Красный лотос - Виктор Власов

Вдруг Сейдри почувствовал неестественную слабость, будто собственная воля противилась этому бою. Аяме продолжала нападать. Когда ей удалось крепко зажать его клинок своими кинжалами, они вновь встретились глаза в глаза.

– Ты обещал…

На один миг Татсу вспомнил те далёкие счастливые дни, полные любви и радостных надежд. Он обещал стать её героем. Тогда он не хотел стать властелином мира. Ничего не получилось из того, к чему стремился и ради чего жил. На Сейдри смерть учителя. Татсу этого никогда бы не допустил, а безжалостный Сейдри совершил страшное преступление, не достойное самурая. Жизнь не удалась… Силы оставили его, руки ослабли.

Аяме выдернула у него оружие и не удержала своё. Кинжалы разлетелись в стороны, а меч Сейдри упал под ноги Аяме. Она быстро подняла фамильный меч, подарок Шуинсая, преградив им дорогу Татсу. Капли дождя падали, падали и катились по щекам, волосам. Юноша нисколько не смутился, его тёмные глаза наполнились странным светом. Татсу почти не дышал.

Замерла, остановившись, Аяме. Слезинки, похожие на хрусталинки, вместе с дождём лились из её больших глаз. Аяме смотрела на любимого, но юноша оставался спокоен. Как поступить? Опасно оставлять в живых врага. А как быть ей, коль враг – любимый человек?

И тут любимый встал под остриё её меча, схватился за лезвие и резко, с силой, вонзил его в себя. Слегка шевеля губами, Татсумару вымолвил:

– Прости меня… Аяме… предатель должен умереть…

Отяжелевшее тело упало к её ногам.

– Что ты наделал, Татсу? – горько зарыдала девушка, припав к мокрым щекам любимого.

Юноша тяжело дышал, захлёбываясь собственной кровью, и не мог вымолвить ни слова. Собрав последние силы, он прикоснулся дрожащей рукой к её лицу и прошептал:

– Прощай… – и с тем ушёл в мир Грешный, Храбрый, Новый, который обещала ему другая.

Аяме ещё долго гладила его блестящие растрёпанные волосы, глядела в закрытые глаза.

Рикиморо тем временем зажёг факел и бросил в трюм. Солома вспыхнула.

– Скоро рванёт! – крикнул Рикиморо, но Аяме не откликнулась, даже не повернулась. – Уходим, эй!

Услышав лёгкие шаги, беловолосый повернулся. Стройная высокая женщина в сияющих доспехах… Вращая яростно клинок, Суа пыталась зарубить его, но ниндзя среагировал мгновенно – косым выпадом и финтом. Она парировала удар. Рикиморо узнал женщину: именно она в бою в Ампаруа сбила его с ног, обозвав «недоучкой». Рикиморо нанёс сокрушительный удар, от которого она сумела увернуться, но споткнулась, оттолкнулась свободной рукой от пола, взвилась вверх, готовая продолжить бой.

Мотохайдус вырвался в поход именно ради этой минуты, и наконец-то нашёл её, преградил дорогу:

– Стой, предательница! Тебе не уйти! Рикиморо, прочь!

– А-а! Это ты, скотина! Подковёрный советник императора-дурака. Не становись на моём пути!

Разгорелся поединок. Рикиморо решил не вмешиваться в единоборство старых врагов.

Сражались опытный старый боец, в юности прошедший обучение у ямабуси, и молодая, полная тщеславия воительница, воспитанная мастером Кендзо в додзё замка Тиёда. Горные монахи-воины ямабуси получили своё искусство от демонов гор тэнгу и слыли наставниками первых кланов ниндзя, а знаменитая школа Кендзо уступала их искусству, но его опыт, долгое время остававшийся без применения, не помог в бою… Мотохайдус упал, получив смертельное ранение. Воительница увидела бездыханное тело любимого и рядом стоящую на коленях девушку, приблизилась к ним.

– Что случилось? – глухо спросила она.

– Татсумару мёртв. Теперь он не достанется никому из нас, – ответила Аяме, не поднимая заплаканных глаз.

– Уходите. Любимого тебе не вернуть, – Суа оттолкнула Аяме и, положив голову на грудь Татсу, обняла мёртвое тело.

Рикиморо схватил в охапку Аяме и швырнул девушку за борт корабля, а следом прыгнул сам.

В этот момент раздался оглушительный взрыв. Какой-то миг – и палуба над трюмом разлетелась вдребезги, повалилась грот-мачта, и металлический корпус «Опустошителя» раскололся пополам, из трюма вырвались языки пламени, свирепо пожирая всё, что попадалось на пути. Куски судна начали медленно уходить под воду.

Аяме больно ударилась, захлебнулась горькой водой, но вынырнула и с трудом забралась в лодку. Девушке не хватало сил стоять, провожая в последний путь её несчастного героя – пришлось сесть, она крепко прижимала к сердцу подарок Татсумару.

Подплыли к берегу, она с трудом покинула лодку, медленно побрела вдоль берега. Она не знала о странном сне, который видел Татсумару – люди с берега смотрели на горящее судно. Это горел не корабль – там, в морской пучине умирала её юность, догорала её любовь…

Хавасан заплатил жизнью за то, чтобы самураи в Киото сложили оружие. Масаши недолго пробыл военачальником. Император Тода сохранил трон, но без Мотохайдуса рядом прожил недолго – его отравили. Тсенга и леди Коридвен не нашли. Только Генбо знал о том, что мечта Суа не канула в небытие – она сбылась, но только в лучшем мире. Прорицатель продолжал предсказывать желающим их будущее, но дал себе зарок не вспоминать всуе мятежную принцессу.

Клан «Красный лотос» вошёл в историю как спаситель земель Эдо. В японских летописях нет молодого ниндзя, для которого больше не светила ночами луна, и только ветер жил в его доме, а вскоре туда переселилась Аяме.

Эпилог

Зелёные склоны холмов подходили вплотную к пенящейся у берегов морской лазури. В лесистых зарослях щебетали птицы, будили серую туманную тишь своим гомоном. По обе стороны дороги росли смоковницы. Их листья отливали на солнце красной медью. Дорога, опоясывающая гору – серый призрак, плавающий в дымке утреннего тумана, вела на выкошенное поле. У хижин двенадцатилетние ниндзя отрабатывали серию ударов. Опоздавший мальчишка отбегал положенный штраф вокруг деревни и присоединился к группе будущих воинов императора. Движения, которые нужно отточить до ювелирного мастерства, у него пока не получались. Он решил дёрнуть за косу понравившуюся ему девочку.

Миоко, девочка в тёмном тренировочном кимоно с короткими рукавами, закончив ката, обернулась и мило улыбнулась, залепив забияке в лоб.

– Татсу-тянь, ты снова опоздал. Это не первый раз! – пригрозила пальцем Аяме, выходя из хижины. – Мастер Рикиморо очень недоволен тобой. Она указала рукой к морю, где у грота, на столбах, поднимающихся из воды, беловолосый мужчина в чёрном кимоно тренировал группу ниндзя постарше. Мастер обернулся на звонкий голос Аяме и жестом велел Татсумару поторопиться.

– Увидимся, – сказала Миоко и помахала рукой вслед убегающему юноше.

История повторяется!

Каждую весну распускается красный лотос и радует людей непередаваемой красотою, так и жизнь славных не проходит бесследно – она хранится в памяти потомков и воссоздаётся в детях. Жизнь продолжается – таков закон преемственности… Да будет так!

Глоссарий

Эдо (ныне Токио) – столица Японии.

Сэмбэй – тонкое сухое японское печенье из риса.

Ри – мера длины, равная 3,9 км.

«Тенчу» – крадущиеся.

Хаори – накидка, принадлежность парадного костюма.

Нигири – рисовые колобки с начинкой, как правило, круглой или треугольной формы, завёрнутые в тонкий сушёный лист морских водорослей.

Дзэн – «сосредоточенное созерцание» или медитация. Для самурайского воинского искусства – один из путей развития, опирающийся на познание гармонии тела и духа.

Ваби – первое мерило прекрасного: эстетико-моральный принцип, провозглашающий прелесть тихой безмятежной жизни, свободной от мирских забот; подразумевает строгую простую красоту и глубокую успокоенность сознания.

Саби – второе мерило прекрасного: эстетическая концепция, находящая особую прелесть в старине, простоте, покое, одиночестве.

Хотэй – улыбчивый бог судьбы, беззаботного нрава. Бритая голова и круглый живот, выпирающий из монашеского одеяния.

Ронин – самурай, утративший господина.

Комусо – странствующий монах-флейтист.

Фукуса – шёлковый платочек.

Кинтон – батат, размятый с бобами.

Фусума – раздвижная перегородка в доме, служащая одновременно и дверью.

Татами – плетёные циновки стандартного размера (примерно 1,5 кв. м.), которыми застилаются полы в японском доме.

Дзабутон – плоская подушечка для сидения на полу.

Хакама – широкие штаны, заложенные у пояса в глубокие складки.