Синий дракон - Светлана Алешина

Вернулся Виктор и выключил аппаратуру. Мы сложили кассеты в том же порядке, как они были оставлены хозяином. Брать их с собой не было смысла — содержание этих записей не имело прямого отношения к жизни Кротова.

Приведя все в порядок, мы уже собирались уходить, но в последний момент мне пришла в голову новая мысль.

— Нужно позаимствовать паспорт Кротова, — сказала я. — Ты сможешь увеличить его фотографию, чтобы ее можно было опубликовать в газете?

— Нет проблем, — сказал Виктор. Мы прихватили паспорт — я положила его в сумочку, рядом с тетрадью. Больше нам нечего было здесь делать. Осторожно обняв Лору за плечи, я сказала ей, что пора уходить. Она подняла на меня глаза, взгляд которых был серьезен и безнадежен.

— Наверное, его убили, да? — негромко произнесла Лора.

— Ну, будет тебе, — ответила я. — Ты хоронишь человека раньше времени. Это нехорошо. Надо надеяться на лучшее. — Однако, боюсь, голос мой в этот момент звучал чересчур фальшиво.

Лора не стала ни о чем больше спрашивать и попросила отвезти ее домой. Теперь она выглядела смертельно уставшей — по-моему, у нее даже слипались глаза. Я не решилась в этот момент докучать ей разговорами о соблюдении тайны — все равно они прошли бы мимо ее ушей. Я только пообещала разыскать ее в самое ближайшее время.

Мы высадили Лору возле ее дома и поехали в редакцию. Первым делом я сразу же отправила Виктора в фотолабораторию — увеличивать портрет Кротова, а сама пригласила в кабинет Кряжимского.

— Завтра у нас выходит номер, поэтому сегодня же в него надо внести изменения. Сейчас Виктор сделает фотографию, а к ней потребуется текст — что-то вроде «Пропал человек. Такого-то числа не вернулся домой Кротов Вячеслав, такого-то года рождения. Был одет в черный спортивный костюм. Особые приметы — татуировка на левой руке с изображением дракона и на груди — группа крови. Кто может что-то сообщить об этом человеке — вознаграждение…» Какое вы думаете назначить вознаграждение, Сергей Иванович?

Кряжимский нахмурил лоб и закатил глаза. Поразмыслив с полминуты, он виновато посмотрел на меня и сказал:

— Судя по вашему состоянию, Ольга Юрьевна, дело серьезное, я не ошибся? Тогда и вознаграждение должно быть серьезным — я думаю, как минимум, тысяча долларов…

— Решено! Напишите — тысяча, — распорядилась я. — Только обязательно нужно, чтобы это попало в завтрашний номер… Да, кстати, Сергей Иванович, вы что-нибудь выяснили о происшествиях, случившихся восемнадцатого августа?

Кряжимский покашлял в кулак, многозначительно посмотрел на меня и обстоятельно сообщил:

— Происшествия были, Ольга Юрьевна. Но мое внимание привлекло в первую очередь следующее — в тот день около шестнадцати тридцати у себя в загородном доме был застрелен предприниматель Жмыхов…

Глава 8

Жмыхова хоронили на следующий день. Ради такой персоны было сделано исключение — место под могилу было выделено на Старом кладбище, где уже давно никого не хоронили. Но Жмыхов — это было слишком серьезно.

Этот господин стоял во главе акционерного общества, которое занималось торговлей и переработкой нефтепродуктов, владело многочисленной недвижимостью в нашем городе и в других областях, имело влиятельное лобби в Государственной думе, а годовой оборот его даже по официальным сводкам составлял несколько десятков миллионов долларов.

И вот такого человека убили — прямо во дворе собственного дома, при многочисленных свидетелях. Причем убийце удалось беспрепятственно скрыться. Это было невероятно, но факт.

О версиях следствия мы, разумеется, не имели ни малейшего понятия. Однако обстоятельства покушения Кряжимскому худо-бедно удалось разузнать.

Господин Жмыхов отмечал восемнадцатого числа свой день рождения. Дело происходило в его загородном особняке, а правильнее было бы сказать в поместье, потому что, как объяснил Кряжимский, участок вокруг особняка включал в себя около двух гектаров реликтового хвойного леса. Все это великолепие располагалось километрах в тридцати от города вниз по течению Волги.

Состоятельные люди не так давно открыли для себя этот райский уголок, но к сегодняшнему дню в том районе выросло уже около двадцати вилл, окруженных длиннющими заборами. Разумеется, там были средства коммуникации, охрана, въезд в район контролировался постом дорожной службы. Но, как пояснил Кряжимский, у нас все-таки не столица, и при желании ловкий человек мог незамеченным подобраться к любой вилле, в том числе и к жмыховской, и, наоборот, незамеченным покинуть местность и лесом выйти к шоссе. Самым сложным препятствием был забор, оборудованный сигнализацией.

Говорят, на время торжества сигнализация во владениях Жмыхова была отключена. Но зато по всему участку была расставлена охрана, да и гостей в тот день было не менее двух сотен. С одной стороны, при таких условиях любой посторонний человек оказывался постоянно у кого-то на глазах, но, с другой стороны, именно обилие посетителей могло сделать его как бы невидимым. Все зависело от его хладнокровия и знания обстановки. А он скорее всего был хорошо подготовлен — я имею в виду убийцу.

Говорят, все произошло в тот момент, когда праздник был в самом разгаре. Гости уже давно произнесли все официальные речи, уже было поднято немало бокалов, все расслабились, и общество, как это обычно бывает, распалось на отдельные группки. Сам Жмыхов со своим компаньоном Кармановым незаметно покинул праздничный стол и удалился в глубь двора, где среди реликтовых сосен стояла уютная беседка.

В чем была суть интимной беседы двух компаньонов, никто не знает. Но, видимо, речь шла о делах. Как сообщил Кряжимский, по слухам, выходило, что в последнее время дела у фирмы не очень ладились, и якобы причиной неудач являлась негибкая политика самого Жмыхова, на почве чего у них с Кармановым возникали постоянные трения.

Так или иначе, но в тот момент, когда они уединились в беседке, их и застиг там наемный убийца. Выстрелив несколько раз в компаньонов из пистолета с глушителем, он бросил оружие и скрылся. Жмыхов был убит наповал, а Карманов получил три пулевых ранения — в руку, в ногу и касательное — в голову. Нашли их минут через десять — Карманов был жив, хотя и потерял много крови. Теперь он лежал в палате-люкс центральной городской больницы, и врачи бились за его жизнь. Убийцу никто не видел.

Таковы были известные обстоятельства. Милицию вызвали с запозданием, потому что вначале пытались организовать поимку убийцы своими силами. Думаю, это привело только к тому, что были уничтожены последние улики, которые оставил удачливый киллер. Во всяком случае, о его поимке до сих пор ничего не сообщалось.

Нечего и говорить, что у нас в редакции родилась своя версия происшедшего. После всего, что мы узнали о Вячеславе Кротове, мы были уверены, что на волжских берегах восемнадцатого августа орудовал именно он. Весь вопрос был только в том, а куда он, собственно, теперь делся? С того момента, когда Лора впервые задала этот вопрос, положение мало изменилось — мы по-прежнему ничего не знали.

Что-то, несомненно, мог бы прояснить дневник, найденный в тайнике Кротова, но у нас не было ключей к шифру. Нужен был специалист по криптографии.

Пока же я возлагала некоторые надежды на объявление с фотографией, которое мы поместили в газете, и собиралась отправиться на похороны Жмыхова. Ведь не секрет, что именно там могли находиться люди, которым смерть Жмыхова была на руку.

Я хотела даже взять с собой Лору, рассчитывая, что она узнает кого-то в похоронной процессии — например Артура. Дело в том, что я склонялась к очень простой мысли — киллеру помогал кто-то из своих.

Это мог быть человек из охраны Жмыхова — и почему им не мог быть бывший спецназовец по имени Артур? Но Лора отказалась наотрез. Она сказала, что боится — ее выгонят с работы. Но, кажется, она боялась другого. Наверное, воображение нарисовало ей предполагаемую встречу с Артуром, и эта картина чересчур пугала ее.

Я не стала настаивать — на похороны мы отправились с Кряжимским.

Площадка возле кладбищенских ворот была запружена дорогими автомобилями. Мою скромную «Ладу» пришлось оставить за два квартала, и из-за этого мы с Кряжимским немного опоздали.

Когда мы, запыхавшись, отыскали среди могил нужную, обряд погребения был уже в самом разгаре. Вокруг роскошного гроба из полированного дерева — я такие видела только в голливудских фильмах — стояли безутешные родственники и соратники по бизнесу. Какой-то светловолосый одышливый человек в дорогом черном костюме читал по бумажке прочувствованную речь. Лица окружающих — в таких же дорогих костюмах — были торжественны и мрачны. Над ними тихо склонялись тяжелые пыльные ветви старых деревьев. Нестерпимо сверкали на солнце инструменты оркестра.