Янтарный волк - Татьяна Нартова

— Я не собираюсь, он сам меня нашел, — ответила подруга. Парень послушно проследовал глазами за указующим перстом Карины и не удержался от нервного тика. Прямо на него из-за зеленых лап выглядывал золотистый хищник. Глаза его горели, а пасть вот-вот готова была распахнуться. Из глотки вырвался сдержанный рык, слышимый даже в наглухо закрытом автомобиле.

— Карина, погоди, — Ник едва успел поймать девушку, которая уже решительно распахнула дверь, — Ты ничего не хочешь мне сказать?

Она окинула Ника совершенно бесстрастным взглядом, потом на мгновение задумалась, и все же выдавила сквозь стиснутые зубы:

— Позаботься о Кузе, пожалуйста. Найди ему семью или хотя бы отправь туда, где ему не придется голодать и скитаться.

— Я не том, Карина. Лично мне ты ничего не хочешь сказать? — особенно нажимая на слово "мне" переспросил друг. Он видел, как в светлых глазах художницы плещется какое-то странное чувство, когда она смотрит на него. Это была не любовь, нет — это было что-то большее. Она словно пыталась сказать: "Я доверяю тебе свою жизнь", — или как она это называла — существование. Но только сейчас он готов был полностью принять это самое существование и до конца своего собственного нести за него ответственность.

— Нет, лично тебе, — ничего.

Пальцы на кофте Карины немедленно разжались. Удерживать ее больше не было смысла.

Стараясь не оборачиваться, девушка вылезла наружу, с силой захлопнув за собой дверь. Непрошенные слезы навернулись на глаза, мешая оборвать последние нити, связывающие ее с этим миром. Она должна без всякого сомнения идти вперед, к свободе, к обновлению, к движению. И художница не сомневалась в этом, как и в том, что буквально в трех метрах от нее стоит громадный волк. Зверь нервно переминался с лапы на лапу, а потом вдруг коротко гавкнул, совершенно по-собачьи и без предупреждения бросился наутек.

От такой наглости девушка на миг остановилась в ступоре, а потом бросилась вслед за волком. Хвоя мягко пружинила под ее ногами, ветви стегали по голой коже, словно пытаясь не то остановить, не то поприветствовать Карину. А хищник, будто издеваясь, не приближался, но и не удалялся, как бы не ускорялась художница.

— Погоди! — закричала она, из последних сил прибавляя шаг. Ей приходилось уже бежать за зверем, который, словно неуловимый мираж продолжал маячить впереди. То ли волк, и правда, послушался, то ли ему самому надоела эта бессмысленная погоня, но он вдруг круто развернулся и остановился. Бока его так и раздувались при каждом вдохе.

— Что ты хотела, детка?

— Ты ведь пришел забрать меня, так почему убегаешь? Я готова хоть сейчас пойти за тобой.

— Ой, ли? — оскалился волк, явно пытаясь тем самым изобразить улыбку. Или, скорее, ухмылку. Слишком уж ехидным был его голос, звучавший раскатистым басом у Карины в голове, — Ты собираешь бросить своих родителей, того щенка, что ты подобрала и Ника? Ты готова развернуться к ним спиной ради того, чтобы оставшуюся жизнь пробегать в волчьей шкуре?

— Да, — голос Карины даже не дрогнул, хотя сердце беспокойно екнуло, как будто в него ткнули иголкой, и оно непроизвольно сжалось.

— И ты готова оставить их жить здесь без возможности так же, как и ты, вдыхать вольный ветер и жить лишь по законам природы?

— Да.

— И ты способна прямо сейчас оставить за спиной все нерешенные дела? Начать все заново? — голос буквально истекал сарказмом, будто свежая зарубка на березе — соком. Так что Карина, действительно, вдруг остановилась, подумав. Она ведь собиралась сама устроить Кузю. Неужели теперь ей можно просто так плюнуть на эти планы? А Ник? Ведь как не пыталась художница много раз доказать себе, что он не более, чем просто ее друг, но разве оставляют даже "просто" друзей посреди того хаоса, что она навела?

— Ты хотела взять жизнь в свои руки, стать ее хозяйкой. Я тоже очень хочу, чтобы ты присоединилась ко мне, поверь. А еще я хочу, чтобы ты пришла ко мне свободная от обязательств и неоконченных дел. Поэтому, детка, закончи сначала все дела. А пока ты не готова. Да, и еще, — волк поднялся на все четыре лапы, начиная пятиться по тропинке все дальше от Карины, — Как только управишься, просто позови меня.

Художница протянула руку, пытаясь коснуться желтоватого меха, но зверь стремительно развернулся и неожиданно растворился в воздухе, словно его никогда и не было. А она так и осталась стоять, чувствуя, как ее медленно тянет вниз. Ноги стали тяжелыми, и девушка незаметно для себя опустилась на землю.

Обратная дорога до дома показалась в три раза короче и в тоже время томительнее. Когда Ник нашел плачущую подругу в нескольких десятках метров от кромки леса, он не сразу понял, что произошло. Вначале у него возникла страшная мысль, что с ней что-то не так. Он бросился к ней, обнимая за плечи и пытаясь хотя бы бегло осмотреть. Но кости были целы, ни крови, ни синяков видно не было, а слезы продолжали течь двумя неиссякаемыми ручейками.

— Карина, что с тобой? — следя за тем, чтобы голос его минимально дрожал, прошептал парень. Одной рукой он пытался убрать ей волосы с лица, а другой уже стягивал с себя куртку. Погода менялась почти мгновенно, и если рассвет был чистым, не задетым не единым облачком, то сейчас северный ветер нагнал их целые стада, старательно продувая тонкую рубашку девушки.

— Он меня… не принял, — выдавила художница, еще пуще заревев, словно вместо слов выплюнула режущие осколки разбитого сердца. Ник прикусил губу, пытаясь скрыть совершенно неуместную улыбку. Это было неправильно, ведь подруга давно сделала выбор, больше всего на свете она хотела стать волчицей. Но каждая минута, пока Карина оставалась в человеческом облике, была для парня ценнее прожитого им самим часа, — Он хочет, чтобы я доделала в этом мире все дела, и только после этого я смогу к нему присоединиться.

— Вот даже как! А этому волку не откажешь в некоторой иронии.

— Иронии? Да он просто издевается надо мной! — истерично взвизгнула девушка.

И дело было даже не в том, что ее мечта, в прямом смысле, уходила прямо из-под носа. Художница отлично знала, что порой тернистый путь к цели бывает намного ровнее, чем бугристый участок, к которому ты стремился. Сколько раз она вместо того, чтобы прыгать от счастья, когда очередное полотно ее кисти было готово, принималась грустить, так как моменты самого творчества были безвозвратно окончены. Девушку не особенно испугало то, что ей еще немного придется побегать на двух конечностях вместо четырех. Но как она будет это делать?

Сейчас, когда перед ней сидел взволнованный и такой трогательный друг, Карина в очередной раз усомнилась: а сможет ли она вообще отказаться от всего того, что предоставила ей человеческая жизнь? И эта неуверенность была сродни безумию, разрушая стройные ряды мыслей, заставляя сердце отчаянно прыгать в тесной клетке из ребер, а слезы непрерывно литься.