Вермахт и оккупация - Норберт Мюллер

Деятельность отдела пропаганды вермахта была тесно скоординирована с министерством Геббельса и отделом пропаганды Розенберга. В последнем отделе офицеры пропаганды вермахта занимали ведущие позиции[74]. Министерство иностранных дел также оказывало влияние на так называемую «восточную пропаганду». Здесь следует отметить, что бывший федеральный канцлер ФРГ Кизингер, в свое время руководящий сотрудник радиополитического отдела министерства иностранных дел, в марте 1942 г. был связным с министерством Геббельса по координации антисоветской пропаганды.

Разработанные этими органами под общим руководством восточного отдела министерства пропаганды и отдела пропаганды вермахта предложения и инструкции при подготовке нападения на СССР нашли свое отражение в подписанном Йодлем в начале июня 1941 г. циркуляре Верховного командования вермахта (ОКВ) под названием «Директива по использованию пропаганды в плане „Барбаросса“». Наряду с инструкцией по пропаганде против Красной армии он содержал также многочисленные пропагандистские мероприятия относительно гражданского населения. Основой всей пропаганды по его разложению должен был стать абсурдный тезис, что фашистский вермахт хочет «освободить» население Советского Союза от «тирании Советов». Противниками Германии, как лицемерно утверждалось, являются лишь советское правительство и Коммунистическая партия Советского Союза. Наряду с этим тезисом, в котором отражалась главная политическая цель агрессии фашистской Германии, эта пропаганда должна была, однако, недвусмысленно пояснить советскому населению, что отныне оно должно будет работать на благо оккупантов. Наибольшую значимость в директиве придавали на первых порах тщательному сокрытию от населения дальнейших целей войны. Ни предусматриваемый раздел Советского государства, ни разгром социалистических экономических форм в пропагандистских материалах не должны были упоминаться[75].

Внимание, проявленное к идеологической диверсии при подготовке нападения на Советский Союз, не было случайным. В нем нашло выражение стремление разрушить решающий политико-моральный фактор силы сопротивления советского народа, его социалистическое сознание. Совершенно неправильно оценивая отношение советских людей к созданному ими же самими общественному и государственному строю, фашистские органы управления надеялись по меньшей мере побудить часть советского населения к отказу от социализма и Советского государства.

При этом они не в последнюю очередь рассчитывали на еще имевшиеся буржуазно-националистические тенденции на территориях, которые недавно присоединились к Советскому Союзу. Используя эти тенденции, они, по старому правилу колониалистов «разделяй и властвуй», надеялись на беспрепятственное господство над завоеванными областями. В качестве пособников им в первую очередь должны были служить белогвардейские, буржуазно-националистические эмиграционные войска и организации, которые бесчинствовали в различных капиталистических странах Европы. Связи с этими элементами существовали частично со времени первых актов агрессии империалистической Германии против молодой Советской республики. В ходе проведенной после 1935 г. реорганизации и расширения военного шпионажа и контрразведки они, наряду с министерством иностранных дел и внешнеполитическим отделом Розенберга в фашистской партии, во все возрастающей степени концентрировались в руках имперской службы безопасности и управления «иностранные армии — контрразведка» при ОКВ. Сотрудничество между обеими служебными инстанциями развилось еще задолго до войны. В 1936 г. между СД и военной разведкой и контрразведкой было заключено специальное соглашение с учетом шпионской и диверсионной деятельности.

Через управление «иностранные армии — контрразведка» ОКВ проводило широкую подготовку диверсантов. Уже перед нападением на Польшу отдел II этого управления под кодовым наименованием «Бергбауэрнхильфе» («помощь крестьянам-горцам». — Примеч. пер.) занимался обучением украинских буржуазных националистов диверсионной деятельности с целью использования их кроме выполнения задач по террору и саботажу при определенных обстоятельствах для временно создаваемого украинского сепаратного государства. Деятельность этой службы положила начало и работе других диверсионных подразделений, как, например, пресловутого спецформирования «Бранденбург», а также батальонов «Нахтигаль» и «Бергман»[76].

В период непосредственной подготовки агрессии против СССР руководство этими мероприятиями в еще большей степени перешло к органам управления «иностранные армии — контрразведка». Одновременно форсировали свои усилия в этой области и военные органы руководства. Так, 21 февраля 1941 г. Варлимонт, генерал-майор Юппе, начальник отдела в ОКВ, и полковник Ведель, начальник отдела пропаганды вермахта, обсуждали предложенную для идеологического разложения советского населения тактику с учетом его национальных особенностей. В тот же день Гальдер провел совещание с Канарисом относительно подготовительных мер по разложению населения на Украине и в Прибалтийских советских республиках. В середине мая Хойзингер докладывал относительно принятых за прошедшее время подготовительных мер.

Для образованных впоследствии марионеточных администраций управление «иностранные армии — контрразведка» в сотрудничестве с министерством иностранных дел и Розенбергом подобрало «соответствующих лиц», например, бывшего царского генерала Краснова, последнего хана крымских татар Султан-Гирея, бывшего грузинского князя Чавчавадзе и руководителей украинских буржуазно-националистических эмиграционных организаций РУН Мельника и Бандеру.

Все эти приготовления, а также последующие действия оккупационных органов, целая система рафинированной и до предела жестокой политики насилия становятся полностью понятными, если учесть не только ближайшие цели фашистской агрессии — ликвидацию СССР и всестороннее (особенно экономическое) обеспечение дальнейшей борьбы за мировое господство, но также и ее далекую цель — частичное уничтожение населения восточноевропейского пространства для германской колонизации и превращение оставшегося населения в рабов немецких господствующих слоев. Это намерение, которое проявляется уже в общих чертах планирования службы Розенберга, нашло свое наиболее яркое отражение в генеральном плане «Восток».

Этот план, над которым работали уже с 1940 г. под руководством имперского главного управления службы безопасности (ИГУСБ) СС, предусматривал превращение всей Польши, Чехословакии и больших территорий европейской части СССР в немецкую «поселенческую область». Для этого свыше 30 млн (по более позднему варианту, даже около 50 млн) польских, чешских и в первую очередь советских граждан должны быть либо «искоренены», либо депортированы. Кроме того, предусматривалось путем неукоснительного снижения жизненного уровня, ликвидации медицинских, культурных и социальных учреждений проводить систематическое уменьшение рождаемости и сокращение продолжительности жизни. Часть местного населения — например, 85 % всех поляков и 65 % украинцев — была предназначена для переселения за Урал. Миллионы жителей этих областей в качестве подневольной рабочей силы должны быть вывезены в завоеванную германским империализмом Европу. Оставшаяся часть населения должна была использоваться для подобных же целей на месте. Наряду с созданием специальных немецких «поселенческих областей» было запланировано заполнить все восточное пространство широко разветвленной сетью опорных пунктов. Создание «военизированных крестьянских деревень» и «военной границы» с Востоком дополняло эту чудовищную программу.

Генеральный план «Восток» был более чем бред некоторых фашистских фанатиков по вопросу расы и поселений. Он представлял собой конечную цель восточной экспансии германского империализма в рамках того, что являлось целью Второй мировой войны, составной частью «нового порядка» в Европе. Это находило свое отражение во всех планах и мерах агрессивной и оккупационной политики по отношению к народам Восточной Европы, и особенно по отношению к советскому населению.

Не в последнюю очередь это касается и вермахта. Очевидным было участие военного руководства фашистской Германии уже в теоретических предварительных работах над генеральным планом «Восток». Об этом позволяет, между прочим, судить тот факт, что зимой 1941/42 г. ОКВ поручило руководителю отдела расовой теории из института кайзера Вильгельма в Берлине профессору Абелю провести антропологические исследования советских граждан русской национальности для проверки их «расовых признаков». Абель пришел к заключению, что речь идет о «весьма работоспособном народе». Его выводы из этого заключения были: искоренить или частично «онемечить» этот народ.