Мой знакомый призрак - Майк Кэри

Элис? Насколько я помню, Пила зовут Джеффри.

Положив трубку, охранник царственно махнул в сторону кресел: примерно таким жестом актеры просят зрителей приветствовать аплодисментами оркестр.

— Сэр, пожалуйста, присядьте! Сейчас к вам выйдет один из сотрудников.

— Хорошо, спасибо! — Я опустился в кресло, а охранник тотчас нашел себе какое-то дело, изображая сильную занятость. Закрыв глаза, я попытался отрешиться от всего и вновь настроиться на неведомую силу, но ничего не получалось. Малейшего шороха было достаточно, чтобы разрушить мою нестабильную сосредоточенность.

Через минуту послышались шаги, и, открыв глаза, я увидел, как по лестнице спускается женщина.

Вот так красотка! Оценивая ее, я, словно защитный козырек, опустил на глаза отчужденность. Итак, ей около тридцати, хотя, возможно, и больше, просто выглядит прекрасно. Довольно высокая и очень стройная. Стройная в смысле сухая и мускулистая, а не худощавая от природы. Гладкие белокурые волосы убраны в пучок настолько тугой, что при других обстоятельствах его сравнили бы с учительским, но тут ничего ироничного на ум не шло. Одета хорошо, можно даже сказать, безукоризненно — в серую двойку, которая сознательно и с большим изяществом пародировала мужской деловой костюм. Серые кожаные туфли на пятисантиметровом каблуке казались бы совершенно непримечательными, если бы не красная пряжка сбоку; в тон ей был подобран носовой платок, выглядывающий из нагрудного кармана. Висевшая на сером ремне большая связка ключей вкупе со строгой прической делала молодую женщину похожей на надзирательницу элитной женской тюрьмы, какие существуют только в итальянских порнофильмах.

Женщина заговорила, и получилось так же, как с охранником: ее голос перетасовал все имеющиеся факты, сложив их в новую картинку. Тембр был достаточно глубоким, чтобы взволновать слушателя, но ледяная интонация оборвала все фантазии и поставила меня на место.

— Значит, вы нечисть изгоняете?

Тут же, причем без малейшего намека на злорадство, вспомнились слова Джеймса Додсона: «Значит, вы шоумен…».

Ну, дело привычное. Несмотря на мое природное обаяние, работа создает определенный стереотип, сквозь призму которого меня воспринимают окружающие. Посмотрев в глаза этой холеной кукле, я увидел себя со стороны: шарлатан, дерущий втридорога за сомнительные услуги.

— Да, так и есть, — дружелюбно ответил я. — Меня зовут Феликс Кастор. А вас…

— Элис Гасконь, — представилась молодая женщина. — Я старший архивариус.

Она протянула руку с тем же автоматизмом, с каким при бое часов выскакивает кукушка. Мое рукопожатие вышло крепким и довольно долгим и, по теории, должно было упорядочить первые впечатления. Я не медиум, по крайней мере не из тех медиумов с лентами и колокольчиками, что умеют читать мысли собеседника так же легко, как газету, или заглядывать в будущее. Зато я достаточно восприимчив; наверное, это профессиональное: мои антенны настроены на частоты, которые большинство обывателей почти не используют или осознанно не воспринимают. Порой прикосновение к коже устанавливает такой контакт, что я улавливаю отблески чужих мыслей, неуловимый аромат личности. Иногда…

Явно не в случае с Элис Гасконь. Эта женщина наглухо закрыта и запечатана.

— Джеффри у себя кабинете, — заявила Элис, при первой же возможности убрав руку. — Готовит отчеты к концу месяца и принять вас не сможет. Он просил передать, чтобы вы немедленно приступили к работе, а потом прислали ему счет.

Моя улыбка стала немного грустной: похоже, здесь все пошло наперекосяк.

— Боюсь, Джеффри, то есть мистер Пил, не совсем верно представляет, как изгоняют нечисть. Мне хотелось бы с ним поговорить.

Элис стояла на своем, в голосе зазвенел лед:

— Повторяю, это невозможно, он будет занят до вечера.

Я пожал плечами.

— Тогда назначьте удобный для мистера Пила день.

Во взгляде Элис смешались недоумение и откровенная досада.

— По какой причине вы не можете приступить к работе прямо сейчас? — спросила она.

— Вообще-то причин множество, и большинство из них чисто организационные. Я бы с удовольствием изложил их вам, чтобы вы передали мистеру Пилу. Однако, по-моему, этот путь слишком сложный. Мне проще объяснить свои доводы вам обоим сразу и всем тем, кого решите ввести в курс дела.

Элис задумалась. Похоже, мое предложение ей не по душе, но побуждение указать мне на дверь сдерживается отсутствием необходимых на то полномочий.

— Хорошо, вы же специалист. — Последнее слово было произнесено весьма саркастически. — Пальто придется оставить вон там. — Она показала на гардероб. — У нас строгие правила относительно верхней одежды и личных вещей. Фрэнк, пожалуйста, возьмите пальто мистера Кастора и дайте ему пропуск.

— Без вопросов. — Охранник снял с ближайшего кронштейна плечики и положил на конторку. Я уже собрался устроить скандал, но ведь совсем не обязательно портить отношения окончательно. Пристегнув вистл к ремню (получилось очень даже удобно), я отдал шинель Фрэнку. За нашим с Элис разговором он следил совершенно бесстрастно, однако, забирая пальто, улыбнулся и кивнул. Повесив шинель на пустой кронштейн, охранник вручил мне номерок, на котором были высечены цифры 022. — Пара лебедей, — объявил он. — Двадцать два.

Пропуская меня вперед, Элис шагнула в сторону, памятуя о длине юбки и необходимости поддерживать авторитет своей должности. Я двинулся вперед под аккомпанемент клацающих за спиной каблучков.

Когда мы поднялись на второй этаж, на пути выросла двухстворчатая зеркальная дверь. Выступив из-за моей спины, старший архивариус открыла ее и вошла первой. Следом за ней и я оказался в зале, очень напоминающем государственную библиотеку, только книг на полках было поменьше. В центре я увидел с десяток широких столов, вокруг каждого — по шесть-восемь стульев. Мужчина за одним из столов переворачивал страницы чего-то вроде старой метрики, одновременно делая записи в узеньком перекидном блокноте. За другим столом две женщины, разложив карту, старательно перерисовывали ее на лист формата A3, за третьим еще один мужчина, почти старик, читал «Таймс». Остаток места занимали полки с энциклопедиями и справочниками, несколько вращающихся стеллажей с журналами, пара контейнеров с картами, у стены — несколько компьютеров, а в дальнем от нас конце — шесть рабочих мест для библиотекарей, в настоящее время занятых единственным скучающего вида молодым человеком.

— Здесь ваша коллекция? — отважился спросить я, изображая вежливую заинтересованность.