И придет ночь - Кристина Скай

Вдруг Дьявол вскинул голову и тревожно заржал.

Разбойник выругался про себя и скинул маску, предоставив прохладному ветерку овевать его разгоряченные щеки. Небо на востоке уже подернулось серой дымкой; звезды начали понемногу меркнуть.

Еще час – и начнется рассвет.

Рассвет. Это значит – еще один день горечи и сожалений. Еще один день без надежды, который ни на шаг не приблизит его к главной цели всей его жизни – отмщению, ибо он мог свободно действовать только по ночам. Он снова негромко выругался и пришпорил коня.

Настала пора возвращаться.

Пора прекратить на время этот опасный маскарад и вернуться в Уолдон-Холл, провести еще один день в сих безопасных хоромах.

Но он почему-то этого не сделал. Вместо Уолдон-Холла всадник повернул на юг.

Любуясь подернутыми мглой холмами, он думал о юности, о девушке с золотисто-зелеными глазами и губами, подобными малиновому шелку. От нее ему нечего ждать, кроме беды. Ее нужно забыть.

Ругнувшись в последний раз, Блэквуд развернул Дьявола по направлению к Кингсдон-Кроссу. В конце концов, на свете есть и другие женщины, которые ценят более вульгарные радости жизни. Других разбойник с большой дороги и не достоин.

Нужно во что бы то ни стало попытаться ее забыть.

А он знал только единственный способ это сделать.

В кабачке «Привал странника» царила обычная атмосфера: здесь было, как всегда, сильно накурено, дурно пахло плохими закусками, но зато все очень дешево.

Раньше Блэквуду это даже нравилось: он привык к таким заведениям. Здесь никто не задавал лишних вопросов, лиц было не разглядеть в сигаретном дыму, единственный звук, который тут почитался, – звон золотых гиней. Во время предыдущих визитов сюда он выдавал себя за военного в отставке, и пока никто его ни о чем не расспрашивал.

Но сегодня, проскользнув за покрытый плесенью столик в тускло освещенном углу, он вдруг испытал непонятное чувство тревоги.

– Что закажете, уважаемый? – У хозяина заведения был такой вид, словно он недавно явился с второсортного ринга кулачных боев. Он и правда раньше промышлял этим в Лондоне.

– Бутылку и бокал! – отрезал разбойник и еще ниже надвинул на лицо шляпу.

В ожидании заказа Блэквуд откинулся на спинку стула и принялся разглядывать зал. Здесь обычно собирались батраки, путники и женщины древнейшей профессии, предоставлявшие свои услуги не слишком щепетильной публике трактира.

Это было место, куда ходят выпить и поделиться местными сплетнями. Раньше это Блэквуда никогда не раздражало.

Но сегодня почему-то его охватила злость, хотя он, собственно, затем сюда и пришел, чтобы послушать досужие сплетни. Он хотел узнать, кто оплатил услуги трех головорезов, что позапрошлой ночью скакали в погоне за женщиной по вересковой пустоши. И еще он должен докопаться, почему они преследовали именно ее.

Когда хозяин принес ему заказанную бутылку, он сгорбился, старательно пряча лицо. Наполнив бокал до краев, он выпил его залпом, добавив про себя: «За пару незабываемых золотисто-зеленых глаз!» Бренди приятно согревало внутренности. Блэквуд почти поверил, что ему удастся ее забыть. Он опустошил еще один бокал.

Какая-то женщина, благоухающая на весь трактир духами и чересчур легко одетая, засеменила к нему и оперлась о стол локтем так, что его взору предстал ее роскошный бюст, который грозил, того и гляди, вывалиться из корсета.

– Не помню, чтобы я вас раньше видела, дорогой мой. Впрочем, я и сама здесь недавно. Вы не против, если я составлю вам компанию?

В зале было душно. Бренди уже успело ударить Блэквуду в голову. Он надвинул шляпу еще ниже. Интересно, сможет ли он выудить из своей случайной собеседницы хоть какую-то информацию?

Он улыбнулся ей одними губами, впрочем, едва ли она обратила внимание на эту неискренность.

– Конечно, – негромко сказал он. – А почему бы и нет?

Глава 6

Силвер смотрела на смятый лист бумаги, на котором кривым почерком были написаны эти ужасные слова. Буквы расплывались у нее перед глазами.

«Следующим будет мальчишка».

Боже, они собираются что-то сделать с Брэмом! Если раньше они пугали ее лишь порчей имущества, то теперь угрожают ни в чем не повинному двенадцатилетнему мальчику!

Силвер закусила губу. Полгода назад ее брат чуть не умер и до сих пор окончательно не оправился от болезни. Если они его похитят, то он непременно умрет.

Она не могла рисковать жизнью Брэма.

Да, но как она уедет отсюда сейчас, когда уже так близка к разгадке тайны гибели отца?

Она сердито пнула ногой кирпич. Он заскользил по крупному осколку стекла, как по льду на замерзшем пруду. И вдруг она поняла, что ей нужно делать. Это очень неосмотрительно. Продиктовано отчаянием. Просто безумие. Но выбора не было. У нее это единственный шанс сохранить ферму и спасти Брэма. Бросив последний взгляд на пол и убедившись, что тайник надежно скрыт, она схватила шаль и побежала к дому.

– Что вы надумали?! – Тинкер упер руки в бока и уставился на худенькую девушку, которую он привык считать скорее своей дочерью, нежели хозяйкой. – Да вы с ума сошли, мисс. Я об этом даже слышать не желаю!

Внимание Силвер было целиком поглощено старым сундуком, в котором она рылась.

– Напротив, это великолепная идея, Тинкер. Я все хорошо обдумала и пришла к выводу, что у меня все получится как надо.

– Бедлам у вас выйдет, вот что!

– Вовсе нет. – Силвер высунула из сундука голову. Она отыскала там старое черное платье и плотную вуаль. – Неужели ты не понимаешь, что он безупречно справится с таким делом?

– Этого я отрицать не буду, – мрачно изрек Тинкер. – Боюсь только, что это будет слишком уж безупречно.

– Да ты просто злишься, что не тебе первому пришла в голову эта мысль.

В ответ Тинкер лишь фыркнул, показывая, насколько это обвинение несправедливо.

– А как вы его собираетесь искать? Вряд ли он повесил на дом вывеску.

– Я все продумала, – спокойно ответила Силвер, – и уже составила список.

– Какой еще, к черту, список?

– Перечень самых злачных мест в Кингсдон-Кроссе. Наведаюсь во все, где-нибудь его да найду. Но сперва нужно попытаться поискать его на вересковой пустоши.

– Нет уж, только через мой труп!

Силвер оставила его протест без внимания. Зайдя за занавеску, она сняла с себя батистовую рубашку и натянула через голову черное платье. Оно оказалось немного тесновато, но ничего, сойдет. Ей вдруг стало грустно: как же давно она не носила платьев! Последний раз она надевала платье на похороны отца.

Но теперь не время лить слезы. Нельзя идти на попятную. Лэвиндер-Клоуз – это все, что у них есть, и никто его у них не отнимет, ни силой, ни хитростью! Она дотронулась до синяка, красовавшегося под глазом. Слава Богу, за вуалью его видно не будет.