Игнац Деннер - Эрнст Гофман

Конфликтная ситуация новеллы разрешается в не характерном для Гофмана моралистическом плане: благочестивая набожность Андреса, убежденного в греховности несправедливо нажитого богатства, одерживает впечатляющую победу над дьявольским искусством Деннера. Однако, делясь с бамбергским издателем Кунцем замыслом еще не написанного рассказа, Гофман писал 16 января 1814 года: «В случае с «Лесным егерем» не думайте о чем-то затасканном, в духе «Вольного стрелка» или чего-либо в таком же роде». Очевидно, создавая свою новеллу с захватывающей, но довольно тривиальной интригой, автор не стремился восславить скромную добродетель. В новелле явственно звучит романтическое представление о всевластии судьбы. Цепь случайностей, запутывающих Андреса и навязывающих ему тяжелую и незаслуженную долю, призвана подчеркнуть господство того, что Гофман называл «чуждым духовным принципом», зависимость человеческой жизни от неких роковых внешних сил, образно реализуемых в инфернальной фигуре Трабаккио.

На русский язык рассказ был впервые переведен в 1831 году. Есть основание предполагать, что он был известен Гоголю. Образ колдуна-«антихриста» ― отца Катерины в повести «Страшная месть» (1832) ― напоминает образ Игнаца Деннера, отца Джорджины. За пределы этого мотива, впрочем, сходство не простирается.

Сбирры ― служащие уголовной полиции в Италии.

Aqua Toffana ― смертельный яд, по преданию, изобретенный сицилианкой Теофанией ди Адамо, казненной в Палермо в 1633 г.

Ужас пережитого потряс Андреса... ― В первоначальной рукописи, предназначавшейся для «Фантазий в манере Калло», новелла заканчивалась следующим абзацем: «С этих пор Андрес наслаждался спокойной старостью. Шкатулкой с драгоценностями, оставленной Трабаккио, он ни разу не воспользовался, а завещал ее сыну, который благодаря этому изрядно разбогател и смог удовлетворить свое неодолимое желание увидеть Италию. Под именем Джорджо Андреино он стал там известным певцом и композитором и блистал в театрах Рима и Неаполя. По примеру своих родителей, он оставался благочестивым человеком, и не слышно было, чтобы его хоть раз беспокоил доктор Трабаккио, коего порой то тут, то там видали в Италии».