Новый отсчет - Евгений Сартинов

— Вот, братва, вечная мечта алхимиков свершилась. Преобразование в золото обычного железа.

— Да, эту штуку бы нам лет десять назад да нам в Питер.

— И дали бы нам тогда те же лет десять на Колыме.

Зорич хорошо знал русский, поэтому, когда из очередного отсека вынырнул Майдачный, он подцепил его за лацкан его спецовки, и спросил: — Скажите, Валерий, чем занимаются у вас эти трое?

— Эти? Эти у нас осваивают молекулярный модулятор.

— Что это такое?

— Ну, это прибор, который перестраивает материю на атомном уровне. Из одного металла можно сделать другой.

— Да, я это уже видел. Они сделали из него золото.

— Получилось!? — Обрадовался Майдачный. — Наконец-то! Здорово! Золото нам нужно для производства скафандров-невидимок. Эту блестящую оболочку делают именно из него. А запасы золота у нас, как назло, кончились. Молодцы.

В это время они подошли к самому тихому месту в лаборатории. Там перед голографическим экраном сидел невысокий паренек, с каким-то завороженным видом рассматривающий мелькающие на экране картинки и страницы текста. Судя по скудному костюму — повязке на бедрах и ожерелью из акульих зубов, это был житель такой-то тропической страны. Да и смуглая кожа, курчавые волосы и толстые губы не оставляли никаких сомнений в его происхождении. Во всем этом Зорич так же нашел повод придраться.

— Вы что тут, экскурсии водите? Развлекаете молодежь картинками?

Майдачный прижал палец к губам и за руку оттащил серба в сторону.

— Это сам Нкомо, — сказал он даже с каким-то благоговением.

— И что этот ваш Нкомо? Родственник Бога?

— Примерно так. Абсолютный гений. Обычный рыбак из прибрежной деревушки в Новой Гвинее, всего пятнадцать лет. Английский разговорный выучил за два дня, за неделю освоил алгебру, сейчас кончает высшую математику и ядерную физику. Причем не нашу, а их, хасков. Все то, что мы знали про Пифагора и Леонардо — фигня по сравнению с этим парнем. Он ведь не просто так смотрит картинки, он все это читает и запоминает.

Вот теперь поразился уже Зорич.

— С такой скоростью?!

— Именно! Кроме того, он еще и счетчик.

— То есть?

— Он не только знает математику, но и мгновенно перемножает в уме любые сочетания цифр. Шестизначные, восьмизначные. Обычно у людей это не сходиться, человек либо математик, либо счетчик. А тут повезло. Мы потом за ним на компьютерах проверяли его расчеты часами — все точно до двадцатой цифры после запятой. У него в голове не просто компьютер, а суперкомпьютер.

Зорич сдался.

— Ну, хорошо. Проводи меня к выходу, а то я, кажется, заблудился тут у вас.

Затем Зорича интересовал ангар в центре линкора. Там он уже застал Манштейна, незнакомого ему хаска, и группу мальчишек. В центре ее стоял невысокий, русоволосый мальчишка лет десяти. Он с интересом рассматривал небольшое табло с рядом инопланетных символов.

— А, Иван, привет.

— Привет! — Мальчишка по взрослому, как старому знакомому пожал руку полковнику.

— Иван, так ты понимаешь, что это такое? — спросил мальчишку Манштейн, показывая пальцем на табло.

— А че тут понимать? — Хмыкнул тот. — Вот это единица, вот это двойка. А это вот ихние буквы. Это как наше «а», а вот это — «б». Тут только нет «ш», «ч», "щ".

— Это, в самом деле, так? — спросил Манштейн хаска. Тот утвердительно кивнул головой, его лицо выглядело удивленным.

— Так вы тоже не знаете, что тут, в контейнере? — спросил его Зорич. Тот отрицательно покачал головой, потом пояснил:

— Их должны были выгрузить с остальными контейнерами, еще там, на Юпитере, но тут началась загрузка ваших грузов. А хаск, который этим занимался, он заболел одним из первых, и уже лежит в саркофаге. Он один знал шифры к этим контейнерам и знал, что там внутри.

— Понятно. Ну, давай, Иван, попробуй открыть эту дверцу.

Мальчишка набычился, потом ткнул пальцами в несколько кнопок. Ничего не произошло. Тогда он сунул палец в рот, чуть подумал, а потом радостно улыбнулся, и снова повторил туже комбинацию, но заменив одну букву другой. И тут же щелкнул замок, раздалось шипение. Это никого не испугало, все знали, что эти десантные контейнеры герметичны и способны выдерживать дикие перегрузки. Маштейн с силой потянул двери на себя, они открылись. Несколько секунд все рассматривали содержимое контейнера, потом Зорич спросил: — Это что еще такое? Что это за дрянь?

В самом деле, контейнер под самую завязку был забит какой-то плотной массой грязно-зеленого цвета. Хаск попробовал его на ощупь и радостно закивал головой.

— Это материя.

— Какая еще материя? — спросил Манштейн, думая уже о неких физических величинах.

— Ткань, для создания формы армии лардов.

— Вы даже об этом позаботились, — засмеялся Зорич. Он знал, что вообще то этот корабль летел совсем в совершенно другую строну, с другой задачей. Целью того полета была система, где проживала цивилизация лардов. Но, хинки опередили хасков и стремительно уничтожили лардов. Оружие, предназначенное для лардов, хаски вынуждены были выгрузить на одной из лун Юпитера, и загрузить в отсек грузы для землян.

— Да, они просили это, — подтвердил хаск, — Ларды были, как бы это сказать, не сильно цивилизованы. Зато очень крупные особи, очень сильные. Им понравилась форма наших союзников, тарков. Она не мнется, не пачкается, очень теплая и удобная. Они запросили нас привезти им такую же. Вот мы и везли им это все.

— А во втором контейнере что? — спросил Зорич. Но, к этому времени Иван открыл и его.

— Тут то же самое, — подтвердил Манштейн. — Ну, что, закрывать? Все равно их теперь везти до самого конца, на ходу ведь не выбросишь.

Зорич с ним не согласился.

— Зачем. Наоборот. Если она годилась для каких-то лардов, то почему не сгодится нам. Теперь можно будет одеть нашу новую армию.

Манштейн скривился.

— Вы оптимист, господин командующий. У нас ножниц не хватает даже для того, что бы стричься. Тем более на корабле нет швейных машин, ниток, самих швей.

— Ну, швеи должны быть, куда без них. А насчет ниток и прочего… Возьмите образцы ткани, и отнесите их Майдачному. Они там что-нибудь придумают. Может, нам удастся как-то обойтись без создания министерства легкой промышленности.

Зорич возвращался обратно в рубку, когда его внимание привлекла группа людей, сгрудившихся чуть в стороне от основного прохода. Еще подходя, полковник услышал громкий голос, твердо выговаривавший слова на немецком языке: — Уничтожение Земли — самое большое благо для всего человечества за всю его историю. Земляне получили удивительный шанс создать действительно единую расу.

Кто-то невидимый тут же повторил эту фразу по-английски, а другой голос по-французски.

— Во все времена земляне, лишь немного набив пищей желудок, начинали заниматься тем, что строили границы, крепости, религии. Тут же из-за этого возникали войны, отбрасывающие нас в пещерные времена. Любая, самая развитая цивилизация уподоблялась дикарям, стараясь доказать свое превосходство над другими в образе идей, религии, или устройстве государства.

Зорич протиснулся чуть дальше, но, даже при его двухметровом росте по-прежнему не видел говорившего. Зато он заметил впереди знакомого человека, полковника Свенсена, шведа, начал пробираться к нему. А голос продолжал вещать.

— Мы должны по настоящему воссоединить человечество. Нам предстоит уничтожить все прежние институты власти: государство, национальности, религию, семью. Следует отменить все, так называемые личные свободы человека, и поставить для землян одну, единственную обязанность — служить топливом для возрождения человечества, для максимального размножения и расселения нас во Вселенной.

Толпа перед сербом зашевелилась, и он, наконец, увидел оратора. Сначала у него перехватило дух от возмущения. Это был глубокий старик, с бородой, с реденькой шевелюрой, в смешных очках. При этом он еще и сидел в инвалидном кресле. Зорич до этого считал, что система отбора землян на борт корабля была отлажена до совершенства, и то, что сюда попал глубокий старик, да еще и инвалид, возмутила его. Но потом инвалид заговорил о том, что заставило его забыть о своем возмущении.

— На месте нашего командира я бы сейчас собрал в одном месте всех, так называемых поводырей душ наших, всех этих пасторов, попов, епископов и мулл, и выбросил их за борт корабля. Религия умерла вместе с землей. Мы вживую увидели наших богов, всех этих хасков, хинков, и поняли, что они ненамного отличаются от нас. Все их преимущество состоит в большем развитии технологий. Сейчас настало время молиться на одного бога — человека. Жизнь человека — вот наша религия. Жизнь всего человечества, продление его любыми средствами — вот ради чего стоит жить и умирать.

Зорич тронул за плечо Свенсена.