Это всё она - Леона Шелл

— Состояние пока тяжелое, — сказала молодая, симпатичная сестра, из-под крошечной белой шапочки которой выбивались колечки светлых волос. — Пока нельзя точно сказать, когда пострадавший сможет говорить. Как вы знаете, к нему уже несколько раз возвращалось сознание. Он понимает, что попал в аварию и находится в больнице. Он также произнес несколько бессвязных слов. — Девушка улыбнулась Доре. — В частности, ваше имя, миссис Фламинг. Почти все наши пациенты после таких несчастных случаев находятся в подобном состоянии. Вполне возможно, что ваше присутствие — единственное необходимое условие, чтобы он полностью пришел в сознание. Давайте посмотрим?

Дора оцепенела, ее мозг отказывался поверить в эту чудовищную новость. Марио Фламинг без сознания? Все это время она утешалась мыслью, что нелепая путаница вот-вот разрешится, а теперь ей придется подойти к кровати мужчины, который находится в забытьи!

— Подождите, пожалуйста! — Дора с трудом проглотила комок в горле. Ее резкий тон заставил сестру застыть на месте. — Вы хотите сказать, что мистер Фламинг находится в бессознательном состоянии?

— Как, вы не знали? — Медсестра нахмурилась. — Я думала, деверь сказал вам…

— Я не хотел зря волновать миссис Фламинг, — спокойно объяснил Хуан. — Надеялся, что за четыре дня произошло заметное улучшение.

— Понимаю, — сочувственно улыбнулась сестра и повернулась к Доре: — У вашего мужа сломана рука — конечно, она в гипсе. Кроме того, имеются обширные гематомы в области грудной клетки и живота. Он также получил сотрясение мозга, но есть ряд обнадеживающих признаков. Мы постоянно наблюдаем за ним, чтобы не допустить каких-либо осложнений.

— Но ведь сотрясение не очень тяжелое?.. — Дора в отчаянии хваталась за соломинку. — Разве за это время его состояние не должно было улучшиться?

— В том, что касается работы мозга, то диагнозы утешительные, миссис Фламинг. — Сестра явно пыталась ее утешить. — Вполне возможно, что есть какие-то психологические факторы, задерживающие полное возвращение сознания.

Если бы сестра знала, как она права! Доре оставалось только молча кивнуть.

— Не ожидала, чертовка? — зло прошептал Хуан ей на ухо, пока сестра вела их по коридору к палате пострадавшего. — Только не говори, что и вправду испытываешь какие-то чувства к моему брату. Или ты боишься в ближайшем будущем остаться с инвалидом на руках?

Дора, все еще не пришедшая в себя от нового удара судьбы, ничего не ответила, и пальцы Хуана сжали ее руку.

— Не волнуйся, головы и кости у Фламингов крепкие. Как и желание воздать по заслугам тем, кто причинил им зло. Я уверен, едва Марио услышит твой голос, как тут же придет в себя!

Сестра открыла дверь, сделала знак дежурившей у кровати сиделке, и обе вышли. Стоило Доре приблизиться к несчастному и взглянуть на него, как ее затопила волна сострадания. Можно было подумать, что человек спит: к одной его руке была подсоединена капельница, другая закована в гипс. На белой подушке резко выделялись иссиня-черные волосы — не такие волнистые, как у Хуана, но более длинные. Лицо было спокойным и прекрасным, но бледным, дыхание размеренным. Между братьями было совсем небольшое сходство. Девушка чуть не плакала; ее доброе сердце с болью отзывалось на страдания Марио. В лице его не было ничего ястребиного и агрессивного; казалось, природа менее тщательно вытачивала его черты. Только красиво и резко очерченный рот был полной копией старшего брата.

Хуан стоял между нею и дверью, но Дора не помышляла о побеге. Осторожно, движимая только чувством сострадания, она присела на край кровати и взяла в ладонь холодные пальцы сломанной руки молодого человека.

— Бедняга… — тихо проговорила она, убирая со лба Марио темные волосы. — Что же ты с собой сделал?

Он ведь ее ровесник, вспомнила девушка, наклоняясь и прижимаясь щекой к неподвижным пальцам, словно желала вдохнуть в них жизнь. Но, наверно, они с Марио полная противоположность. Только импульсивный и капризный, как ребенок, человек мог жениться на едва знакомой женщине, а тем более предоставить ей возможность распоряжаться чужими деньгами. Глупый, потерявший голову от любви мальчик…

Глубоко внутри шевельнулась тревога. Сестра сказала, что мозг подвержен воздействию психологических факторов. Вдруг Марио настолько уязвлен свалившимся на него несчастьем, что не имеет ни малейшего желания возвращаться к жизни и сталкиваться с последствиями собственной глупости? А если придет в сознание, то так и не вспомнит женщину, на которой женился? У Доры душа ушла в пятки.

— Говори же что-нибудь, черт возьми! — раздраженно проговорил Хуан. — Позови его! Скажи, что жалеешь о том, как поступила с ним, что вернулась к нему и принесла украденные деньги!

— Нет! — Дора молниеносно вскинула голову, как готовая напасть кобра, и тут же осознала, что очутилась на краю пропасти. — Нет! Я не могу сделать этого!

— Можешь и сделаешь! — Слова Хуана впивались ей в уши, как острые кусочки льда. — Или твой ненаглядный братец может распроститься с мечтой о выборах! Лги, милая. Ведь прежде у тебя это так хорошо получалось. Подумай о том, что теперь наградой за ложь будет спасенная честь, и не только твоя, но всей твоей семьи. Ваша фамилия не попадет на страницы желтой прессы!

— Сеньор Хуан, ради Бога! — Она вскочила на ноги. — Это невозможно…

Как объяснить ему, что она не может солгать даже ради собственного брата, а если солжет, это все равно не принесет Марио никакой пользы?

Хуан подошел к Доре и яростно схватил за руку, не обращая внимания на то, что девушка скривилась от боли.

— Скажи ему все, Дора! — Каждое его слово впивалось в душу, как острие ножа. — Скажи, или я не отвечаю за последствия!

Ее подтолкнула к действию не угроза, а судорожное движение лежавшего на кровати молодого человека. Это голос брата проник в его дремлющий мозг. Марио Фламинг никогда не видел и не слышал ее, но если существовал хотя бы малейший шанс на то, что любой женский голос сможет стимулировать работу его мозга, надо было им воспользоваться.

— Марио, — неуверенно позвала она, а потом более твердо повторила: — Марио, ты меня слышишь? Я пришла навестить тебя.

— Скажи ему, что ты просишь прощения! — прошипел над ухом Хуан.

— Нет!

Его хватка стала железной.

— Говори, чертовка!

Дора едва дышала от боли, причиненной как оскорбительным обращением, так и впившимися в ее нежную кожу ногтями. Побуждаемая больше легкими движениями лежавшего на постели человека, чем грубостью Хуана, она подчинилась.

— Мне очень жаль, Марио, — едва не плакала она. — Мне очень жаль, что ты так пострадал, что с тобой случилось такое несчастье! — Дора тяжело дышала, ее вздохи скорее напоминали рыдания, сердце разрывалось от страдания и боли. В конце концов, она говорила правду — единственное, что могло помочь всем троим. — Хуан, — взмолилась она, поворачивая голову, чтобы взглянуть на Фламинга-старшего, — ничего хорошего из этого не выйдет!