За чистое небо (Сборник) - неизвестен Автор

Командовал штурмовым авиационным полком майор Николай Григорьевич Богачев. Он четко отрапортовал генералу Новикову о благополучном завершении перелета.

- Все машины в полной исправности. Летчики могут хоть сейчас идти в бой, - сказал майор.

Генерал, крепко пожав ему руку, с улыбкой кивнул в сторону новеньких, поблескивающих свежей краской машин:

- А красивы! Ласточки.

- Бронированные ласточки, - в тон ему бодро отозвался Богачев.

Встречу штурмовиков запечатлел на одном из своих рисунков известный художник А. Н. Яр-Кравченко, присутствовавший на аэродроме. Он так и изобразил генерала Новикова, майора Богачева и других командиров улыбающимися.

Впоследствии, уже после войны, увидев этот рисунок, главный маршал авиации Александр Александрович Новиков удивился. "Нам, ленинградцам, тогда было не до улыбок, - заметил он. - Ожесточенные бои гремели буквально на пороге города. Враг мог видеть окраины Ленинграда уже невооруженным глазом".

Тем не менее художник не погрешил против истины. Встречая штурмовики, все действительно радовались. Радовались тому, что получили хоть и небольшую, но дополнительную возможность еще крепче бить ненавистного врага.

Новиков, познакомившись с летчиками, спросил:

- Сколько вам нужно времени, чтобы подготовиться к боевым действиям?

- Не больше суток, - твердо ответил Богачев.

- А успеете? Район для вас незнакомый.

- Мы знаем, куда и зачем прилетели, товарищ генерал.

- Тогда знакомьтесь с обстановкой на фронте и приступайте к делу, кивнул Новиков.

Как только генерал уехал, возле новых самолетов собрались хозяева аэродрома. Постукивали костяшками пальцев по темно-зеленой обшивке, дивились сплошному бронированию мотора и бензобаков. Даже соты масляного радиатора можно было в случае надобности прикрывать стальной заслонкой, чтобы во время обстрела не пробило осколком. Лобовое стекло фонаря кабины тоже было бронестойким, пуленепробиваемым. Грозным был штурмовик. Из передней кромки крыльев угрожающе выступали длинные вороненые стволы скорострельных пушек и пулеметов. Под плоскостями - восемь металлических реек, направляющих для эрэсов - реактивных снарядов. В центроплане четыре бомбоотсека. В них да еще на два замка под фюзеляжем можно подвесить шесть стокилограммовых бомб.

Такие пояснения давал собравшимся один из прибывших пилотов.

- Мы - пехотинцы воздуха, - улыбчиво щурясь, говорил он. - Так нас Байдуков назвал. И лучше, пожалуй, не скажешь. На таких машинах можно воевать на бреющем полете, не опасаясь ни пуль, ни снарядов. Словом, на самолете - "врукопашную", то есть, если надо - винтом по головам...

На него посматривали с недоверием. Заливает? Да нет, не должен вроде, как-никак - капитан, и по званию, и по внешности мужик, кажется, солидный, серьезный.

Крепко скроенный, подтянутый и, судя по всему, общительный, летчик сразу привлек внимание окружающих. В его взгляде светились добродушие и мягкая, чисто русская, ироничность, а от плотной фигуры веяло богатырским здоровьем.

- Капитана Шалимова - к командиру полка! - послышалось на самолетной стоянке.

- Иду, - спокойно отозвался он, мягко улыбнулся, извиняясь, что вынужден прервать беседу, и зашагал в сторону командного пункта.

После его ухода авиаторы повернулись к механику самолета. Кто-то негромко произнес:

- Видать, уверен в себе.

- Кадровый, - коротко ответил механик, видимо, убежденный, что этим словом лучше всего характеризует своего командира.

Кадровый - значит всесторонне подготовленный, опытный летчик, в отличие от тех, кого обучают сейчас по ускоренной программе.

- Давно летает? - послышался очередной вопрос.

- Десятый год, - не без гордости сказал механик, и присутствующие удовлетворенно переглянулись.

Дескать, именно таким и доверили новые самолеты, иначе и быть не могло. А коль так, то враг быстро почувствует, с кем имеет дело.

В своих предположениях авиаторы не ошиблись. К утру следующего дня все штурмовики были готовы к вылету и по первому сигналу с командного пункта поднялись в воздух. Одну из групп в составе четырех "илов" возглавил Владимир Егорович Шалимов. Он шел ведущим.

Ведущий в авиационной группе ценится на фронте, что называется, на вес золота. Он летает на головном самолете. Если в полку есть опытные ведущие, полк боеспособен, даже если в нем много молодых пилотов, ибо ведущий вожак в полете, командир и наставник своих ведомых. Это он после старта собирает их в боевой порядок, ведет по намеченному маршруту, умело и хитро минуя зоны зенитного огня. Это он, несмотря на противодействие истребителей, при любой погоде отыщет на незнакомой местности нужную цель и тактически грамотным приемом, сообразуясь с обстановкой, проведет атаку. За ним или вместе с ним - в зависимости от его команд - штурмуют противника ведомые.

Именно таким ведущим был коммунист Шалимов, отличный летчик и вдумчивый, волевой командир. Потому майор Богачев и доверил ему в первый же день после прибытия на Ленинградский фронт вести четверку штурмовиков для удара по танкам и мотопехоте врага.

При подходе к переднему краю обороны наших войск перед глазами Шалимова и его ведомых развернулась мрачная панорама. Рев моторов заглушал все звуки, и в кабинах самолетов не было слышно ни орудийной канонады, ни ружейно-пулеметной стрельбы, ни визга осколков, но разрывы взметнули вокруг массы темной пыли, и она висела в небе сплошной колеблющейся завесой. Сквозь нее смутно, словно сквозь дымку, просматривалась земля, вдоль и поперек исполосованная извилистыми линиями траншей и ходов сообщений, следами гусениц танков и автомобильных шин.

Сначала впереди, а затем совсем рядом, возле левого крыла машины Шалимова, засветились зловещие нити трассирующих пуль и красноватые сполохи заградительного огня зениток. Капитан словно не видел их. Проскочив над передним краем, он перевел штурмовик на снижение, чтобы вывести группу к колонне противника незамеченной.

Дальше шли бреющим - над самыми верхушками густого леса. Промчались над ровной, будто по линейке сделанной, просекой, над непривычно пустынной лесной дорогой, в расчетное время начали разворот. Левые плоскости чуть ли не чиркали по макушкам деревьев. Наконец лес остался позади, вскоре показалось шоссе, а там - колонна врага.

Впрочем, то, что увидели летчики, нельзя было назвать колонной. Это был сплошной поток техники и людей. В пыли, с грохотом катилась бронированная рать вооруженного до зубов противника.

Шалимов от неожиданности даже оцепенел. Какая наглость! Его охватила небывалая злость. Рука сама зашарила по панели, отыскивая нужный выключатель, глаза впились в прицел. Хотя, что тут целиться, бей на глазок - по такому скопищу войск не промажешь.