Тайна исхода - Уилл Адамс

— Ваша логика безупречна, — подтвердила Фатима.

— Спасибо, — поблагодарил Стаффорд. — Теперь давайте посмотрим, не удастся ли еще больше сузить этот временной отрезок. Птолемеи поручили человеку по имени Манефон[40] написать историю Египта. Его «Список царей» по-прежнему остается основой нашего понимания древней династической структуры.

— И что?

— Манефон был верховным жрецом и имел доступ к архивам храма Амона в Гелиополисе. Он указывает, что имя библейского Моисея было принято человеком по имени Осарсеф, и он также являлся верховным жрецом фараона Аменхотепа. Осарсефу, судя по всему, удалось найти сторонников среди изгоев и отверженных и объединить их. Он стал настолько могущественным, что Аменхотепу во сне явились боги и повелели изгнать Осарсефа из Египта, но все вышло наоборот: это Осарсеф изгнал Аменхотепа из Египта и правил целых тринадцать лет, пока не потерял власть. Итак, мы располагаем подтверждением исхода евреев из независимого источника и ключом к определению личности Моисея. Этот самый Осарсеф. И фараон Аменхотеп.

— Но в Восемнадцатой династии было четыре фараона по имени Аменхотеп. Кого, по вашему мнению, имеет в виду Манефон?

— Он писал, что у него был сын, которого звали Рамзес. А Рамзесы появились только в Девятнадцатой династии, значит, речь идет о последних, а не о первых Аменхотепах.

— А-а, понятно.

— Теперь проблему может представлять тринадцатилетнее правление Осарсефа, поскольку нет никаких других сведений о фараоне Осарсефе как таковом или вообще о любом другом фараоне Восемнадцатой династии, чье правление длилось тринадцать лет. Но давайте приглядимся к другим кандидатам. Например, Эйе[41] или Хоремхеб.[42] Никто из них не принадлежал к особам царской крови: до восшествия на престол один был визирем, а другой — полководцем. Но Эйе правил всего четыре года, а девятнадцать лет Хоремхеба были ортодоксальными и благополучными. Сменкхара находился у власти всего несколько месяцев, а Тутанхамон умер молодым. Никто из них не подходит. Но остается еще одна возможность. Эхнатон. Он унаследовал трон от отца Аменхотепа III. И хотя он правил в общей сложности семнадцать лет, но на пятый год правления произошло какое-то необычайное событие. Он не только поменял имя на Эхнатон, но и основал новую столицу Ахетатон, нынешнюю Амарну, откуда он правил до 1332 года. С 1345 до 1332 года до нашей эры. Скажите, сколько всего это лет?

— Тринадцать, — ответила Фатима.

— Вот именно! — кивнул Стаффорд. — У нас появилось первое совпадение, пусть даже не такое убедительное. Но здесь, в свою очередь, тоже возникает ряд вопросов. Почему вдруг Эхнатона считают узурпатором? Ведь он же являлся законным фараоном! И есть ли что-нибудь помимо утверждения Манефона, что может связать Эхнатона с Моисеем?

Фатима развела руки:

— Ну же? Вы же не станете держать нас в неведении?

II

Нокс пересек небольшой скалистый холм и оглянулся. Преследователи его настигали. Дыхание стало сбивчивым, а резь в боку все усиливалась. В это время луна зашла за редкое облачко, и он решил воспользоваться темнотой и срезать путь: он развернулся и побежал от изгороди вслепую. Он налетел на большой камень, споткнулся и упал. Поднимаясь, огляделся и увидел впереди контуры защитной палатки. Кладбище. Вновь вышла луна, и тут же за ним раздался громкий крик. Нокс рванулся в сторону оросительного канала, съехал по насыпи и бросился в воду. Карабкаясь по другому берегу, он чувствовал, как в обуви хлюпает вода с грязью.

Справа появилась пара горящих фар одного из пикапов. Он набирал скорость, двигаясь под гору, и двое юношей, распахнув дверцы, спрыгнули, чтобы догнать его бегом. Нокс из последних сил перемахнул через ворота, но на прежнем месте не было ни Омара, ни джипа — только следы от покрышек.

Он остановился и нагнулся, упираясь ладонями в колени, жадно хватая воздух и чувствуя огромные гири на ногах. Трое юношей подбежали к воротам и начали перелезать, никуда не торопясь: они не сомневались, что деваться ему уже некуда. Поднявшийся ветерок холодил мокрую рубашку, и в ожидании худшего он почувствовал, как по телу пробежала дрожь.

Вдруг тишину нарушил громкий звук взревевшего старого двигателя. Нокс обернулся и увидел приближающийся джип. Омар уже распахнул пассажирскую дверцу, и Нокс побежал к машине и с ходу запрыгнул на переднее сиденье. Преследователи с искаженными от злости лицами попытались их перехватить, окружая машину, но Омар вывернул руль и, выжав до отказа педаль газа, вырвался в пустыню и стал набирать скорость.

III

Петерсон крепко сжал Библию, увидев расчищенный участок стены, который хотел ему показать Майкл перед тем, как обнаружили Нокса. Дистиллированная вода смыла толстый слой грязи и вернула к жизни древнюю фреску во всем ее великолепии: двое людей выходят из пещеры, а перед ними на коленях стоит третий в голубом одеянии; снизу — единственная строчка из нескольких слов.

Петерсон поздно занялся языками, но его греческого вполне хватило, чтобы прочитать и понять надпись. В немалой степени это объяснялось тем, что эта фраза в последние десять лет много раз являлась ему в ночных кошмарах — с тех пор, как он впервые столкнулся с карпократами.[43]

Сын Давидов! помилуй меня.

Кровь отлила у него от головы, перед глазами все поплыло, он пошатнулся и оперся о стену.

Сын Давидов! помилуй меня.

И у Нокса была камера! Из всех людей именно Нокс! В груди отдавались тупые удары, будто где-то работал пресс. Что он сделал не так? Он огляделся. Все бросились на поимку Нокса, оставив его одного. Это был знак. Он схватил кувалду и стал яростно колотить по стене, вымещая на ней злость и страх, пока не сбил всю штукатурку, куски которой оказались на полу под клубами пыли. Он прислонился к стене, тяжело дыша, и вдруг почувствовал, что находился не один. Петерсон повернулся и увидел Гриффина, прибывающего в ужасе от того, чему стал невольным свидетелем.

— Ну? — спросил Петерсон, переходя от защиты к наступлению. — Вы его поймали?

Гриффин покачал головой.

— В пустыне его ждал Тофик.

— И вы позволили им уйти? Вы знаете, как они опасны?

— Им далеко не уйти. Единственный выход с полей через мост. Натан поехал туда на перехват.

Петерсон кивнул. Это уже кое-что. Он должен был взять на себя руководство лично.

— Закрывайте это место, — приказал он Гриффину. — Я хочу, чтобы к моему возвращению его нельзя было найти. Это понятно?

— Да.

Петерсон небрежно отбросил кувалду в угол, будто ничего не случилось и стену он не разбивал. Затем проверил в кармане ключи от машины и двинулся к проему в стене с такой решительностью, что Гриффину пришлось отскочить в сторону, чтобы не столкнуться.

ГЛАВА 11

I

— Монотеизм, — объявил Стаффорд.

— Простите? — нахмурилась Фатима.

— Монотеизм. Вот в чем ключ. Моисей был первым поборником единого Бога. «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим».[44] И что отличает Эхнатона от других фараонов?

— Единобожие? — предположила Фатима.

— Точно! Единобожие. До него в Египте поклонялись множеству богов. Но при Эхнатоне все изменилось. Для него бог был един. Солнечный диск. Атон. Остальные — выдумки человеческого ума и искусства ремесленников. И он не просто заявил об этом на словах. Он превратил слова в дела. Он закрыл храмы богов-соперников, в первую очередь Амона — главного конкурента Атона. Он велел стереть имя Амона со всех монументов Египта. Надеюсь, вы признаете этот факт?

— Что значит — признаю? Я об этом написала целую книгу.

— Хорошо. Манефон, тот самый, что называл Осарсефа Моисеем, опирался на архивы храма Амона в Гелиополисе. И что, по-вашему, думали жрецы Амона об Эхнатоне, закрывшем их храмы и стершем имя их бога по всей земле? Вам не кажется, что они считали его узурпатором? А его сторонников прокаженными? — Он отпил вина и вытер рот тыльной стороной ладони. — Хорошо, — продолжил он, принимая молчание за согласие. — Теперь давайте еще раз посмотрим на Моисея. Нам говорят, что он был еврейским ребенком, найденным дочерью фараона в корзине в зарослях тростника, которая назвала его Моисеем, потому что на иврите это означает «спасенный из воды». Но вся эта история сильно смахивает на легенду, вы не находите? С какой стати дочь фараона будет давать найденышу еврейское имя? Прежде всего она не могла знать, что он еврей. И не могла говорить на иврите, потому что тогда этого языка не существовало. Нет! А объяснение очень простое. «Моисей» на древнеегипетском означает «сын» и часто является составной частью имен фараонов: Тутмос — сын Тота, Рамзес — сын Ра. Миф о найденыше стал ретроспективной попыткой выдать Моисея за урожденного еврея, но на самом деле он был рожден египетским принцем.