал машину в небольшом тупике у подземного перехода к морю.

Девушка первая выскочила из машины.

– Ну и где тут это кладбище? – в руках у нее была фотография.

– Сказано же – у самого конца пляжа. Нам, значит, надо по переходу и в конец города, к станции.

Они перешли на ту сторону железной дороги. Пляж тянулся вдоль всего города, а может быть и дальше.

– Вот там, – Хавиер махнул рукой в сторону маяка. – За углом, за скалами, есть бухточка. Там знаменитый нудистский пляж. Я сам туда летом хожу часто.

Берег был пустынный. Никто не купался и не загорал, хотя солнце жарило вовсю. На небольшом расстоянии от моря была проложена асфальтовая дорога. По обе стороны от нее были высажены пальмы и поставлены скамьи. Постепенно, чем больше они удалялись от туристического центра, тем больше эта дорожка превращалась в тенистую аллею. Двое мужчин в шортах совершали утреннюю пробежку с секундомером в руке. Две женщины прогуливали тут на редкость неповоротливых и смирных овчарок. В самом конце, пройдя станцию и кафе, Хавиер и Анна уткнулись в поворот дороги.

Тут начиналось кладбище. Абсолютно белая, как будто только что выкрашенная стена создавала трагически-классический контраст с черными железными воротами. Два можжевельника росли по обе стороны ворот. По высоте они достигали каменного креста на арке над воротами. На самом верху были выбиты цифры – 1899.

Место было пустынное и ощущение потусторонности витало в воздухе. Это было уютное, если можно так сказать, ухоженное и даже нарядное кладбище. Каталонцы не закапывают своих мертвецов в землю. Они утрамбовывают их в склепики, по несколько тел в одну ячейку, сколько войдет, целыми семьями. Для этих склепов они строят стены, вдоль которых располагаются с одной стороны окна – ниши, прикрытые мраморными плитами. Ширина такой стены – длина гроба, или тела. Как книжные шкафы в библиотеке, стояли ряды этих стеллажей с умершими, чьи жизни, интересные или тягучие как туман, драйвовые, или скучно-сонные, мало кого интересовали, и уж точно не были востребованы ни одним читателем. Людям свойственно учиться только на собственных шишках, и это при оптимистичном варианте рукописи.

Конец ознакомительного фрагмента.