Магазинчик счастья Кейт и Клары - Эли Макнамара
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Масштаб практически тот же, – он держит вышивку рядом с полотном. – Смотрите, когда я поднимаю ее высоко, кажется, что она – фрагмент картины.
– Точно, – говорю я, стоя позади него. – Если держать ее поверх картины, то получается как бы трехмерное изображение, и маяк выглядит как настоящий. Возможно, мы открыли новый жанр в изобразительном искусстве!
Я шучу, но Джек не смеется. Не отрывая взгляда, он смотрит на лоскуток.
– Что такое? В чем дело? – спрашиваю я, но Джек не отвечает.
– Джек, да вы побледнели, – я внимательно смотрю на него. – Что с вами?
– Ээ… – Джек кладет вышивку на колени и трет глаза. – Я не совсем уверен. Сами взгляните, а то вдруг мне мерещится?
– Что вы имеете в виду? – Я беру у него лоскуток, а он откатывается назад, уступая мне место перед мольбертом. Снова розыгрыш?
– Держите вышивку перед холстом в том самом месте, где изображения совпадают, – командует он.
– Окей, – неуверенно говорю я, плохо понимая, что именно я должна увидеть.
– Теперь внимательно вглядывайтесь и скажите, что вы видите.
Я делаю, как было сказано: сначала совмещаю изображения, затем внимательно смотрю на них.
– Не вижу ничего особенного, – говорю я.
– Присядьте, чтобы изображение было на уровне глаз, как у меня.
– Окей… – снова говорю я, слегка наклоняясь, чтобы взгляд оказался на одном уровне с маячком гавани, вышитым на лоскутке.
– Теперь видите? – спрашивает Джек. – Кейт? – снова переспрашивает он, не дождавшись моего ответа. – Вы это увидели?
– Если вы имеете в виду движущееся изображение, то да, – тихо говорю я.
– То-то и оно, – так же тихо говорит Джек. – Поэтому я протирал глаза. Каким образом мы оба видим движущееся изображение на статичной картине?
– Не знаю, но хочу посмотреть, что будет дальше, а вы?
Я пододвигаюсь, чтобы дать место Джеку, мы оба пристально вглядываемся в картинки и, отбросив все рациональные соображения, начинаем увлеченно следить за происходящим.
Сент-Феликс ~ май 1957
– Мамочка, чуть ближе, ну пожалуйста! – просит девочка в простой, но удобной инвалидной коляске.
– Ладно, но немного, – уступает мать, слегка подталкивая коляску к краю дамбы.
– Можно я похожу? – спрашивает девочка. – Совсем капельку?
– Нет, Мэгги, ты еще недостаточно окрепла. Не забывай, что сказал доктор Дженкинс – тебе нужно отдыхать и восстанавливать силы.
– До чёртиков надоело их восстанавливать, – раздраженно говорит девочка. – Скука смертная.
– Знаю, милая, но твое состояние важнее, иначе ты можешь так до конца и не выздороветь.
– И почему именно я подхватила этот дурацкий полиомиелит? – вздыхает Мэгги. – Ни одна из моих подруг не заболела. Почему я?
– Да, в этом смысле тебе действительно не повезло, – вздыхает мать, – зато повезло в другом, если посмотреть, как страдают остальные больные дети. Ты, по крайней мере, сможешь нормально двигаться и разговаривать. Я читала в газете страшные истории о парализованных ребятах, которые дышат только с помощью ужасных аппаратов искусственного дыхания. Ты, по крайней мере, обошлась без них, когда лежала в больнице.
– Они были в другой палате, – грустно замечает Мэгги. – Жуть какие страшные.
– Как бы там ни было, – бодро говорит мать, – давай не думать о прошлом. Здесь, в Сент-Феликсе, перед нами открывается новая замечательная жизнь. Если ты будешь как следует дышать целебным морским воздухом, ты восстановишься в мгновение ока.
Мэгги, судя по всему, не разделяет ее оптимизма.
– Простите, – к ним подходит мужчина. По сравнению с элегантной женщиной, одетой в бледно-розовый кардиган, юбку из твида и кремовую блузку с ниткой жемчуга, мужчина выглядит буднично. На нем полосатая свободная рубашка, мешковатые брюки, небрежно повязанный на шее красный шарф, а на ногах – коричневые кожаные сандалии. – Надеюсь, вы не будете возражать, что я сделал ваш набросок, когда вы только что находились у края гавани – вот взгляните, как вам?
Женщина бросает настороженный взгляд на мужчину, а Мэгги выпаливает с энтузиазмом:
– Да-да, пожалуйста!
Мужчина улыбается ей и подает листок из альбома.
– Гляди, мама, это мы! – восклицает Мэгги.
Женщина смотрит поверх ее плеча на рисунок.
– Точно. – Она поворачивается к мужчине. – Если вы надеетесь, что я у вас это куплю, то напрасно, – твердо произносит она.
– И в мыслях не было, – улыбается ей мужчина. – Это подарок. Я слышал ваш разговор с дочерью – страшная болезнь, – добавляет он тихо, так, чтобы Мэгги, которая по-прежнему увлеченно рассматривает набросок, не услышала. – Кое-кто из моих друзей тоже заболел. Будем надеяться, что теперь, с появлением вакцины, эпидемия быстро пойдет на спад.
– Я тоже на это надеюсь, – соглашается женщина. – Очень любезно с вашей стороны подарить нам рисунок. Большое спасибо.
– Пожалуйста, – говорит мужчина. – Вы недавно в Сент-Феликсе?
– Относительно недавно, несколько недель.
– Артур, – говорит мужчина, протягивая руку, – хотя друзья зовут меня Арти.
– Клара, – женщина пожимает руку. – Приятно познакомиться, Артур.
– Так официально, – ухмыляется Арти. – В Сент-Феликсе это быстро пройдет.
– Надеюсь, нет, – Кларе неловко. – Ну, еще раз спасибо за рисунок. Моей дочке он, судя по всему, очень понравился.
– Пока, Мэгги! – машет ей Арти, в то время как Клара начинает толкать коляску.
– Пока, Арти! – кричит в ответ Мэгги, а Клара не говорит ни слова – опустив голову, она быстро везет коляску по брусчатке.
– Ну, – говорит Джек, когда изображение начинает расплываться и постепенно исчезает. – Это было… неожиданно.
– Можно и так сказать, – отзываюсь я, по-прежнему не отрывая взгляда от пейзажа. Все стало как прежде: на мольберте просто-напросто нарисованная маслом картина и вышитый лоскут фетра. – Нам это не померещилось?
– Каким образом? Мы оба видели одно и то же, разве нет? Женщину и ребенка в инвалидной коляске – они разговаривали с мужчиной, который нарисовал для них картинку.
– Клара, Мэгги и Артур, – тихо, точно поясняя для себя, говорю я.
– Арти, – с улыбкой добавляет Джек. – Он предпочитает, чтобы его называли Арти.
– Верно… – Я смотрю на Джека: загадочное выражение его лица отражает мои собственные потаенные мысли. – Когда, по-вашему, это было? – спрашиваю я. – Они одеты старомодно – возможно, это 1950-е?
– Я тоже так думаю, – соглашается Джек. – И полиомиелит тоже, кажется, бушевал в 1950-е. А в США тогда была настоящая эпидемия, точно?
– По-моему, вы правы, – киваю я, – она была примерно в то время.
– Жаль девчушку на коляске. И в мои годы в этом радости мало, но я, по крайней мере, могу передвигаться самостоятельно, а она целиком и полностью зависит от матери.
– Надеюсь, это не затянулось надолго. Из их разговора можно понять, что девочка на пути к выздоровлению. В то время отправляли на море для реабилитации, так ведь? Считалось, что морской воздух целебен.
– Он и сегодня такой, – говорит Джек. – Мне определенно лучше, с тех пор как я здесь… но мы слегка отклонились от темы. Давайте вернемся к этим… изображениям, – говорит он, используя это слово за неимением более точного для описания того, что мы видели.
– Вот почему мы увидели именно эту сцену из того времени? – спрашиваю я. – Очевидно, что она как-то связана с этими вещами. – Я снова смотрю на них. – Но как?
Мы с Джеком упираемся взглядами в мольберт. Затем оба как по команде поворачиваемся лицом друг к другу и говорим:
– Картина со скалой! Вышивка с волнами!
Я поспешно снимаю с мольберта картину с гаванью
