Федя и Данилка - Любовь Федоровна Воронкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самолёт полетал над колхозом, над виноградниками и спустился в зелёную долинку.
Председатель Тихон Иваныч пришёл встретить лётчика. И бригадиры пришли. Пришли и сразу заспорили — каждому хотелось, чтобы лётчик опрыскивал сначала его участок.
Ребята сразу окружили самолёт — рассматривали его со всех сторон, пытались потрогать, ложились на землю, чтобы получше рассмотреть колёсики, на которых он стоит, как на ножках.
Только Федя тревожно оглядывался вокруг. Он давно заметил, что Данилки нет. Куда же он делся, этот Данилка? Неужели ушёл домой? А почему же он тогда Феде не сказался? Федя кричал ему, свистел, спрашивал у ребят, не видал ли кто Данилку.
А Данилка в это время сидел под мостиком. Он сидел под мостиком и ждал, когда пройдут коровы. Коровы шли не спеша, они долго топали над его головой, и мостик дрожал иод их копытами. Но вот пробежала последняя тёлочка, и топот затих. Данилка высунул голову из-под моста, огляделся и вылез на дорогу. Тут его и увидел Федя. Хотел посмеяться над Данилкой, да некогда было. Он только замахал руками изо всех сил и закричал что было голоса:
— Скорей! Заводят!
Данилка прибежал как раз в ту минуту, как лётчик сел в кабинку. Закрутился пропеллер, задрожали крылья, и маленький самолёт, слегка разбежавшись, поднялся в воздух. Потом сделал круг, снизился так, что рукой достать можно, и полетел вдоль виноградных шпалер.
Виноградник зашумел, как в бурю. Пропеллер трепал и ворошил виноградную листву, ерошил её, вывёртывал наизнанку. А лётчику это и нужно было — вредители прячутся именно на нижней стороне листа.
Он открыл баллон с ядовитой жидкостью и начал поливать виноградник.
— И ветер и дождик — всё своё собственное, — засмеялся Тихон Иваныч. — Эко ловко придумали!
Данилка стоял и смотрел, как самолёт полетел над плантацией. А Федя даже попробовал бежать следом за самолётом. Но сунулся в мокрые лозы и вылез обратно. А тут ещё и прикрикнули на него:
— Куда полез? Отравишься!
Самолёт долго летал над плантациями с бурей и с ядовитым дождём. До тех пор летал, пока небо не погасло.
Дома Феде попало за рубашку: вся рубашка у него оказалась в пятнах.
Но Федя и слушал — и не слышал. У них с Данилкой только и разговору было, что про самолёт. Ох, и ловкий же этот самолётик! Хоть и маленький, а трудяга!
Пожалуй, им с Данилкой стоит пойти в лётчики. Горы копать? Что ж, горы копать — это дело не горит. А здесь вон как: «Тревога! Виноградники погибают!» И лётчик тут же прилетел, расшевелил листву, опрыскал чем нужно — и готово! Цветут виноградники, зреет виноград. Собирайте урожай, колхозники!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Смельчаки
⠀⠀ ⠀⠀
⠀всё-таки ты, Данилка, трус, — сказал Федя: — волны ты на море боишься…
Федя и Данилка сидели на большом камне. Море чуть шелестело у них под ногами. Данилка шлёпнул ногой по воде.
— Ну и что же? — ответил он. — А если волна большая? Поди-ка, поборись с ней.
— И поборюсь! — сказал Федя. — Уж я-то поборюсь! А ты и коров боишься — под мост залез. Ты вот даже и крабов боишься. Вон какой маленький в камнях пробирается — ну что, схватишь?
Но Данилка, ещё и не видя краба, сразу подобрал ноги на камень. Федя засмеялся:
— Эх, ты! Как бы мне тебя от трусости вылечить?
Но тут Данилка обиделся.
— Никакой я не трус, — сказал он, — я просто на крабов глядеть не могу: противные.
— Ну, а вот если будешь на войне и пошлют тебя в разведку, — пойдёшь?
— А то нет? Конечно, пойду.
— А если ночью?
— И ночью пойду.
— Эх, Данилка, — вздохнул Федя, — ты вот ночью даже в наши каньоны и то не пойдёшь, а то — в разведку!
— Это ты, может, в каньоны не пойдёшь, — сказал Данилка. — Ты и днём туда ходить боишься.
Федя подскочил и чуть не свалился с камня:
— Я? Боюсь? А пойдём сегодня ночью!
— Пойдём, — согласился Данилка.
— Только чтобы прямо в Ведьмину пещеру.
— Ну и что ж? И в Ведьмину пойдём.
Федя посмотрел на Данилку. Неужели он и правда Ведьминой пещеры не боится? Федя уже и не рад был, что поспорил с Данилкой. Он думал, что тот струсит и откажется…
— Прямо в Ведьмину пойдём? — повторил Феди.
— Вот и прямо в Ведьмину, — подтвердил Дапилка.
Если кто подумал бы, что Федя очень обрадовался и что ему очень хочется идти в Ведьмину пещеру, тот ошибся бы. Но казак назад не пятится. Наступили сумерки, и ребята, никому не сказавшись, отправились в каньоны.
Тишина стояла в долине. Скатится камушек из-под ноги, а уж окрестные горы прислушиваются — что там такое прошумело? Скажешь слово погромче — тотчас эхо откуда-то отзовётся.
Федя и Данилка шли по дорожке, протоптанной скотиной, и почти не разговаривали. Федя ёжился, ему хотелось спать. И зачем только он поспорил с Данилкой! Ходи вот теперь ночью по долине, а потом ещё в эти канавы лезть надо… С радостью вернулся бы он домой. Но ведь тогда Данилка скажет, что его самого от трусости лечить надо!
А Данилка и думать забыл про сон. Долина при луне казалась ему незнакомой и таинственной. Узкие дорожки стали голубыми. Они, как ручейки, бежали среди голубой полыни. А полынь отдыхала от жаркого дня. Она стояла неподвижно и, расправив ветки, глядела в звёздное небо…
И ещё казалось Данилке, что земля и небо смотрят друг на друга и неслышно беседуют о чём-то. Иногда звёздочка падала сверху. И Данилка тут же решал про себя, что это небо нарочно сбросило звёздочку — ведь там, вверху, их и так слишком много!
— Федь, а Федь, — сказал Данилка, — ты никогда звезду не находил?
— Какую звезду? — удивился Федя.
— А вот что с неба падают.
— Нет, — ответил Федя. — А ты?
— И я нет. А вдруг найдём сегодня?
— Не найдём, — подумав, сказал Федя, — они на земле не горят. Гаснут.
Вскоре показались каньоны. Они, словно тёмные морщины, легли через лунную долину. Ребята подошли к краю самого глубокого русла, заглянули вниз.
