Эффект недостигнутой цели - Татьяна Коган

Руслан заметил ее взгляд и замолчал.

– Ты так изучаешь меня, будто прикидываешь, с каким соусом лучше приготовить.

– Без соуса.

– Да и готовить меня не нужно. – Он пододвинулся ближе, коснувшись коленом ее бедра. – Я и так уже готов.

В полумраке его светлые глаза казались темнее и жестче; тени изменили его лицо, перекроив черты и сделав их более резкими, зловещими. На секунду Лике померещилось, что она видит этого мужчину впервые. Прогоняя наваждение, она провела подушечкой пальца по его длинным ресницам. Он поймал ее руку и поцеловал. Губы были сухие и теплые. Руслан притянул ее к себе и уткнулся носом в ложбинку между грудей. Его руки скользнули ниже, и еще до того, как все произошло, Лика уже знала, что это будет лучший секс в ее жизни. Практически каждый секс в ее жизни был лучшим.

В этом городе время текло иначе. Он почувствовал это в первый же день, когда вышел из автобуса с рюкзаком за спиной. Стоял серый пасмурный день, и, несмотря на дувший с моря порывистый ветер, воздух казался неподвижным, как в большом старом доме. Тогда Руслану почудилось, что он попал в книгу Стивена Кинга, в провинциальный городок под прозрачным куполом, отгородившим жителей от остального мира. Здесь действуют свои законы, и каждый новый день приносит новое испытание. Он прогнал неуместное наваждение, сконцентрировавшись на главном: у него есть цель, которую необходимо осуществить. А все остальное – мелкие неудобства. Он давно научился не отвлекаться на второстепенное. И пусть секунда в городе воспринимается как час, а сутки превращаются в вечность – он справится. Он справлялся кое с чем и посложнее.

Ситуация развивалась медленно, но прогресс все же наметился. Бажин еще не видел отчетливых изменений, но уже обонял их запах – так улавливаешь свежесть улицы, поднимаясь вверх по эскалатору из душного чрева метро.

За пару недель он втянулся в рабочий график и уже не уставал до полумертвого состояния, как в первые дни. Впрочем, даже если бы он еле волочил ноги, все равно заставлял бы себя идти на тренировку. Но отнюдь не из великой любви к спорту. Интуиция подсказывала, что именно там он найдет ответы.

Пока его внимание привлекли трое.

Номер один: возраст двадцать два – двадцать пять, рост выше среднего, хорошая физическая форма. Расслабленные глаза, хищный нос и большой лягушачий рот. Агрессивен. Прямолинеен или притворяется таковым. Зовут Василий. Кличка Прицеп.

Номер два: возраст двадцать – двадцать три, среднего роста, крепкий, бывший борец. Рыжий, лицо открытое. Косит под рубаху-парня. Вызывает доверие. Доброжелательный. Зовут Артем. Кличка Мэджик.

Номер три: возраст сорок пять – пятьдесят, высокий, сильный, подвижный. Говорит мало и только по существу. Имеет авторитет. Умеет сдерживать эмоции. Неясное прошлое. Зовут Иваныч, он же Тренер, он же Апокалипсис.

То, что список будет пополняться, Бажин не сомневался. Но для этого требовалось больше времени. Пока к нему относились настороженно: открытой враждебности не проявляли, но и в близкий круг не пускали. Он специально задерживался после тренировки, чтобы поучаствовать в общей беседе, но избегал форсировать события. Он не должен выглядеть слишком заинтересованным. Доверие зарабатывается постепенно. Дело не из легких, но ведь он заранее знал, на что шел. Овчинка стоит выделки.

День выдался ясным. Впервые за последние недели небо очистилось от туч и искрилось синевой. Солнце палило так, будто позабыло, что на дворе не июль, а конец февраля. Гнетущее ощущение, не покидавшее Руслана с момента приезда, ненадолго отступило; мрачные переулки больше не дышали ядовитой угрюмостью, а монотонный прибой раздражал меньше обычного. Была суббота. Бажин проспал до обеда. Позавтракал черствым хлебом, сыром и колбасой, запил растворимым кофе и отправился на набережную.

Он стоял у пирса, глядя на полоску галечного пляжа, и думал о том, что сделает, когда все закончится. Ему всегда хотелось уехать за границу и поселиться в центре шумного многомиллионного мегаполиса типа Нью-Йорка, Гонконга или Лондона. Он бы устраивался вечерами у окна с бутылкой виски, этаже на двадцатом в своей тесной, но уютной квартирке и подолгу взирал бы вниз на бесконечный поток машин и сверкающие огни. Он смотрел бы так долго, пока картинка не начинала бы расплываться перед глазами, гипнотизируя, стирая воспоминания. Под утро, освобожденный от прошлого и заполненный до краев незнакомым городом, он бы отправлялся в кровать. И спал бы крепко, без сновидений.

Он редко не видел кошмары. Они выматывали. Иногда по утрам Руслан ощущал себя еще более усталым, чем накануне вечером. Чтобы сон дарил облегчение, приходилось принимать снотворное. Только тогда он проваливался в вязкую темноту и на семь-восемь часов переставал существовать. Голова потом весь день была тяжелая, но он хотя бы высыпался.

В кармане куртки завибрировал мобильник. Он достал его и прочитал новое сообщение, состоявшее всего из одного слова:

«Успехи?»

«В процессе», – быстро напечатал ответ и нажал на «отправить».

На набережной становилось оживленно. Горожане, подобно разбуженным теплом насекомым, выползали на солнце и, щурясь, подставляли лица слепящим лучам. Несколько смельчаков облюбовали летнюю террасу кафе, пили чай и делали вид, что им нисколько не холодно. В общем-то, было и правда довольно тепло. Руслан расстегнул куртку и перед тем, как отправиться прочь, еще раз посмотрел на серо-голубое, почти прозрачное море. Очень скоро оно изменит свой цвет на насыщенный сине-зеленый, вздыбится волнами от моторных лодок, замерцает яркими точками яхт и катамаранов. Пляж оккупируют тысячи отдыхающих, и на узких улочках станет не протолкнуться от потных, вездесущих туристов. Бажин надеялся, что к тому моменту, когда случится эта метаморфоза, он уже будет далеко отсюда.

– Рубля не подкинете, милейший? – раздался за спиной каркающий голос. Пожилой мужчина бомжеватого вида, в грязных штанах и потертой куртке, вопросительно смотрел на Руслана, жалостливо улыбаясь сквозь мохнатую бороду:

– Глупое сердце, не бейся!Все мы обмануты счастьем,Нищий лишь просит участья…Глупое сердце, не бейся.

«Что за больной город? – подумал Бажин. – Тут даже бомжи говорят стихами!» Он достал из кармана пару сотен и протянул бродяге:

– Держи.

Явно не рассчитывавший на столь удачный улов, бомж поспешно схватил купюры и затряс лохматой головой, рассыпавшись в благодарностях.

Избавляя себя от неловкой сцены, Руслан пересек набережную и медленно зашагал прочь. Домой не хотелось. Тренировки сегодня не было – вернее, его не пригласили. По субботам секция устраивала какие-то забеги по пересеченной местности, что-то вроде облегченного варианта гонок на выживание. Любопытно.