Король мечей - Майкл Муркок

— Вы очень добры, — проговорил Корум, зная, что женщина не поймет, и все-таки желая дать ей почувствовать его признательность. Они наблюдали, как он ест. Пища не отличалась изысканностью, но Корум был страшно голоден. Он старался не спешить и ел с изяществом, затем, также с поклоном, вернул поднос молчаливой чете.

Он съел слишком много и слишком быстро, а потому сразу же ощутил тяжесть в желудке. Человеческая пища ему никогда не нравилась, эта же оказалась грубее, чем обычно. Но он притворился, что восхищен, поскольку не часто встречал в последнее время доброе отношение.

Толстяк пытался о чем-то спросить:

— Фенк?

— Фенк? — переспросил Корум и покачал головой.

— Паннис?

Корум снова покачал головой. Толстяк спросил еще что-то в том же духе — каждый раз односложно, — и всякий раз Корум жестом показывал, что не понимает, о чем идет речь. Теперь наступила его очередь. Он перепробовал несколько слов на мабденском диалекте, происшедшем из языка вадагов. Толстяк явно не понимал. Он показал на шестипалую кисть Корума, потом подергал за руку себя, постучал по руке ребром ладони — и Корум наконец догадался, что он пытается спросить, как Коруму отрубили руку и не является ли рука Ринна протезом. Корум поспешно кивнул и улыбнулся, показав на свой глаз. Хозяин удовлетворенно кивнул. Вид у него был ужасно заинтригованный. Он осмотрел руку Кулла с нескрываемым восхищением. Несомненно, он полагал, что это произведение человеческих рук, а Корум не мог объяснить ему, что рука и глаз достались ему при помощи волшебства. Толстяк жестами позвал Корума куда-то, и тот охотно последовал за ним вниз по лестнице, в комнату, которая оказалась мастерской.

И ему все стало ясно. Хозяин изготовлял искусственные конечности и экспериментировал с различного рода протезами: там были деревянные, костяные и металлические ноги, иные весьма хитроумные конструкции, кисти рук, вырезанные из слоновой кости, металлические на шарнирах, целые руки, ступни и даже нечто напоминавшее металлическую грудную клетку. Комната была завалена анатомическими рисунками и схемами, все они были выполнены в незнакомой, поразительной манере, и Корум смотрел на них, как завороженный. Он увидел кипу манускриптов — пачки листов в кожаных переплетах — и раскрыл один из них. Это оказалась книга по медицине. И хотя книга сама по себе не отличалась изысканностью, а угловатые странные буквы были некрасивы, книга дышала мудростью, — как и старые рукописи вадагов, существовавшие до прихода мабденов. Корум похлопал рукой по книге и одобрительно хмыкнул.

— Хорошо, — сказал он.

Хозяин кивнул и тоже похлопал по кисти Корума. Корум даже улыбнулся, представив, что бы подумал хозяин, будь Корум в состоянии объяснить, каким путем она ему досталась. Бедняга, вероятно, пришел бы в ужас, а скорее всего, решил бы, что Корум не в своем уме, как решил бы и сам Корум до того, как столкнулся с колдовством.

Корум позволил доктору осмотреть свою повязку и диковинный глаз под ней. Глаз озадачил толстяка еще больше, чем кисть. Он нахмурился и потряс головой. Корум опустил повязку на место. Ему даже почти захотелось продемонстрировать доктору подлинные способности глаза Ринна и руки Кулла.

Мало-помалу Коруму стало понятно, как он попал в этот дом. Очевидно, горожане нашли его без сознания и послали за доктором или даже принесли сюда. А доктор, одержимый навязчивой страстью к искусственным органам, был только счастлив приютить у себя Корума, хотя бог знает, что он подумал при виде доспехов и оружия Принца в Алом Плаще.

Теперь Корума начало мучить беспокойство и страх за Ралину и Джери. Если они здесь, в этом мире, он должен разыскать их. Возможно, Джери, так часто путешествовавший между царствами, способен изъясняться на местном языке. Корум поднял чистый кусок пергамента и птичье перо (оно несколько отличалось от перьев, используемых мабденами), окунул перо в чернила и нарисовал картинку мужчины и женщины. Затем он поднял два пальца и показал на улицу, мимикой и жестами давая понять, что не знает, где они находятся. Доктор понимающе закивал, однако тут же изобразил, комически разведя руками, что ему ничего о них не известно, что он никогда не видел ни Ралину, ни Джери и что Корум был один, когда его обнаружили.

— Я должен поискать их, — сказал Корум настойчиво, показывая сначала на себя, затем на дверь.

Доктор опять кивнул: он понял Корума. Некоторое время он раздумывал, затем жестом велел Коруму немного обождать, вышел и вскоре вернулся в камзоле. Коруму он принес плащ, чтобы тот прикрыл свою одежду, выглядевшую здесь, по меньшей мере, странно.

Вдвоем они вышли из дому.

Люди глазели на Корума, когда они шли по улицам города. Было ясно, что слухи о странном незнакомце уже распространились. Доктор провел Корума под арку — за крепостную стену. Покрытая белой пылью дорога вилась через поля. Вдалеке виднелось несколько крестьянских домов.

Наконец они добрели до небольшой рощицы. Подле нее доктор остановился и показал Коруму место, где его нашли. Оглядевшись, Корум обнаружил то, что искал: кусок искореженного поручня воздушного корабля. Он показал его доктору, который явно в жизни не видал ничего подобного, потому что даже ахнул от удивления, крутя в руках обломок.

Обломок был для Корума доказательством, что он не сошел с ума, что он действительно побывал в царстве Хаоса.

Корум оглядел мирный пейзаж. Неужели и вправду существуют такие места, где нет вечной битвы? Он почувствовал острую зависть к обитателям этого мира. Разумеется, у них тоже есть свои горести и печали. Эти люди знают и боль, и войну, иначе с какой бы стати доктора столь живо интересовали искусственные конечности? И все-таки здесь ощущался разумный порядок, и Корум был уверен, что здесь нет никаких богов — ни Закона, ни Хаоса. Но он хорошо понимал, что глупо лелеять надежду на мирную жизнь в этом краю, ибо он не принадлежал здешнему миру, он был совсем не таким, как они, даже физически. Ему вдруг стало интересно, что вообразил доктор о его появлении.

Корум побрел среди деревьев, выкликая имена Джери и Ралины.

Услышав крик, он стремительно обернулся в надежде увидеть любимую женщину. Увы, это был высокий, угрюмый человек в черном одеянии. Он шагал к ним через поле, и его седые волосы развевались по ветру. Доктор подошел, и они о чем-то заговорили, поминутно оглядываясь на наблюдавшего за ними Корума. Беседа их явно носила характер спора, потому что вид у незнакомца становился все более сердитым. Обвинительным жестом он указал на Корума и помахал рукой.

Корума охватило беспокойство, и он пожалел, что не захватил с собой меч. Но неожиданно человек в черном повернулся и зашагал прочь, к городу, а доктор насупился и поскреб подбородок.