Две воительницы - Личия Троиси

— Я вижу, это тебя не слишком вдохновляет.

— Просто мне кажется, что карта составлена не очень подробно.

— Я это знаю. Но ничего другого у нас нет, верно?

Дубэ согласилась с ним, и вдруг ей стало стыдно за свои сомнения: отправилась с ним в этот путь, а сама не убеждена в успехе.

Лонерин сложил карту и положил ее обратно в мешок.

— Я не отрицаю: задание у нас сложное. Но именно поэтому нам следует по-настоящему верить в себя и прежде всего доверять друг другу. На реке мы спаслись только потому, что были вместе.

В его словах было что-то смущающее Дубэ. Не так она жила до сих пор, и не этому ее учили.

— Ты веришь в нас, Дубэ? Ты действительно хочешь прийти к Сеннару? Хочешь этого так же, как хочу я?

Ей было странно слышать это: тот же вопрос, который она задавала себе перед выходом в путь, теперь задал ей он.

— Да… — ответила она, но не очень уверенно.

— А раз так, отдохнем. Завтра мы узнаем, что такое этот лес.

Лонерин улыбнулся и улегся на берегу. Дубэ тоже легла, вытянулась во весь рост и закрыла глаза.

Лес у них за спиной по-прежнему молчал.

Наутро они не сразу решились уйти с узкой полоски открытого пространства. Там, впереди, был угрожающий лес и темнота, почти живая и пугающая.

Колебания прекратил Лонерин. Он поправил на спине свой заплечный мешок и зашагал вперед. Огромные листья, которые он раздвинул, чтобы пройти, сразу же сомкнулись и скрыли его из вида. Дубэ инстинктивно протянула руку к кинжалу и крепко сжала его рукоять. Она вдруг поняла, что значит остаться одной в таком месте, и слова, которые Лонерин сказал ей накануне вечером, приобрели для нее другое значение. Она глубоко вздохнула, а потом решилась и шагнула вслед за своим спутником. Они сделали первый шаг.

Их глаза быстро привыкли к слабому свету. В каком-то смысле это было похоже на их прежнее блуждание по влажным внутренностям Дома, и это сходство не нравилось ни Дубэ, ни Лонерину. Дом был лабиринтом прорубленных в скале коридоров, которые слабо освещались факелами, прикрепленными к стенам на одинаковом расстоянии один от другого. Лес был не менее влажным, и на них со всех сторон угрожающе надвигались кривые толстые стволы с круглыми боками, преграждая им путь. Это тоже был темный лабиринт.

Однообразное чередование зеленой и коричневой красок иногда нарушали цветы, которые раскрывались навстречу им, как открывающиеся рты. Эти растения были немного похожи на светящиеся цветы из Земли Ночи. Дубэ вспомнила, как они оплетали фасад храма.

Но те цветы излучали свет и были бледными, а эти были окрашены даже слишком ярко: в красный цвет, который ранил глаза, и невероятно сочные желтый и синий.

Лонерин вынул что-то из кармана своих коротких штанов и сжал в руке. Это была тонкая игла.

— Смотри, — сказал он и улыбнулся, чтобы скрыть свое волнение.

Он произнес пару слов, эхо которых долго звучало среди деревьев, затем разжал пальцы. Из его ладони вырвался яркий язык голубого огня и превратился в тонкое прямое лезвие, конец которого пропал из вида в густой чаще. Приглядевшись лучше, Дубэ заметила, что свет исходил от самой иглы в руке мага.

— Там запад, — улыбнулся Лонерин и объяснил ей, что это — самое обычное заклинание, то же, которое он применил на лодке, но это — более слабый вариант; луч будет указывать им дорогу.

Его слова ободрили Дубэ. Этот свет будет рядом с ними в пути. На мгновение оба почувствовали себя увереннее.

В первые дни похода давящую тишину вокруг них нарушал только один звук — жужжание насекомых. И это были необычные насекомые. Они немного напоминали тех, что обитали во Всплывшем Мире, но в них было что-то странное. Однажды утром одно из них, покрытое пестрым панцирем, перешло Дубэ и Лонерину путь, переступая множеством лап, которые несли на себе круглое туловище. И в эту же минуту мимо них пролетела огромная желтая шестикрылая бабочка, очаровавшая их ритмичностью и гармонией своих движений. На следующий день они увидели червя длиной в ладонь, он полз прямо перед ними, потом вдруг поднял голову и поглядел на них восемью черными глазами. Вокруг стояла полная тишина, не было даже дуновения ветра.

Только один раз они услышали откуда-то издалека отчаянный рев животного, и оба вздрогнули. Лонерин стал лихорадочно оглядываться вокруг, Дубэ вскинула лук, они замерли на месте и не двигались несколько минут, но больше не раздалось ни звука.

— Это был дракон, — прошептал Лонерин.

Откуда дракон мог появиться здесь? — спросил он себя. Разве в этих краях живут драконы? Сеннар о них ничего не писал…

Дубэ похолодела от ужаса. В этом крике она почувствовала угрозу и безотчетно подумала о Доме и Рекле.

Дубэ чувствовала, что за ней кто-то следит. С тех пор как ее поразило проклятие, она никогда не была по-настоящему одна: зверь, живущий в ней, постоянно наблюдал за ней, он был готов уловить каждое мгновение ее слабости и употребить его себе на пользу. Но сейчас на нее смотрел не зверь — это было что-то другое, неопределенное, расплывчатое. Казалось, у листьев, веток и цветов были глаза — тысячи глаз — и все они были направлены на нее и Лонерина.

Время от времени маг доставал свою маленькую карту и смотрел на нее, прежде чем продолжить путь. Это его действие было совершенно бесполезным, но Дубэ понимала, что таким нехитрым способом ее спутник придает себе уверенность. Лонерином можно было восхищаться: усилие, которое он прилагал, чтобы сохранять спокойствие, было почти героическим. Даже она, обученная справляться со страхом, чувствовала, что ее нервы напряжены.

Ко всем их волнениям и тревоге прибавилась еще и нестерпимая жара. Лонерин разделся до пояса, Дубэ сняла куртку.

Солнце почти всегда было скрыто листвой, лишь когда они пересекали поляны, их ослепляла внезапная вспышка света.

Они продолжали путь, и им казалось, что они попали в страну, где нет ни времени, ни пространства, где никогда ничто не меняется, и эта страна угрожала им, и ужас был в том, что они не знали, с какой именно опасностью им придется столкнуться.

Дубэ всей своей жизнью была лучше Лонерина подготовлена к такого рода испытаниям, но и она чувствовала страх, страх перед неизвестным.

Лонерин был явно сильно обеспокоен. Он все чаще доставал свою карту, бросал тревожный взгляд на иглу и оглядывался вокруг. Дубэ хотела поддержать его, но не находила слов. Она привыкла отвечать только за себя, а в прошлом ее наставлял и защищал Учитель. Как успокоить другого человека? Как помочь другому человеку сохранять бодрость, когда дела идут плохо? Она не знала.