Нескромное предложение - Кэтрин Коултер

«Значит, она скучала по тебе больше, чем все мы предполагали? — осторожно заметил я. — Это поистине хороший знак». — «Скучала! — дико расхохотался Филип, и я невольно отшатнулся: столько злобы прозвучало в этом смехе. — Не знал, что ты такой остряк! Налей мне бренди, да поторопись!» Я молча шагнул к буфету, взял хрустальный графин и, налив бренди, протянул бокал Филипу. Он одним махом выпил его содержимое и с яростным рычанием метнул стакан в каминную решетку. По коврику рассыпались прозрачные осколки. Ничего не понимая, я взмолился: «Иисусе милосердный, что стряслось? Объясни же, Филип!»

Он поднял на меня глаза и выговорил так тихо, что я был вынужден наклониться поближе: «Элейн, моя Снежная королева, беременна, друг мой. Пришлось немало потрудиться, чтобы вытянуть из нее эту малоприятную тайну. И, как сам понимаешь, отец отнюдь не я». Но на мой вопрос, кто же в таком случае отец, он с горечью ответил: «К моему глубочайшему сожалению, Элейн отказалась раскрыть секрет. Пришлось, как ни прискорбно, совершить не слишком благородный поступок и проследить за ней. У меня не осталось сомнений, что отец ее незаконного ребенка — кузен моей нареченной, Роджер, всем известный мот и распутник. Разумеется, он никогда не увидит своего отпрыска, поскольку к тому времени будет лежать в могиле, — жестко добавил Филип. — Я вызову его на дуэль и прикончу».

Я частенько видел Элейн в обществе кузена, но, естественно, ничего не заподозрил. Что может быть невиннее встречи родственников? Да и в обществе о ней никогда не ходило сомнительных слухов. «И что ты намереваешься делать?» — спросил я. «С этой развратной сучонкой? — По комнате снова разнесся его безумный хохот. — Если таковы снежные королевы, Чарлз, что говорить об остальных, обычных девицах? Ну так вот, друг мой, все они потаскухи, без чести и совести, готовые раздвинуть ноги перед любым мужчиной! Спасибо Господу за то, что вовремя спас меня! Никогда больше я не попаду в подобную ловушку!» Я с силой тряхнул Филипа за плечи: «Ты пьян, как портовая шлюха, Филип, и сам не знаешь, что несешь! Ложись спать. Завтра, на свежую голову, решим, что делать».

Но Филип упорствовал. Тогда я прибегнул к последнему аргументу: «Подумай, какой разразится скандал! Что станется с твоей матушкой? С семейством Элейн? Ты же виконт, а не какой-то простолюдин!» Филип на мгновение задумался, но тут же покачал головой: «Что у меня останется, Чарлз, если я лишусь чести? Общество отвергнет меня! — Поднявшись, он накинул на плечи пальто и проговорил: — Не так уж я и пьян, чтобы не попасть в цель. Ты идешь, Чарлз?»

Маргарет трясло от ужаса. Подумать только, какие бывают женщины! Что за гнусная история!

— Но ведь этим дело не кончилось, верно, Чарли? — воскликнула она. — Если начал, так не останавливайся! Я хочу знать все!

— Нет нужды говорить, что я отправился вместе с Филипом к Роджеру Траверсу. Но ни его, ни камердинера не оказалось дома. Экономка, настоящее чучело, дрожащими руками протянула нам записку, в которой Роджер извещал, что отбывает в продолжительное путешествие на континент. Дело поспешно замяли. Элейн каким-то образом избавилась от младенца, но, по всей вероятности, что-то непоправимо повредила себе, поскольку так и не родила лорду Баффорду наследника. Филип немедленно отправился на Пиренейский полуостров. Именно Элейн разорвала помолвку, напечатав объявление в «Газетг». В июне она вышла за Баффорда. Остальное, дорогая Маргарет, тебе известно.

— Ну и мерзавка! Клянусь, я с удовольствием вызвала бы ее на дуэль!

Чарлз сочувственно сжал маленькую ручку сестры.

— Но самое странное заключается в том, что Элейн ненавидит Филипа, хотя он ни словом не обмолвился о том, что она натворила. Стоит ей увидеть его, как она полностью теряет самообладание и забывает о вежливости и приличиях. Но смотри не проговорись, иначе Филип свернет мне шею.

— Это из-за Элейн он никак не женится?

Чарлз посмотрел в сторону Терезы, блиставшей своим искусством.

— Иногда подобное испытание необратимо изменяет жизнь человека, иссушает его сердце, наполняет душу горечью и ненавистью, навсегда лишает доверия к женщинам, но Филип не из таких. Он слишком умен и восприимчив, чтобы из-за одной лживой негодяйки исполниться презрением ко всему слабому полу.

— В таком случае почему он до сих пор одинок?

— Но я тоже холостяк, Маргарет, и притом ровесник Филипа. Дай же нам время, женщина, и не смей торопить! Мы еще не созрели, как утверждает Роэн Кэррингтон.

— А что он еще утверждает?

— Леди созревают раньше и либо дожидаются своих сверстников, либо берут в мужья мужчин постарше.

— Пожалуй, это верно, — кивнула Маргарет и шутливо ущипнула брата за плечо. — Но дождусь ли я светлого дня?

— Наверное, я так и останусь холостяком, Маргарет. Что же до Филипа… он чересчур осторожничает. Впрочем, время покажет.

— А я безумно счастлива. Семейная жизнь — это чудесно, особенно когда твердо знаешь, что ты небезразлична своему мужу и он сделает для тебя все на свете. Жаль, что тебе это неведомо. Умоляю, Чарли, поразмысли над моими словами и найди себе невесту.

— Я подумаю. Только обещай мне не дразнить Филипа, и, главное, никаких намеков на то, о чем я тебе рассказал.

— Я надежна, как скала.

Внимание Чарлза снова привлекло очередное громкое заявление мисс Эллиот.

— Нет, я не стану играть в вист, — заявила она вдовствующей графине Моубри. — Мой неизменный партнер — виконт Деренкур, и я дождусь его.

— Собственно говоря, леди Моубри чрезвычайно повезло. Тереза отвратительно играет в вист. Я имел несчастье как-то оказаться с ней за одним карточным столом. Она побила мой туз пик. Я едва не свернул ей шею. А бессердечный Филип только ехидно ухмылялся.

— Еще одна Снежная королева, — вздохнула Маргарет и, погладив брата по руке, отправилась составить графине партию в вист.

Глава 10

— Пожалуйста, разожгите огонь, мне ужасно холодно, — прошептала она, почти прижавшись губами к ямочке между его ключицами.

Филип лег рядом и покрепче прижал Сабрину к себе, прислушиваясь к тихому хриплому дыханию. Пряди волос выбились из косы и щекотали ему нос. Он пригладил рыжие локоны и чуть отодвинулся. Она, словно притягиваемая магнитом, потянулась за ним, чтобы не потерять ни капли драгоценного тепла. Ее пальцы цеплялись за его рубашку, стройное тело прильнуло к нему, и Филип ощутил страстное желание. Это бывало и раньше, когда он раздевал ее и обтирал прохладной водой, но, как и тогда, он не обратил на призывы своего естества ни малейшего внимания. В конце концов, он мужчина, а не похотливый юнец! Ничего не поделаешь, придется смириться с временным неудобством.