Похищение лунного камня - Владимир Сотников

– Как? Оскл… кл… – Петич никак не мог выговорить эти слова, похожие на скороговорку.

Ларик перевернул этот «оскл». На другой стороне чуть выпуклыми буквами наискосок шла часть старинного слова.

– Обратный адрес, – грустно пошутила Вилька.

Но сразу же захлопнула себе рот ладошкой, метнув быстренький взгляд на Петича.

– Скорее автограф того, кто нам его послал, – улыбнулся Ларик.

– Из космоса, да? Расписался и метнул в сторону Земли. Метеорит с автографом.

Все же Вильке неудержимо хотелось шутить. Правда, юмор у нее получался какой-то нехороший, издевательский.

– Почему из космоса? – поправил ее Ларик. – Из глубины веков. Этому колоколу, наверное, лет триста, не меньше.

– «Блгсл…», – попытался прочесть Петич.

– Вот видишь. – Ларик провел пальцем по буквам. – Это часть надписи, которую старинные мастера делали по окружности колокола. А теперь смотри на боковой скол. Сравнительно недавний, потому что еще поблескивает зернистостью. Хоть и называют колокола медными, но это неверно. Медь – только основная часть металлического сплава. В медь добавляли и серебро, – тогда сплав называется бронзой – и даже золото. Немного. Для лучшего звучания. Кстати, а ты видел Царь-колокол в Кремле?

– В-видел, – кивнул Петич.

Наверняка Ларион прочитал все это в какой-нибудь энциклопедии, которых у него было больше, чем у Петича видеокассет и лазерных дисков вместе взятых.

– Помнишь, рядом с Царь-колоколом лежит огромный осколок? – продолжал Ларик. – Вот и наш такой же, только другой формы и во много-много раз меньше. – Ларик даже обрадовался, что нашел такой хороший пример для объяснения.

Он выпрямился, сочувственно глядя на Петича. Потому что на того без сочувствия смотреть было нельзя. Вид его был таким горестным, что казалось, вот-вот – и он заплачет. Может, так оно и случилось бы, если бы Петич был лет на десять моложе.

– Так вот что так блестело в полумраке… – прошептал Петич и дотронулся до боковой поверхности осколка. – Так блестело, что я и раздумывать не стал…

– В каком полумраке? – встрепенулась Вилька. – Хоть сейчас ты можешь рассказать, где ты добыл этот сюрпризик?

Петич махнул рукой и направился к выходу из гаража.

– В горле пересохло, – прошептал он. – Схожу водички куплю.

Через пять минут, прихлебывая колу из запотевшей бутылки, он приступил к рассказу. Ребята слушали, не перебивая. Знали, что вопросы лучше задавать потом. Чтобы не сбить с толку и без того отупевшего от горя Петича.

Ларик почему-то хмурился, а Вилька за все время рассказа всего несколько раз моргнула своими разноцветными, которые стали совсем круглыми. От удивления и потрясения тем, что слышала.

– Что и говорить, герой, – сказал Ларик после того как Петич закончил рассказ. Только неясно было, правда он так считает или издевается. – Быть тебе каскадером, а не политическим деятелем! Я все понял. Что ты к церкви пошел на этого отца Николая взглянуть, что в темноте осколок не рассмотрел, а потом не до этого было, сюда спешил – не на улице же его разглядывать. Все я понял. Только одно не укладывается у меня в голове. Почему ты все-таки, подслушивая их разговор за стеной, решил, что метеорит в руках у священника?

– А что же мне еще было решать? – непонимающе взглянул на друга Петич. – Ведь он сказал: «Когда этот краеугольный камень будет лежать у основания нашей церкви…» Понимаете? Этот камень! Так говорят только о предмете, который показывают! Вот если я сейчас скажу: этот дом, этот гараж, – значит, я их вижу. Потому и решил…

Ларик с Вилькой переглянулись и фыркнули от смеха. Петич обиженно отвернулся:

– Смеются… Умные больно.

– Да не обижайся ты! – хлопнул друга по плечу Ларик. – «Краеугольный камень» – это фразеологический оборот. Ну, что-то вроде поговорки. Значит – камень, который лежит в основании чего-нибудь. В данном случае, в основании веры в бога. Наверное, они о своих церковных делах говорили. Ну, и употребили это выражение. Оно часто употребляется, когда говорят про убеждения, про веру во что-то. А у тебя в голове одни мысли были – про камень. Вот ты и решил, что и камень этот – метеорит, и что он краеугольный, и находится прямо в руках у священника!

Через гаражные ворота Петич смотрел куда-то вдаль.

«Конечно, прав Ларик, – грустно думал он. – Вон какая у него голова большая, хоть и почти лысая. А я-то, я-то как прокололся! А еще считал, что знаю все пословицы и поговорки. Даже полкниги их прочитал. Придется дочитать до конца… А камень мы все равно найдем!»

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава I. Гадание на энциклопедии

Вдобавок ко всему Ларик застрял в лифте.

Хорошо еще, что ехал один и лифт попался грузовой. Это было его второе лифтовое заточение с тех пор, как они переехали в новый дом. В первый раз повезло меньше: он застрял вместе со старушкой, которая спускалась в маленьком пассажирском лифте с двумя песиками на прогулку. Собачки и так скулили от нетерпения, царапались в дверь, а когда лифт застрял, не доезжая первого этажа… Ясное дело, что было потом. Полчаса пытки, вот что было.

Так что на этот раз, как это ни странно звучит, повезло. Все относительно. И это понимаешь только на собственном опыте. Ларик вызвал диспетчера, сказал адрес и спокойно присел на корточки. В такой ситуации надо уметь ждать.

Они оставили колокольный осколок в гараже, посидели на своем любимом месте у детской площадки, помолчали. Потому что об этом попросил Петич:

– Давайте помолчим, ладно? Подумаем каждый о своем. Хотя, если честно, я сейчас ни о чем не думаю. Только жалею, что не поехал с отцом в Африку. Думал, изжарюсь там на жаре. Следующий раз обязательно поеду. Брошу все дела и уеду.

Ларик с Вилькой подумали, что Петич, конечно, немного заливает. Кто же откажется от поездки в Африку, тем более под таким смешным предлогом – из-за жары! Наверное, причина была в другом. Школа на носу – какая поездка? Тем более Петич сам рассказывал, что в КЛАССе – Клубе любителей африканского спортивного сафари – всего несколько членов. И новых не принимают. И вовсе не потому, что спортивная охота в Африке – страшно дорогое удовольствие. Просто не принимают, и все. Правило у них такое. Так что и речи быть не могло о том, чтобы член этого клуба прихватил с собой в поездку сына.

Позабыл Петич об этом. Но пусть говорит что хочет, сегодня ни Ларик, ни Вилька не будут ловить его на слове. Расстроился человек.

Минут через пять Петич вздохнул и произнес:

– Что это я раскомандовался… Расскажи, Ларион, если хочешь, как там на природе дела.

– Настроения нет, – в тон ему ответил Ларик. – Грустно получится. Лучше я потом расскажу.

Он понимал: когда человек расстроен, нельзя его веселыми историями тормошить, заставлять улыбаться через силу. Плохое настроение должно само пройти. Время лечит. Конечно, речь идет не о месяцах и неделях. Один денек – и будет Петич как огурчик. Ничего страшного, если разобраться, не произошло. Просто огромная радость сменилась разочарованием. Маленький удар судьбы. Поэтому и Ларик за компанию с Петичем притворялся жутко расстроенным, чтобы тому не одиноко было в своем горе.

– Ладно, расскажешь потом, – сказала Вилька.

Она всегда хвасталась своей женской интуицией, и не зря. Вот и сейчас почувствовала, почему Ларик не хочет ничего рассказывать, и поддержала его.

Петич молча кивнул, покорно соглашаясь.

– Ну ладно, – сказал он, поднимаясь первым. – Вас там предки заждались. Созвонимся.

Глядя вслед его понурой фигуре, Ларик не удержался и крикнул:

– Ты сегодня какой-нибудь боевик покруче посмотри, ладно? Отвлекись от мрачных мыслей!

– Ладно, – отмахнулся, не оборачиваясь, Петич. – Есть у меня такой. «Ежик в тумане» называется.

– Все нормально, – шепнул Ларик Вильке. – Жить будет. Раз чувство юмора осталось.

Вилька наконец-то хихикнула.

– А ты молодец. Не стал над ним смеяться, – сказала она.

– Я-то ладно, – ответил Ларик. – Вы без меня это дело начали. Тебе, наверное, труднее было сдержаться, чтобы не наброситься на него с упреками.

– А может, – встрепенулась Вилька, – спугнул Петич этого отца Николая? И тот понял, что его подозревают в краже метеорита?

– Вряд ли, – успокоил ее Ларик. – Мало ли какие мальчишки шляются во время каникул без дела, заглядывают в открытые двери и хватают что плохо лежит? У нас на даче, пока мы купались, пацаны через форточку забрались. Мой плейер утащили. Так что решит священник, что это просто воришка был. Схватил что под руку попалось и бежать. Но сейчас, конечно, в этой церкви стражу на воротах поставят. Труднее будет нам туда попасть.

– А надо ли? – удивилась Вилька. – Может, церковь и ни при чем?

– Не знаю. Церковь, может, и ни при чем, а отец Николай входит в узкий круг общения художника, так? Значит, пока находится под подозрением. Хоть в этом Петич прав. Чисто теоретически, по всем законам расследования.