Правила этой дружбы (ЛП) - Соренсен Джессика

Не то чтобы это оправдывало все, что они делают со мной, особенно дядю.

Этот человек — ненормальный псих. В глубине души я знаю это, и могла бы рассказать им, но тогда мне пришлось бы объяснить почему. И что я скажу? Он вырезает на моей коже слова, которые соответствуют ненависти, которую я часто чувствую по отношению к себе? Нет, эти слова я никогда не смогу произнести вслух, потому что они все отравят.

Молчание затягивается.

— Поэтому ты нам помогаешь? — Зей въезжает в соседний район с красивыми двухэтажными домами.

— Отчасти, — Я говорю. — Еще я хочу выяснить, почему мы находимся вне сети.

Зей притормаживает и въезжает на подъездную дорожку, прилегающую к двухэтажному дому с черными ставнями, маленьким крыльцом и гаражом на две машины.

— Это здесь вы, ребята, живете? — спрашиваю я, выпрямляясь на сиденье.

— Да. — Хантер садится рядом со мной, его глаза скользят по моему выражению лица. — Не то, что ты ожидала?

Я качаю головой, глядя на дом.

— Нет, вовсе нет.

Хантер убирает руку с моих плеч и отстегивает ремень.

— А что ты ожидала?

— Даже не знаю… — пожимаю плечами. — Честно говоря, когда ты сказал, что живешь отдельно, то просто предположила, что ты живешь в квартире. Это намного больше, чем я себе представляла.

— Если ты думаешь, что он больше, ты должна увидеть дома, в которых мы выросли, — говорит мне Хантер, но его голос звучит немного странно, как будто его что-то останавливает.

— Нет, не должна. — Зей выключает двигатель и толкает дверь. — Никто никогда не должен смотреть на эти чертовы дыры. — С этими словами он вылезает из машины и шагает по подъездной дорожке к парадному крыльцу.

Проходит мгновение тишины, и мои мысли возвращаются к тому, что Харлоу сказала мне раньше. Ну, смутно намекнула мне о семьях, которые управляют этим городом. Это звучало очень по-гангстерски, и Джекс сказал что-то, что тоже звучало по-гангстерски. Если они действительно происходят из семей, которые похожи друг на друга, интересно, каким было их детство. Судя по тому, что Зей только что говорил, скорее ужасным.

Джекс выходит из машины с деревянным ящиком в руках, и Хантер следует за ним. Я тоже вылезаю. Джекс ждет меня, потом закрывает за мной дверь.

Мы следуем за Хантером к входной двери, которая теперь открыта, и Зей уже внутри.

— Итак, что в ящике? — спрашиваю я Джекса, потому что от него исходит звук, будто что-то внутри звенит.

— Я сделал его в столярной мастерской, — говорит он мне, пока мы поднимаемся по лестнице. — И в нем куча вещей Хантера, которые он изготовил в прошлом году.

Хантер останавливается в дверях и смотрит на Джекса.

— В самом деле?

Джекс кивает, когда мы входим в дом.

— Мистер Джонсон велел мне взять их и передать тебе. Сказал, что обычно он просто выбрасывает все, что делают его ученики, но ему показалось неправильным выбросить то, что так хорошо сделано.

Он протягивает Хантеру ящик.

— Он даже пошутил, что ему следовало бы продать кое-что из этого, потому что ты, похоже, не очень заинтересован в том, чтобы сохранить это у себя.

Войдя в маленькое фойе, я оглядываюсь, осматривая лестницу перед собой, деревянные полы, гостиную слева и небольшой кабинет справа. Черно-белые фотографии пейзажей и зданий украшают белые стены, ведущие наверх, а надо мной висит люстра.

Как, черт возьми, три подростка могут здесь жить?

— Честно говоря, я даже не помню, что сделал, — говорит Хантер, направляясь по коридору слева от лестницы. — Думаю, это была куча украшений, которые я технически не должен был делать, но мне было скучно, и мистер Джонсон любил меня, поэтому позволял мне заниматься всяким дерьмом.

Джекс идет за Хантером, а я просто прохлаждаюсь в фойе, гадая, должна ли я следовать за ними. Как бы глупо это ни звучало, я понятия не имею, как вести себя в подобной ситуации.

Когда Джекс замечает, что я просто стою там, он жестом приглашает меня следовать за ним.

Облегчение накрывает меня, когда я спешу за ним. Он ждет меня, а потом мы идем по коридору и заходим в кухню, к которой примыкает столовая. Зей роется в холодильнике.

Хантер ставит ящик на гранитную столешницу и потирает руки.

— Давайте откроем его и посмотрим, что мой всегда такой удивительный ум создал год назад.

Он поднимает крышку и заглядывает внутрь.

— Итак, кульминационный момент.

Джекс проходит мимо него и открывает несколько дверей, ведущих в кладовую.

— Что в нем?

Он пожимает плечами.

— Украшения, как я и говорил.

Он что-то вынимает и осматривает.

— Думаю, это не так уж плохо.

Я пробираюсь к нему через кухню, чтобы получше разглядеть, что он держит. Мои глаза удивленно округляются при виде серебряного кольца, украшенного розами, которые обвивают черный камень, в обрамлении нескольких радужных камней.

— Ты это сделал?

Он сдерживает веселую улыбку.

— Ну как? Ты впечатлена?

— Гм, да. И мне не стыдно в этом признаться. — Я снова смотрю на кольцо. — Оно очень милое.

Он что-то обдумывает, потом протягивает руку и берет меня за запястье.

— Тогда оно твое. — Он надевает его мне на палец.

— Ты серьезно? — спрашиваю я, глядя на сверкающее кольцо.

Он кивает и снова закрывает ящик крышкой.

— Когда-нибудь в будущем я сделаю для тебя еще лучше.

Я действительно не понимаю, как это возможно, так как это кольцо великолепно, но еще я обращаю внимание на кое-какие его слова. Он сказал «в будущем», значит он думает, что к тому времени мы все еще будем друзьями.

Зей так и стоит перед открытым холодильником, но наблюдает за нами. Он смотрит на Хантера, затем медленно переводит взгляд на меня, выражение его лица сложно прочитать. Потом отворачивается и достает что-то из холодильника.

— Я приготовлю сэндвичи с жареной ветчиной и сыром, а потом мы двинемся дальше, — объявляет он. — Хантер, собери камеры. Джекс и Рейвен, помогите мне разобраться с этим дерьмом.

Он закрывает дверь ногой, держа в руках сыр, ветчину и масло. Приподнимает бровь, глядя на меня.

— Если только ты умеешь готовить.

— Я не умею готовить необычные блюда, — обхожу стойку и направляюсь к нему. — Но жареный сыр — мой конек.

Он не выглядит слишком впечатленным, да я и не думаю, что Зей из тех парней, которых легко вывести на эмоции. Он кладет продукты на островок и наклоняется, чтобы достать сковороду из ящика. Хантер уходит по коридору, а Джекс выходит из кладовки с хлебом. Он кладет его на столешницу, закатывает рукава и обходит меня, одаривая легкой улыбкой. Затем он проходит через кухню в столовую и открывает дверцы шкафа. Внутри находится стереосистема, и он нажимает пару кнопок, затем возвращается к нам, вытаскивая телефон из кармана.

Он проводит пальцем по экрану и протягивает мне телефон.

— Хочешь выбрать музыку?

— Конечно. — Забираю у него телефон и пролистываю его плейлист, немного взволнованная этим.

Я искренне верю, что вы можете многое узнать о человеке, глядя на его выбор композиций. Но когда я вижу, что Джекс слушает много той же музыки, что и я, то не знаю, как на это реагировать. Музыка — это моя безопасность; она блокирует шум и уродство мира и помогает справиться с беспокойством. Я выбираю песни, которые говорят с моей душой, которые поют о том, как разогнать мрак вокруг. Значит ли это то же самое для Джекса? Не уверена, потому что не очень много о нем знаю, но мне этого хочется.

Прокрутив несколько песен, наконец, выбираю одну. Когда я нажимаю на нее, музыка заполняет пространство. Оглядываясь, замечаю, что на стенах установлены колонки.

Джекс и Зей уже приступили к жареной ветчине и сыру. Джекс намазывает масло на хлеб, а Зей бросает хлеб на сковородку и добавляет к нему ломтики ветчины и сыра. Когда я направляюсь на помощь, то замечаю, как они двигаются в унисон — все втроем действительно. Как будто они знают, что делать, чтобы все было быстро, и это просто что-то, что они делали уже сотни раз. Они сказали, что дружат уже целую вечность, но сколько времени они провели вместе? Много, я думаю.