Крыс - Владимир Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Подожди, права же с восемнадцати выдают?! – удивился тот.
– Раньше так было, сейчас в шестнадцать. Кто-то в верхах решил провести эксперимент, но сейчас вроде обратно до восемнадцати переделали, точно не знаю, уточнить надо. Главное у меня шофёрское удостоверение есть, и ладно.
– Повезло.
– А то… Ладно, поехали дальше, мы всего треть пути проехали.
Дозаправив машину, я въехал на дорогу и стал нагонять колонну, что пылила в ночи впереди. Вместе с ней мы проехали автомобильный мост без остановок, нас не тормознули, и направились дальше. Когда в ночи вдруг впереди началась пальба, трассеры во все стороны летели, я свернул к обочине и остановил машину.
– Что там, – снова дёрнувшись и просыпаясь, спросил Егоров.
– Похоже, те самые диверсанты, которых вы ловить должны, – я даже договорить не успел, как лейтенанта сдуло из кабины, да и пограничников в кузове не оказалось, они все куда-то исчезли.
– Шустрые черти, – с восхищением пробормотал я и, вооружившись монтировкой, с тоской вспомнив о нагане в дупле, стал ожидать их возвращения. Сами пограничники были вооружены карабинами, но зато имели два ручных пулемёта, те самые ДП, а также четыре снайперские винтовки, СВТ.
Колонна, не останавливаясь, рванула дальше, там лишь две машины замерли тёмными массами, показывая, что огонь был всё же на поражение, да одна из них вдруг начала разгораться. Огонь с кабины перекинулся на тентованный кузов. Однако сама перестрелка, начавшая было стихать, вдруг вспыхнула с новой силой, куда стали солидно вплетаться перестук двух ДП, так я понял, что пограничники достигли зоны уверенного поражения противника. Ну, они были подготовлены к этому делу, так что оставим войну с диверсантами на них, а я же, пользуясь тем, что на дорогу теперь не обращают внимания, подогнал «Маркизу» к одному из грузовиков, укрыв свою машину за корпусом расстрелянного ЗиСа. Очередь из пулемёта накрыла кабину, так что водитель и командир, сидевший рядом, были убиты.
В кабине в зажиме я обнаружил карабин Мосина, с шофёра снял ремень с двумя кожаными патронташами, где обнаружил сорок патронов. Проверив карабин, он был заряжен, я установил его в зажимы в кабине «Маркизы», патронташ убрал под сиденье. Туда же ушла и кобура с ремнём с пояса политрука, а пассажиром был политрук, судя по звёздам на рукавах. У него имелся «ТТ», запасной магазин, и всё, больше патронов не было. Может, они где были в вещах, но искать их я не собирался, это уже мародёрство. Только документы достал.
Ко второй машине отправляться я не стал, смысла не было, да и не успел, меня окликнули, это был Васильев:
– Вот ты где, а мы тебя ищем.
– Спрятал машину за корпус этого грузовика, заодно проверил водителя и пассажира. Оба убиты. Вот документы. В кузов не лазил, что за груз не знаю, но у политрука накладная была, нужно её посмотреть. Как диверсанты?
– Частично ушли, лейтенант с группой бойцов их преследует.
– Наши потери?
– Нет. Не ожидали они нас, подпустили чуть ли не в упор, у них фланговое охранение как раз снялось, половину личного состава потеряли. Ладно, двигай за мной, нужно трофеи погрузить и двух пленных. Раненые они. Похоже, мы тут если не до обеда, то до утра точно задержимся. Не любители были, грамотно отошли.
К счастью, старшина лишь мельком заглянул в кабину, осветив убитых фонариком, я-то сам на ощупь там шарил, но комментировать пропажу оружия не стал, если вообще это заметил. Один из пограничников стал показывать мне удобную дорогу до опушки. Тут метров двести было, а старшина остался на дороге с одним парнем в зелёной фуражке. Что они собирались делать, я не знал, видимо, ожидали подкрепления, прорвавшиеся из-под обстрела должны же были сообщить о диверсантах, или собрались тушить горевшую машину. От неё, кстати говоря, палёной шерстью тянуло, видимо, шинели везла.
Среди деревьев мелькало несколько пограничников, они переносили трофеи, осматривали тела убитых диверсантов, я их вполне видел при свете фар переваливающейся на колдобинах машины. Как бы то ни было, но мы достигли опушки и, как только пограничник-проводник подал знак, я остановил «Маркизу» и заглушил двигатель. Как оказалось, старшина уже был тут и командовал всеми работами. Меня к убитым, трофеям и, уж тем более, пленным не допускали, поэтому я спросил Васильева:
– Я вам нужен?
– Да нет. А что ты хотел?
– Сутки не спал, раз делать нечего, хочу прикорнуть в кабине.
– Валяй, до утра ты нам не нужен, так что четыре, а то и пять часов у тебя есть.
– И то дело.
Устроившись в тесной кабине, я быстро уснул, не обращая внимания на шуршащих вокруг пограничников. Изредка машина покачивалась, когда кто-то забирался в кузов, но я на это не обращал внимания, совершенно спокойно уснув в кабине.
Разбудили меня крики на немецком и мат. Кто-то снаружи не особо поэтично, но эмоционально матерился, костеря русских свиней, ну и остальное. Ногой открыв пассажирскую дверь, чтобы можно было вытянуться во весь рост, я с поскуливанием зевнул, снова потягиваясь. Выбравшись наружу через открытую дверь, я сонно осмотрелся и, достав из кабины сапоги, стал по очереди наматывать портянки и забивать ноги в сапоги. Пока я спал, наступило утро, и народу на опушке заметно прибавилось. Тут были и армейцы, и сотрудники НКВД, да и машин больше стало, «эмка» и две «полуторки», сейчас пустые. А крики шли от группы командиров, где выделялся один в пятнистом наряде, похоже, немец, он-то и матерился. У немцев с матерными словами плохо, я бы даже сказал совсем никак. Бедный словарный состав.
Знакомых я среди новых людей не рассмотрел, пограничников не знал, где там ночью познакомишься, поэтому ждал, когда они сами подойдут. Хотя нет, вон Васильев среди командиров показался, я его по зелёной фуражке опознал, да и ещё двух погранцов обнаружил, они в охранении были.
Поправив одежду, я достал флягу и, ополоснувшись и умыв лицо, привёл себя в порядок и направился к той группе, где допрашивали немца.
– Выспался? – вышел мне навстречу Васильев.
– Да не то чтобы выспался, но уже в сон не клонит. Кушать когда будем, а то кишка кишкой играет?
– Сейчас распоряжусь сухпай достать, – посмотрев на наручные часы, ответил тот. – Я планировал завтрак устроить в шесть утра, полчаса подождёшь?
– Не вопрос, – ответил я и с усмешкой кивнул в сторону группы командиров. – Я так понимаю, они там надолго. Уже десять минут одно и то же спрашивают, где основная база диверсантов.
– Ты что, немецкий знаешь? – поднял от удивления брови Васильев.
– Ну да, в совершенстве. Почти без акцента говорю.
– Твою же дивизию. Мы же могли этих подранков сразу допросить. Ты почему не сказал, что языками владеешь?
– Вы сами не спрашивали, а раз не подпускали к ним, значит, сами языками владеете. Логично?
– Логично, – вынужден был согласиться тот.
– Кстати, немец уже трижды назвал координаты лагеря, ваш переводчик его просто не понимает, у того говор специфический и словечки тоже. Видно, с окраины откуда-то.
– Разберёмся.
– Ну да, это ваше дело. Если что я у машины, моя работа баранку крутить.
Вскоре сотрудники НКВД разобрались, где находится лагерь и запасные базы, после чего направились к машинам. Из леса вышла цепочка бойцов и начала рассаживаться в «полуторки», а мы так и остались на опушке. Кстати, в эти же машины погрузили и большую часть трофеев и всех пленных. С нами остались лишь трупы.
Как только начальство с усилением отбыло, старшина собрал пограничников, лишь один остался на часах, и мы, с любопытством поглядывая друг на друга, всё же, можно сказать, впервые видели при свете дня, позавтракали. Я расстелил на траве кусок брезента, как стол пошло нормально. Питался я со стола пограничников, пока не трогая свои запасы. Кстати, их было всего четверо со старшиной, а я думал больше десятка, так они быстро вчера работали и мельтешили. Шустрые парни. После завтрака, часовой тоже быстро похватал, мы погрузились в машину и направились к дороге.
Расстрелянные вчера машины уже убрали. Ту, что была почти целой, видимо, отбуксировали, я её не видел, а сгоревшую столкнули на обочину. Старшина велел ехать дальше, как оказалось, остальные с лейтенантом должны были ждать нас на следующем перекрёстке. Там мы их и обнаружили.
Егоров снова занял кабину, и мы поехали дальше, направляясь к Ровно. От лейтенанта я узнал, что, хотя потерь с нашей стороны нет, немцы всё же ушли. Они оставили заслон и, пока пограничники его уничтожали, успели оторваться, вот они и вышли к дороге и ожидали нас. А весточку, как выяснилось, послали с попутной машиной. А я-то думал, как так, рации нет, а старшина знал, где командир и остальные пограничники. Насчёт завтрака Егоров сказал, что покушают на месте, они, мол, и так оторвались от графика, на месте должны были быть несколько часов назад.
Спустя пару часов мы въехали в довольно крупное село, Егоров велел править к зданию управления милиции, где был организован центр по поимке диверсантов и очистке тылов. Он отсутствовал минут двадцать, потом вернулся с каким-то сержантом милиции, который забрался в кузов и, свесившись с моей стороны, показывал, куда править. Всё оказалось проще некуда, нас определили на постой. Это был большой дом с обширным хозяйством на окраине села, мы как раз мимо проезжали при въезде в село, но главное его достоинство – мы все могли тут заселиться. Более того, машина вполне умещалась в амбаре. Именно этот амбар, вернее даже сеновал, мы и заняли. Правда, выяснилось, что в амбаре жить будут не все.