Соль (СИ) - Ксюша Левина

содрогается, будто иду в первый раз, в первый класс. Это смешно, но я волнуюсь! Спускаюсь на кухню и не без удивления замечаю там свет. Мама сидит за кухонным островком, прижав к груди правую, согнутую ногу и поджав под себя левую. Она пьёт свой мятный чай и фотографирует на смартфон полароидные снимки из старого альбома.

— Ма?

— О, Соль-Султан, — смеется она и протягивает мне смартфон (хотя фотоальбом вот он, смотри не хочу). На фото я с нарисованными усами, в чалме и костюме Алладина.

— Точно… Я так ходила до декабря чуть ли не каждый день. Пробка так крепко въелась в кожу и не отмывалась…

— Да. Твоя родинка, кстати, из-за этого, — говорит мама и забирает смартфон. — То есть

— Не помнишь? Ты подралась с Ксавье и поцарапала щёку. И как-то так заросло, что навсегда осталось это тёмное пятнышко. Мы хотели убрать, но ты отказалась и ещё год была Мерилин Монро. Смотри, — мама снова протягивает смартфон. Я стою с накрученными в тугие локоны волосами и широко улыбаюсь, придерживая юбку. За кадром арт-директор фотосессии (папа) держит вентилятор, лежа на спине. — Такая милая…

— Удивительно, что я всё это забываю, а потом ты расскажешь, и я вроде помню…

— О, твоя память — это сущий ад! А какого-то мистера Ли помнишь, — мама перелистывает страницы, останавливаясь, чтобы сделать очередное фото.

— Ну мистер Ли был совсем недавно…

— Для тебя недавно… А у меня за это время выросла дочка. Стала студенткой. Крутой ведущей. И уже даже перевлюбилась в кого-то там!

— Да… Только на новую тачку не заработала!

— Ну не всё сразу! Это Би платит тебе копейки, — мама жмёт плечами, а потом замирает. — Прости, вы были хорошими знакомыми. Она не очнулась?

— Нет… Эллиот передаёт часть клуба новому хозяину, чтобы дело не развалилось, пока её нет…

— А кто теперь поёт?

— Никто не поёт. Но люди уже спрашивают, что с живой музыкой, когда будут вечера каверов и всё-такое..

— Возьмёшься?

— Не знаю. Я не такая крутая, как Брайт…

— Но что-то нужно делать?..

— Ага…

— Ну ты талантливая девочка, — мама жмёт плечами, совершенно не по-мамски. Ингрид Томпсон не бывает игривой кошечкой и не зовёт свою дочь "талантливой девочкой", — Правда, ты не умеешь готовить, потому что я никогда тебя не учила. Плоховато читаешь стихи, ещё ужаснее их пишешь. Тебе не даются современные танцы, а ещё вальсы и всё такое.

— Но я хороша в латино-американских, признай!

— Да уж, задом вилять ты умеешь!

— Как смешно, — я закатываю глаза, но Ингрид смеется, и я не могу удержаться. — Правда, что во мне такого? Я не дерзкая, как Майя. Не умная, как Ксавье…

— Зато ты невозмутимая, — хмыкает за нашими спинами Майя, которая, видимо, проснулась от трели моего забытого, мобильного. — Ксавье иззвонился, и я послала его к чёрту.

— И правильно, — улыбается мама и тянется одной рукой к Майе, а второй ко мне.

Мама не бывает дружелюбна к "это твоей подружке", но сейчас ночной чай на кухне превращает нас в равных во всех отношениях, симпатичных друг другу девчонок.

— Честно, Соль. Ты — невозмутимая. Очень смешная, с тобой что-то случается, потому что ты ударяешься в панику, а потом ты каким-то чудом выкручиваешься, — продолжает Майя. Её тихий голос звучит невероятно уверенно на нашей тёмной кухне, будто отражается от многочисленных поверхностей и еще усиливается.

— У тебя нет нерешаемых проблем. Даже когда ты поступаешь глупо или дурно, ты никогда не видишь в этом проблемы, — присоединяется мама. — Украдёшь булочку из вагончика с едой в парке, чтобы подарить бабке-бомжихе и пожмёшь плечами, скажешь, что ничего в этом такого нет.

— Помню эту историю, — вздыхает Майя. — Ты ни в чём и ни в ком не видишь реальных недостатков. И бываешь просто шокирована, когда тебя не любят. Порой мне кажется, что твоя уверенность в себе перевернёт мир.

— Ты невозможно ревнива. До крайней крайности.

— О да! Хочешь, чтобы тебя любили те, кого ты любишь, потому что ненавидишь безответную любовь!

— И романы с плохими финалами!

— Но бросишь всё, если тебе с третьего раза не откроют…

— Да, упорной тебя не назовёшь. Скорее…. полной энтузиазма на первых порах.

— И ты и правда талантлива, когда нужно что-то придумать!

— Точно! Ты всё так начинаешь: придумаешь себе очередное "хочу" и расшибаешься в лепёшку. И тут на природные данные плевать, главное взять напором!

— Но ты не многозадачна!

— О да! Та история, когда ты хотела организовать какое-то общество в школе, а потом увлеклась продвижением команды болельщиц шахматного клуба, и в тот же год Гаспару был нужен фан-клуб, а потом ещё решила заняться вокалом и игрой на гитаре, и… что же ещё было?

— Мм… блоггер, она хотела создать ютуб-канал с песенками собственного сочинения.

— В общем, из всего этого удалось только научиться играть на гирате и создать фан-клуб!

— Ээй! Я не забросила всё это, — наконец, беру слово и сурово смотрю на маму и Майю. — Не надо тут. Мне просто не хватает времени, я очень занятой и инициативный человек!

— Чем занятой? — в голос спрашивают они.

— Тем! — отвечаю я и с важным, потешным видом покидаю кухню, слыша смех за спиной.

Глава 12. Бизнесоведение

Я прихожу в институт, и за мной просто тянется шлейф великолепия. Отдохнувшая, в новом платье, с красивой укладкой. Всегда после долгих выходных я с особенным вдохновением собираюсь на пары.

Подруги ждут у главного корпуса, сидя на лавке в импровизированной курилке. Отсюда «берут ноги» все сплетни, тут обсасывают косточки преподавателей, студентов и “знакомых” знакомых. Идеальное место, где можно узнать последние новости после долгого отсутствия.

— Что нового? — я присоединилась к девочкам, которые что-то активно обсуждают. У нас есть пакт, по которому никто не говорит об учёбе вне стен университета, после одного неприятного случая. Так что сколько бы мы не виделись в моё отсутствие, всё важное я узнаю только сейчас.

— Милочка, да ты всё самое интересное пропустила! У нас вообще-то новый препод, — Эми изображает равнодушие. Это значит, что она невероятно заинтересована, но очень не хочет это показать.

— И что с ним? — я не сомневаюсь, что это либо старый вредный козел, либо дико симпатичный мужчина в самом расцвете сил.

— Он не-ве-ро-ят-ный! — присоединяется к нам глуповатая Эми-номер-два, которой не посчастливилось носить то же имя, что и мисс Смит.

— И что же в нём не-ве-ро-ят-но-го? — в тон ей отвечаю я, доставая зеркальце.

— Красивый и богатый! Он будет вести у нас бизнес-курс, а потом возьмёт пятерых на производственную практику в свою фирму! — Эми